Кален, как и все остальные до него, слегка поклонился в знак согласия. Ллиана закрыла глаза, пытаясь выяснить для себя самой, не забыла ли она чего-нибудь. От распоряжений, которые она только что отдала, ее сердце болезненно сжалось. Кто из ее собеседников будет все еще жив несколько часов спустя? Никто, если люди пойдут в атаку слишком поздно (как того опасался Лландон) или если им не удастся оттеснить монстров на болота. Единственное, на что она теперь надеялась, — так это что в случае такого исхода она сама погибнет… Ллиана глубоко вздохнула, выдавила из себя улыбку и посмотрела на Гвидиона. Тот еле заметно покачал головой.
— Мне нечего добавить, — сказал он. — Пусть Прародительницы защитят нас и направят наши стрелы точно в цель…
— Пусть Прародительницы позаботятся обо всех нас, — сказал Эледриэль, слегка кланяясь.
— Встретимся, когда это все закончится, — добавил Наллаэрлинн.
Ллиана улыбнулась им. Затем стоявшие вокруг нее эльфы разошлись кто куда. Прошло немного времени, и на холме, который поначалу показался Кармелиду пустынным, все вдруг зашевелилось. Анорланги с мечами из золота и каранторы из Красного леса, сосредоточившись у основания холма, уже начали переходить через ручьи, находившиеся слева. Даэрдены и ласбелины собирались на склонах холма, делая это так тихо, что было слышно лишь шуршание их плащей. Эльфы из Силл-Дары и несколько десятков «серых эльфов» двинулись на берег, находившийся справа. Юного герцога удивило их количество: он ведь думал, что большинство эльфов полегло во время битвы на опушке леса. Впрочем, полегло их там и в самом деле немало: каждый третий либо погиб, либо получил такие ранения, которые лишали его возможности сражаться и дальше. Однако, в отличие от людей, тяжелораненые эльфы не остались при своем войске, а удалились в лес. Те же, кто был еще боеспособным, испытывали ранее незнакомую им лютую ненависть и желание отомстить в гораздо большей степени, чем усталость и страх. Слова Эледриэля не были пустым бахвальством. Ллиана, кстати, испытывала точно такие же чувства. Если дело примет плохой оборот, никто из эльфов не станет спасаться бегством. Это сражение, чем бы оно ни закончилось, для эльфов будет решающим.
Кевин-лучник подошел к Ллиане и протянул ей колчан со стрелами и свой большой лук, белая древесина которого была покрыта красивым плетеным узором. Ллиана тотчас же узнала этот лук. Это был Гилгалад — лук, который, как гласили легенды леса, когда-то принадлежал Морриган, прародительнице всех эльфов. Говорили, что стрелы, выпускаемые из данного лука, направляла в цель сама богиня, и тот, в кого попадали эти стрелы, выжить уже не мог. Ллиана хотела было возразить, но Кевин уже отошел в сторону, не произнеся, как обычно, ни слова. Ллиана выставила вперед руку, держащую лук, натянула его тетиву аж до своей щеки и несколько мгновений постояла в такой позе. Этот лук был самым тугим из всех, из которых она когда-либо стреляла. Чтобы натягивать его тетиву, ей приходилось очень сильно напрягать мускулы, и от этого у нее снова заболела рана на боку, по которому чиркнул клинок орка. Тем не менее, она смогла в полной мере почувствовать мощь и уравновешенность этого лука. Он и вправду представлял собой оружие богини… Ллиана повесила колчан на ремне на плечо и кивнула небольшой группе эльфов, собравшихся рядом с ней. Когда они уже пошли вниз по склону по направлению к берегу реки, Гвидион поднял свой посох и посмотрел на них таким взглядом, который заставил их всех остановиться.
— Я буду заклинать воды, чтобы они были благожелательными к вам и ослепили ваших врагов, — сказал он. — Входите в эти воды и плывите так далеко, как только сможете, — враги вас не увидят… А теперь закройте свои глаза и прислушайтесь к моему голосу.
Феран леас сорг, аетхеле хэардингас. Витх ир анд фирдгатве брегеан ретхе фирас. Гиллан фаегера аетхелингас. Секг силлан хихт. Секг хлеотан…
Никто из них не заметил, в какой именно момент старый друид перестал петь. Его голос звучал в них так, как будто он пел каждому из них прямо в ухо. Однако когда они открыли глаза, то увидели, что Гвидион уже находится в ста шагах от них — возле Калена, который подходил к своим «зеленым эльфам». Лландон сделал глубокий вдох, издал короткий крик и весело встряхнулся, чувствуя в себе новый прилив энергии, докатившийся аж до кончиков пальцев. Прилив энергии почувствовали все. Ллиана поднесла ладонь к своему боку и осторожно выпрямила спину. Боль в боку куда-то улетучилась… Она прекрасно понимала, что это продлится недолго, однако заклинание друида поможет ей, по крайней мере, вести себя в бою достойно.
— За мной! — крикнула она, высоко поднимая Гилгалад.
Ее боевые товарищи все как один устремились вниз по склону и без малейших колебаний бросились в воду, увлекая за собой целую толпу эльфов из Силл-Дары и эльфов с Гврагедд-Аннхва. Гвидион не соврал. Течение ручья, казалось, подталкивало эльфов вперед, причем все быстрее и быстрее по мере того, как он становился все более широким и превращался в одну из двух рек, являющихся естественными границами равнины. Они держали свои луки одной рукой высоко над головой, чтобы случайно не намочить тетиву, и им даже не приходилось грести второй рукой, поскольку воды несли их сами. Они проплыли так мимо лагеря людей, которые стали с удивлением таращиться на целую ораву эльфов, державшихся на поверхности воды без каких-либо усилий. Эльфы не обменивались ни единым словом и ни единым жестом, но при этом абсолютно синхронно изменили направление движения — как стая скворцов в полете, — и устремились в камыши, росшие возле берега реки всего лишь в сотне шагов от позиций противника. Почувствовав под ногами землю, Ллиана сбросила с себя свой мокрый плащ, вытащила из колчана стрелу и, даже не посмотрев, не отстали ли остальные эльфы от нее, стала красться по камышам к берегу.
Ниже по течению монстры уже выгрузили на берег две баллисты. Еще три баллисты все еще находились на баржах. Они были закреплены при помощи множества канатов и досок, и сейчас с этими канатами и досками возилась целая толпа шумливых орков, которыми руководил горластый командир. Командир все время что-то орал. Ллиана опустилась на одно колено, приподняла лук и долго прицеливалась. Наконец тетива лука щелкнула, и выпущенная ею стрела разрезала воздух с пронзительным свистом. Командир рухнул на землю — рухнул так, как будто его сбили с ног ударом дубины. Прошло несколько мгновений, прежде чем орки осознали, что их командир почему-то вдруг перестал орать. Взглянув на него и увидев, что он упал и что из него торчит стрела, они все повернулись к камышам. В тот же самый миг эльфы выскочили из камышей на твердую землю и бросились в атаку, выпуская на бегу стрелу за стрелой. Эти стрелы обрушивались на орков смертоносным градом. Затем началась рукопашная схватка. Это нападение было для монстров таким внезапным и таким ошеломляющим, что большинство из них погибло, даже и не попытавшись защищаться. Некоторые из них бросились наутек по полю, некоторые попытались удрать вплавь по реке. Те немногие, кто попробовал оказать сопротивление, тут же были исколоты кинжалами. Все это произошло так быстро, что те орки, которые возились на противоположном берегу реки, поначалу ничего не заметили и продолжали грузить очередную баллисту на одну из барж.
