— Часть дня уже прошла, а нам еще многое нужно сделать, — наконец сказала она тихим голосом. — Лландон и Кевин, сходите ко всем командирам отрядов, и предупредите их, чтобы были готовы выступить с наступлением сумерек. Мы будем идти ночью, оставаясь под защитой леса как можно дольше. Дулинн…
Сероволосая знахарка слегка выпрямилась. Она, как всегда, смутилась, увидев, что все взгляды обращены на нее. Находиться рядом с «высокими эльфами» (сама она была из клана анорлангов), да еще и входить в ближайшее окружение королевы (пусть даже Ллиана, когда она с ней познакомилась, была такой же пленницей, как и она сама) — это казалось ей чем-то нереальным, тем более что по своему возрасту она годилась всем сидящим вокруг нее эльфам в матери.
— Прошу тебя, сходи к старейшине леса. Скажи ему, чтобы он собрал друидов и знахарок. Затем попытайся найти Маерханнас и Динриса. Скажи им, что они нам нужны и что их присутствие рядом с нами приободрит весь народ Элианда…
Дулинн в знак согласия кивнула головой — на что Ллиана ответила улыбкой. Затем она бросила взгляд на Тилля-даэрдена. Следопыт был самым быстрым и самым выносливым из них. Он, безусловно, смог бы бежать без остановки несколько дней и ночей аж до Черных Гор. Однако он был вспыльчивым, непредсказуемым и ненавидел карликов больше, чем кто-либо другой из ее окружения. Ей же нужно было отправить гонца к королю Троину, чтобы сообщить ему, что завтра в сторону его гор выступят войска его союзников, и попросить его продержаться в Агор-Доле до их прихода.
— Гамлин, я нуждаюсь в твоем искусстве, — сказала она, повернувшись к менестрелю. — Однако твои раны…
— Мои раны умеют замолкать, когда я приказываю им это сделать. Кроме того, — Гамлин улыбнулся, посмотрев на Дулинн, — меня очень хорошо лечили.
— Но придется бежать, и бежать долго…
Гамлин покачал головой, посмотрел с улыбкой на Тилля, и затем — с насмешливым видом — снова покачал головой.
— Я все понял, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы я побежал к Троину и поговорил с ним. Тебе нужно, чтобы к нему отправился кто-то, кого этот бородач уже знает, а иначе он даже и не станет разговаривать с твоим посланцем. А еще ты хочешь, чтобы сопровождал меня туда Тилль.
— Можно выдержать дольше, если стараться во время бега ни о чем не думать.
— Я знаю.
— С тобой я пойду, — вмешался в разговор даэрден, — но к самим карликам заходить не стану… Я подожду тебя где-нибудь среди скал.
— Друг мой, — сказал Гамлин с усталой улыбкой, — мне кажется, это устроит абсолютно всех.
Послышался смех. Ллиана, окинув взглядом своих товарищей, увидела, что они обмениваются веселыми взглядами, и заметила напряжение на лицах тех, кого она еще ни о чем не попросила.
— Ллав останется со мной. И Ольвен тоже. И все вы, друзья мои… Мы снова встретимся возле Черных Гор. И да хранят нас Прародительницы. Идите…
Гамлин и Тилль быстро поднялись с земли и ушли. Остальные последовали их примеру, но без какой-либо спешки. Ллав Ллев Гифф, как обычно, отошел немного в сторону. Рядом с королевой остался только бард Ольвен.
— Ты находился рядом с моей матерью, — прошептала Ллиана еще до того, как он успел открыть рот. — Я хочу, чтобы ты подсказывал мне, что она сделала бы на моем месте в том или ином случае и при тех или иных обстоятельствах. Именно поэтому я решила, что ты останешься рядом со мной.
