– Теперь эту часть, – скомандовала Талия, берясь за тяжелую пластину – основание модели.
Сдвинуть модель с места удалось лишь втроем – за угол взялся Келлибо. Изящная копия музея весила немного, но пластина – дело другое.
– Сильнее! – прорычала Талия, когда возле четвертого угла встал Парнасс.
Пластина покачнулась и накренилась.
– Осторожнее! – От напряжения Талия скрипела зубами. – Поставим ее на витрину.
Вместе со своей командой Талия уже разбила несколько тонн музейных экспонатов, включая те, что, возможно, представляли большую историческую ценность. А вот модель, как ни странно, хотелось сберечь. Наверное, Талия чувствовала, что создавали ее долго и кропотливо.
– Аккуратнее! – попросила она, когда добрались до витрины.
У них почти получилось, но тут молодой человек взвизгнул и выпустил пластину: нерв или мышца перенапряженной руки не выдержали. Талия, Парнасс и Келлибо справились бы и втроем, да стояли не там, где нужно. Модель рухнула на бок, пробив витрину. От удара серебристо-белый шар сорвался с крепления, слетел по накренившейся башне, покатился по полу и исчез во тьме.
Талия упала на колени.
– Извините, – буркнул молодой человек.
Талия сдержалась, чтобы не расплакаться от боли.
– Это только модель. Самое важное – постамент.
– Проверим, насколько прочен гранит, – сказал Парнасс, помогая Талии встать.
Префект доковыляла до постамента, коснулась хлыста и вздрогнула. Он казался раскаленным, словно только из печи.
– Перчаток ни у кого не найдется? – спросила Талия.
* * *
Спарвер был рад, что не угодил в камеру, но подлаживаться под Гаффни исключительно ради спокойной жизни не собирался. Уже арестованный, Дрейфус просил разыскать Клепсидру, и Спарвер поверил, что сочленительница еще на астероиде «Доспехов». Начать поиски решил с пузыря для допросов, где шеф в последний раз говорил с Клепсидрой. Хитрости и проворства Клепсидре не занимать, только Спарвер сомневался, что она далеко, явно не дальше колец центрифуги. Даже если Клепсидре по силам обмануть систему слежения, как протиснуться сквозь плотную толпу префектов и кадетов, снующих между отсеками с невесомостью и отсеками со стандартной гравитацией?
Спарвер мысленно выделил несколько мест, где могла спрятаться Клепсидра. Он решил опередить Службу внутренней безопасности, обыскать эти уголки и внушить Клепсидре, что защитит ее от любого местного проходимца.
У перегородки-двери в опустевший пузырь на пути у Спарвера выросли головорезы Гаффни. Свинья пытался с ними договориться, но тщетно. Наверняка префекты Службы внутренней безопасности сомневались в правоте своего начальника, только уступчивее от этого не становились. Спарвер еще урезонивал их, когда подоспел сам Гаффни.
– Префект Банкал, я думал, мы все решили. Ты не суешь рыло в мои дела, я не сую нос в твои – и мы друзья навеки.
– Когда ваши дела пересекаются с моими, я сую рыло, куда захочу. Да и чем вам не нравится мое рыло?
– Не испытывай судьбу, Банкал. Ты здесь из милости. Дрейфусу, может, и нравилось иметь ручную свинью, только сам он вряд ли задержится в «Доспехах». Я бы на твоем месте искал новых друзей, если желаешь остаться.
– Друзей вроде вас?
– Я лишь о том, что времена меняются. Приспосабливаться нужно всем, даже не самым сообразительным. Кстати, как твои лобные доли?
– Дрейфус с исчезновением Клепсидры не связан, – невозмутимо проговорил Спарвер. – Либо вы помогли ей исчезнуть, либо она прячется, зная, что вы хотите ее убить.
– Сынок, давай без детского лепета. Ты обвиняешь меня в чем-то или нет?
– Если вы причинили вред Клепсидре, это не сойдет вам с рук.
– Я сам ее разыскиваю. Думаешь, стал бы напрягаться, если бы что-то прятал? Давай, Банкал, задачка-то простая, даже для такого, как ты.
– Гаффни, наш разговор не закончен. Даже не думайте!
– Иди и пальцы себе пересчитай, – велел Гаффни. – Перевалишь за десять – позови меня.
Глава 19
Майкл Криссел разглядывал себя в зеркальной стене каюты. Нельзя показывать, что с ним творится, ни в коем случае нельзя. Кожа цвета лягушачьего брюха, глаза с красными прожилками, как у альбиноса. В бледности он винил осушенный воздух крейсера, и в приступах рвоты тоже, только это утешало слабо. Тошнота подкатила внезапно, Криссел едва успел укрыться в каюте.
– Соберись! – велел он себе.
Мимо кают экипажа и оружейных отсеков Криссел поплыл в кают-компанию, где ждали другие префекты. В скафандрах и бронекостюмах, пристегнутые к сети, компенсирующей резкое торможение, они сидели, плотно прижавшись друг к другу, словно игрушечные солдатики, покрытые черной эмалью. Между коленями префекты держали оружие. Не только хлысты-ищейки, но и ружья, формально запрещенные результатами референдума. Вот улягутся страсти, получат люди доступ к информации и поймут: «Доспехи» правильно сделали, не посчитавшись с их мнением. Они даже поаплодируют, узнав, что стояло на карте.
«Всеобщее голосование» завершал крейсерский этап полета, и полевые префекты наблюдали, как Криссел, пока еще в невесомости, движется по проходу от одного поручня к другому. Визор шлема никто не опустил, поэтому проплывающий мимо Криссел видел лица и чувствовал взгляды. В лицо он никого не знал. Даже имена на бронекостюмах из инертного вещества не говорили ему практически ничего.
Напряженное внимание префектов требовало отклика, воодушевляющей речи. Во рту было гадко: привкус рвоты еще не прошел. «Дрейфус подобрал бы слова, – подумал Криссел. – Ничего особенного, так, пару ободряющих фраз». Криссел остановился и медленно развернулся, кивая мужчинам и женщинам в бронекостюмах, похожих на панцирь омара.
– На легкость операции никто из нас не уповает, – начал Криссел и тотчас ужаснулся: какой слабый у него голос, как дрожит! – Не сомневаюсь, что стыковочные шлюзы находятся под усиленной охраной. В анклаве мы наверняка встретим сопротивление и окажемся в меньшинстве. Наше преимущество в подготовке и вооружении. Помните, мы префекты «Доспехов». На нашей стороне правда!
Ответная реакция разочаровала и обескуражила. Префекты казались растерянными и испуганными, словно его выступление не подняло, а сломило их боевой дух.
– Я говорю, что операция предстоит нелегкая, но это не значит, что мы обречены на поражение, – продолжал Криссел. – Разумеется, нет. Это значит лишь то…
– Сэр, как отличить врагов от мирного населения? – перебила кареглазая девушка с лицом сердечком.
Криссел постучал себя по шлему.
– Тактический оверлей выделит граждан, известных избирательному центру. Невыделенных, то есть не опознанных оверлеем, следует считать врагами. – Улыбка Криссела получилась чересчур уверенной. – Разумеется, вы уполномочены применять эвтаназию.
