– Теперь понимаю, откуда предубеждение к таким, как я. – Резкое заявление Дельфин смягчила сочувственной улыбкой. – Понимаю и не сержусь. Вы потеряли близкого человека. Признать, что я впрямь обладаю сознанием, для вас все равно что отречься от убеждений Валери.
– Уверяю вас, все не так сложно, – проговорил Дрейфус с жестом смирения.
– Вы человек, так что ничего зазорного. Я поспешила с выводами, простите.
– Вы ничего не знали.
Дельфин сделала глубокий вдох, словно готовилась нырнуть.
– Я обещала вам. Вы поделились личным и теперь хотите услышать причину, по которой я посвятила серию работ Ласкалю. Постараюсь объяснить, но, думаю, вас ждет разочарование. Я не просыпалась утром с твердой решимостью ваять Филиппа и ослепляющих вспышек не видела.
– Но ведь что-то произошло.
– По-моему, во мне нарастала некая потребность. Что-то подавленное рвалось наружу. Я успокоиться не могла, пока не рассказала людям о жизни Ласкаля.
– Вы хорошо знали тему?
Судя по неуверенному виду, Дельфин таким вопросом прежде не задавалась.
– Наверное, не хуже большинства обывателей. Я была наслышана о Ласкале и изучила отдельные факты…
– Был некий определяющий момент, когда вы решили заняться Ласкалем? Увидели нечто связанное с ним, услышали о клане Силвестов или о завесах?
– Нет, ничего подобного. – Дельфин помолчала, в глазах загорелся огонек. – Хотя помню один день… Я резала камни в своей вакуумной мастерской. Работала, конечно, в скафандре: даже если бы было чем дышать, жар плазменных резаков доконал бы меня. Я занималась совершенно другой скульптурой. Представьте дирижера перед оркестром, только вместо музыкантов сервороботы с плазменными горелками и резаками атомного уровня. Это и происходило в ателье: стоило мне придумать новую форму или текстуру, имплантаты передавали приказ роботам. Я чуть ли не подсознательно работала – силой воображения превращала камень в скульптуру.
– А потом?
– Я взглянула на скульптуру в очередной раз и почувствовала, что получается не то, что задумывалось. Хотелось высечь лицо чужака, а теперь оно кого-то напоминало. Узнав Ласкаля, я поняла, что подсознание толкает меня к его теме.
– Других объяснений нет?
– Хотелось бы мне подобрать рациональное объяснение, – сконфуженно проговорила Дельфин. – Но порой искусству чужда рациональность. То и дело натыкаешься на необъяснимое.
– Ценю вашу честность.
– Это разрушает вашу гипотезу о том, что кого-то оскорбило мое творчество?
– Вовсе нет. Вы могли что-то спровоцировать, сами о том не подозревая. Но вы правы: трудно представить, что одно упоминание о Филиппе Ласкале способно толкнуть на массовое убийство. – У Дрейфуса затекла спина, и он выпрямился. – И тем не менее преступление совершено. Пока мне хватит информации для работы. Спасибо, что уделили время, Дельфин.
– Что собираетесь делать дальше?
– Моя помощница – вы с ней встречались – разбирается с сообщением, поступившим к вам в анклав. Свяжусь с ней и посмотрю, куда ведет след.
– Интересно, что у вас получится.
– Обязательно сообщу.
– Префект, пока вы не отключили меня… Не пересмотрите мою просьбу? Хотелось бы поговорить с Верноном.
– Не могу допустить, чтобы вы сделали показания друг друга несостоятельными.
– Ни мне, ни Вернону нечего от вас скрывать. Я рассказала все.
– Простите, но рисковать я не могу.
– Префект, вы должны кое-что понять. Когда вы отсылаете меня в хранилище, я не существую.
– Это потому, что между допросами состояние симулякра не меняется.
– Да, я в курсе. Когда вы меня вызываете снова, я помню лишь наш последний разговор. Но есть ощущение, что я где-то побывала. – Дельфин впилась в Дрейфуса взглядом. – Не знаю, где это, но там холодно и одиноко.
* * *
Дрейфус активировал браслет, прочитал сообщение от Талии и сразу ее вызвал.
– Вижу, что ты в пути. Как дела?
– Неплохо, сэр. – Ответ пришел без ощутимой задержки. – Закончила первую установку.
– Все удачно?
– Возникла пара мелких проблем, но сейчас все улажено.
– Другими словами, на одном объекте работа закончена, осталось еще три. Ты движешься с опережением графика.
– Если честно, установка обновлений требует куда меньше времени, чем я запросила. Просто решила подстраховаться.
– Очень разумно.
– Вас интересует анализ сети, сэр? – спросила Талия после небольшой паузы.
– Ты ведь еще не занималась этим? – Судя по тону, Дрейфус надеялся на обратное.
– Снимков, которые вы прислали, вполне хватило. По-моему, зацепку я нашла. Если время поступления сигнала на «пузырь» Раскин-Сарторий указано с точностью до двадцати минут, я определила единственный роутер, который мог пропустить то сообщение.
– И что это за роутер?
– Вряд ли вы о нем слышали. Это свободно плавающий роутер под названием «Авангард-Шесть». По сути, вокруг Йеллоустона обращается простой валун с вмурованной станцией автоматической маршрутизации сигнала.
Дрейфус постарался запомнить название роутера.
– По-твоему, «Авангард-Шесть» хранит отметку о пропущенном трафике?
– Он хранит достаточно, чтобы вычислить отправителя сообщения. Даже если след ведет на другой роутер, он не потеряется. Как правило, сообщение проходит не больше трех промежуточных станций.
– Спарвер поможет с техническими вопросами. Удаленно ведь их не решишь?
– Нет, сэр, физическое присутствие необходимо. Но вы правы: Спарвер сообразит, что надо делать.
Дрейфус без лишних слов прекратил связь и приготовился вызвать другого помощника.
Глава 10
Они напоминали не людей, а гигантские розовые кораллы, блестящие, разветвленные, с таинственными изгибами. Бессчетные секунды Гаффни восхищенно разглядывал трехмерные модели – они пленяли и очаровывали. Если человеческие души заморозить и подсветить, они будут примерно такими. Оригиналы из плоти и крови погибли, сканирование альфа-уровня ни один из троих не проходил, так что теперь лишь бета-симулякры связывали Вернона Трежана, Энтони Теобальда и Дельфин Раскин-Сарторий с миром живых.
«Доспехи», вероятно, считали бет лишь сырьем для экспертного анализа – вроде фотографий или пятен крови, но Гаффни был менее прямолинеен. Он не одобрял консервативного убеждения, что в полном объеме права человека следует предоставить исключительно альфам. Важно лишь внешнее впечатление, а не то, что скрыто за маской. Поэтому Гаффни не особо тревожился из-за незнания сущности Авроры. Даже если она не человек, а машина – какая разница? Главное – ее сочувствие и настоящая забота о благополучии миллионов жителей Блистающего Пояса.
