Дрейфус через силу разлепил веки, но слабое сияние уловил не сразу. Один из голографических дисплеев мерцал, робко освещая заваленный обломками штаб. Пыль и мелкий мусор почти улеглись, значит после ракетного удара прошло какое-то время. Глаза саднило и застилало слезами, но мало-помалу Дрейфус привык к полумраку и огляделся. Он лежал на спине, ноги прижало столом, который рухнул под тяжестью обвалившегося потолка. Вместе со столом упали и дисплеи. Пять погасших и один мерцающий, они оказались на полу справа от Дрейфуса. Обездвиженный Дрейфус мог только догадываться о тяжести своих ранений. Хотя уцелеть – уже невероятное везение. Если бы не стол, его раздавило бы крупными обломками, влетевшими в штаб через брешь в потолке. Дрейфус снова попробовал шевельнуть правой рукой. Болевой очаг потух, рука двигалась, значит нужно радоваться: она не сломана.
Дрейфус согнул пальцы, – похожие на бледных червей, они будто не соединялись с телом. Левая рука не пострадала, но до края стола он дотянуться не мог. Опять со стоном – в груди вспыхнула боль – Том попытался приподнять стол правой рукой, чтобы освободить ноги, но тут же понял: затея бессмысленная. Боль усилилась, а стол даже не шелохнулся. Нет, самостоятельно не выбраться.
Дрейфус снова осмотрелся, силясь разглядеть других среди крупного мусора. Неужели он один остался жив? Том заметил Саймона Вейча. А где Спарвер и Сааведра?
– Вейч! – позвал Дрейфус, едва слыша себя из-за звона в ушах.
– Префект, – почти тут же ответил тот. Казалось, от Дрейфуса его отделяет толстое стекло. – Значит, ты жив.
Дрейфус ответил не сразу, пытаясь набраться сил. На каждое слово уходило слишком много сил.
– Меня столом придавило. По-моему, я сломал ребро; может, еще и ногу. Как у тебя дела?
– Хуже, чем у тебя. А ты не видишь?
Дрейфус увидел: глаза наконец привыкли к полумраку. Серебристая трубка, вероятно установленная «Головней» при ремонте базы, отогнулась и проткнула Вейчу бедро.
– Крови много теряешь?
– Надеюсь, что да.
Дрейфус кашлянул и сам почувствовал вкус крови.
– В каком смысле?
– В смысле, что хочу умереть прежде, чем он до нас доберется.
– Часовщик на свободе?
– Резервный генератор должен был включиться сразу же, чтобы обеспечить плавный переход. Этого не произошло. Камера перестала действовать.
– Значит, уверенности нет. Пока кто-то туда не спустится…
Вейч засмеялся. Такого злого, нечеловеческого смеха Дрейфус еще не слышал.
– Не сомневайся, префект, Часовщик на свободе. Вопрос только в том, как быстро он нас найдет. А он ищет, могу жизнью поклясться.
– Может, сбежал и спрятался?
– Ты не знаешь Часовщика, а я знаю.
– И надеешься умереть, не дождавшись встречи с ним?
Вейч коснулся бедра, и его пальцы окрасились темным, при зеленоватом свете похожим на растаявший шоколад.
– По-моему, у меня шансы есть. А у тебя? В крайнем случае постарайся не дышать, вдруг прокатит.
– Вейч, скажи мне кое-что, – попросил Дрейфус тоном человека, решившего сменить тему разговора.
– Что именно?
– Когда Джейн дала мне список членов «Головни», твое имя сразу бросилось в глаза.
– Ну, я парень известный.
– Дело не только в этом. Хотя я вспомнил не сразу.
– Что ты вспомнил?
– Ты ведь давал показания против Джейсона Нг, верно?
Воцарилась тишина, которая для Дрейфуса была красноречивее любых слов.
– Саймон?
– Да, я слушаю.
– Ты скоро умрешь, я, наверное, тоже, так что давай начистоту, ладно? Отец Талии был виноват лишь в том, что подобрался к вам слишком близко. Он расследовал деятельность «Головни», когда вас уже официально распустили. Вот ты и принял меры.
– Похоже, ты сам все знаешь.
– Не знаю, а по кусочкам складываю. Ты сфабриковал доказательства, оклеветал невиновного, потом «заказал», обставив как самоубийство, а все потому, что не мог допустить его выступления на трибунале «Доспехов». В общем, ты ничем не лучше убийц Филиппа Ласкаля.
– Пропади ты пропадом, Дрейфус! И ты, и твои «Доспехи»!
– Обязательно учту это пожелание. Пока ты не умер, ответь на последний вопрос. Где остальные?
Вейч тянул и глотал слова – так говорит человек, который вот-вот потеряет сознание.
– Когда я очнулся в первый раз, здесь был твой свинья, а Сааведра исчезла. Когда очнулся во второй раз, исчез и свинья. Прежде чем я отключился в первый раз, свинья пообещал решить проблему с Гаффни.
Дрейфус обдумал услышанное. Хорошо, что Спарвер жив, только вот что он задумал?
– Куда отправилась Сааведра?
– Не в курсе. Спроси у нее самой.
– Вейч! – через какое-то время позвал Дрейфус.
В этот раз он услышал только тишину.
– Тем лучше для тебя, – чуть слышно проговорил Том.
* * *
Уже стемнело, когда свинья наконец выбрался на поверхность. Скафандр он кое-как натянул, а с бронекостюмом без посторонней помощи не справился. Бо́льшая часть Девятой ПБ при ракетной атаке обвалилась, но наклонный тоннель, по которому спустились Спарвер с Дрейфусом, уцелел. Предельно осторожно префект поднялся по нему обратно, протиснулся через завалы и с помощью усилителей скафандра открыл двери. В кои-то веки Спарвер радовался, что он гиперсвинья: базово-линейный человек в скафандре и бронекостюме, да еще с бозером Брейтенбаха, не протиснулся бы в некоторые бреши.
Когда он очнулся, Сааведра выбиралась из разбитого штаба, чтобы восстановить камеру Часовщика. Спарвер понял: ему тоже надо выбраться, даже если придется на время оставить Дрейфуса. Он уговорил Сааведру вернуть батареи, пообещав разобраться с Гаффни – или кто там прилетел на катере – своими силами. Сааведре явно не хотелось возвращать оружие, но давать атакующему зеленый свет хотелось еще меньше. В итоге она уступила. Спарвер забрал батареи, проводил Сааведру взглядом и дождался, когда штаб перестанет ходить ходуном. Стряхнув с себя пыль и крошево, он выскользнул на балкон. Скафандр и бозер Спарвер обнаружил в атриуме, где их с Дрейфусом подкараулили, как казалось, еще в прошлой жизни.
Свинья пробрался по трапу и, согнувшись в три погибели, прополз меж кинжалами сталактитов. Над головой бушевала дикая гроза – тучи раздувались, вспыхивали от электрических разрядов и резких изменений в местной атмосферной химии. Но ветер и гром не помешали скафандру донести до Спарвера другой звук, высокий и монотонный, – пронзительный визг моторов. Спарвер зажал бозер между коленями, спрятался за край трапа и всмотрелся в шумное темное небо. Вскоре он заметил катер. Он висел носом вниз, похожий на занесенный для удара кинжал. Спарвер догадался, что Гаффни караулит над развалинами Девятой ПБ в надежде поймать Часовщика. Вне зависимости от имеющихся огневых средств, атака будет прицельной и мощной. Вряд ли Гаффни рассчитывает уничтожить Часовщика, но явно хочет повредить.