Бард не стал произносить в ответ банальную фразу, которая уже завертелась на его языке. Все, что Ллиана вплоть до сего момента делала: все ее слова, все ее решения — казались ему абсолютно правильными. Арианвен, несомненно, не стала на ее месте поступать как-то по-другому, однако юной королеве приходилось пока что принимать отнюдь не самые сложные решения, да и время на их обдумывание у нее имелось. По-настоящему трудные решения ей придется принимать в суматохе сражений, когда вокруг раздаются раздирающие крики, когда льется кровь и когда долго раздумывать некогда. В подобных ситуациях Арианвен умела отдавать толковые приказы, пусть и не смогла уберечь саму себя. Что касается него, Ольвена, то он сомневался в своей способности судить о том, какие именно решения следовало бы принимать в той или иной ситуации в разгар сражения. Он ведь даже не носил с собой оружия. Единственное, что он мог бы попытаться сделать, раз уж будет находиться рядом с Ллианой, — так это любой ценой уберечь ее от смерти.
— Я подчинюсь тебе, моя королева. И когда это все закончится, я дополню ту песнь, которую барды леса уже сложили про тебя, чтобы навсегда сохранилась память о твоих подвигах.
— Каких еще подвигах?
Это был вообще-то не вопрос, и Ольвену не пришлось на него отвечать: Ллиана встала и схватила свой лук.
Время войны настало.
События развивались так, как и предсказывал Рассул.
Однако имелась огромная разница между рассуждениями, прозвучавшими в спокойной обстановке в тихий день и сопровождавшимися рисованием на земле линий, изображающих передвижение вооруженных отрядов — наступления, отступления, нападения из засады, — и реальными действиями на илистых и залитых водой землях, родных для «серых эльфов». Как и предполагалось, монстры снова появились на Гврагедд-Аннхве, и на этот раз их действительно было намного больше. Они представляли собой уже не оборванных мародеров, а хорошо экипированных и обученных воинов-азандюмов — воинов «Темных Жилищ». Именно так называл себя клан орков, живущих на болотах.
Не существовало пути, по которому можно было бы пешком пройти из Черных Земель в область «спящих вод». Если не считать нескольких отмелей… Там-то и застревали все лодки и накрывались медным тазом попытки проникнуть в эти места на каких-нибудь посудинах. По воде ли, посуху ли, нужно было точно знать подходящие маршруты, а их, конечно же, никто никогда не разведывал. Да еще под поверхностью воды таилось немало хищных тварей. Эти зубастые убийцы, покрытые чешуей и имеющие множество плавников, были вполне способны, резко всплыв на поверхность, перевернуть лодку и затем сожрать всех тех, кто в ней находился. И никакие стрелы или копья не смогли бы их ни остановить, ни удержать на расстоянии.
Азандюмы, однако, сумели пробраться через эти опасные места. Разведчики, посланные Гаэлем, увидели, что орки протянули через болота очень длинные веревки. Часть орков, перебравшись на противоположную сторону болот самостоятельно и ухватившись за эти веревки, изо всей силы тянули плоскодонные паромы, на каждом из которых находилось не больше дюжины воинов. Одни воины помогали парому двигаться, отталкиваясь от всего, во что можно было упереться, длинными шестами. Другие размахивали горящими факелами или били ветками по воде, чтобы отпугнуть подводных хищных тварей. Конечно, иногда случалось так, что такой паром переворачивался и тех, кто на нем находился, сжирали эти твари. Тем не менее, нескольким сотням орков все же удалось переправиться и собраться вместе на нескольких островках твердой земли на эльфийской территории.
Именно здесь и произошло первое серьезное столкновение. Дело было ночью, при свете зажженных монстрами факелов. Эльфы Гаэля подошли как можно ближе, тихонько прокравшись по камышам, и затем, неожиданно для монстров появившись на расстоянии всего лишь ста шагов от них, обрушили на них целый град стрел. Оркам поначалу не были известны ни тропинки, скрытые под водой, ни топкие места, угодив в которые, живое существо уже не могло выбраться и постепенно уходило вниз, в конце концов исчезая в пучине. Однако враги очень быстро учились, и каждый клочок сухой земли, завоеванный ими ценой больших потерь, позволял вновь прибывающим воинам продвигаться все дальше и дальше. Во время первой ночной стычки Гаэлю и его лучникам удалось убить десять и ранить по меньшей мере два десятка орков. В разгар боя ситуация сложилась так, что, казалось, вот еще одно дополнительное усилие — и монстры обратятся в бегство.
