– Моя дочь была отличницей, училась в десятом классе, – неожиданно столкнулась девушка со ставшим жестким взглядом, – восемь лет назад ее изнасиловали и убили. По версии следствия, подтвержденной показаниями свидетелей, сделали это залетные гастролеры. Четверо.
Мужчина замолчал и отвел взгляд. Даша тоже замерла, глядя на него.
– Так я думал последующие годы, – продолжил тот после паузы, – и недавно их нашел. По золотой печатке нашел, которую один из них год назад в ломбард сдал. Этот сейчас там, где и ты была – в Аду. От надсмотрщиков сбежал. Я потребовал его найти, и мне даже обещали. Но вряд ли кто всерьез сейчас этим занимается, хотя мне и льют на уши, что работают – после того как Максим истребил почти весь руководящий состав проекта, у них там проблем пока достаточно и без этого. Третьего найти пока не могу – скрывается, на дно ушел. Но найду, надо парня успокоить. Четвертый в Африке потерялся, и даже пока не знает, как ему повезло.
Они тогда, восемь лет назад, были в Сочи. В то время я был еще чиновником средней руки. Сейчас, как ты можешь догадаться, положение в табели о рангах у меня на порядок выше и влияние с возможностями несоизмеримо больше. А тогда я безоговорочно принял версию следствия, как единственно верную. И восемь лет искал тех, кого сделали крайними. А не тех, кто напоил нескольких девчонок алкоголем с подмешанной туда какой-то дрянью, чтобы после их трахнуть.
Как я узнал совсем недавно, скорее всего моя дочь умерла от алкогольного отравления. Но, возможно, просто захлебнулась рвотой, – собеседник замолчал, отвернувшись в сторону и глядя на золотившуюся лучами солнца полоску рассвета вдали.
– Вы… уже отомстили? – сглотнув невольно, спросила Даша.
– Не всем, – почти сразу же последовал ответ. Но взгляда от поверхности океанской глади за окном Андрей Семенович не оторвал.
– Зачем? – после довольно долгой паузы спросила Дарья, щурясь от ярких солнечных лучей. – Зачем вы мне все это рассказали?
Глава 2
Проснувшись, полежал несколько секунд, не открывая глаз.
Да, с пивом вчера явно перебрали, если даже как сыграли, не помню. И как к девушке своей ехал. А ехал?
В голове вдруг замелькали мысли и будто из мешка вывалили воспоминания – тревожный звонок Баса, метро, встреча… а дальше?
«Вот приснится же», – подумал я, открывая глаза.
– Оп-па, а почему я не дома? – смотря в неровные, грубые доски потолка, спросил сам себя. И сразу поднял голову, пытаясь осмотреться.
Отказываясь понимать и принимать то, что происходит нечто из ряда вон выходящее, я осматривал грубые булыжники неровных стен, дощатый пол, на который было брошено несколько охапок соломы, решетчатую дверь. Совсем небольшое помещение, метров семь квадратных. Едва больше ванной у меня в квартире. При мысли об уюте дома изнутри ожгло тоской плохого предчувствия. Которое я пока отказывался воспринимать, стараясь сморгнуть как плохой сон картинку окружения перед глазами.
В камере было очень темно, лишь отсветы от магических светильников в коридоре через решетку двери проникали.
«Чего? Каких светильников?» – встряхнувшись, спросил я сам себя, вскакивая с кровати. Впрочем, соскочив на пол, замер, удивленно оглядывая свой наряд. Было с чего удивляться – грубые, будто из мешковины штаны чуть ниже колен без признаков карманов или ширинки, а на плечах клочьями висит изорванная кольчуга.
– Это что за дрянь? – не удержался я от вопроса, поводя рукой по когда-то монолитной металлической чешуе черного цвета, которая, несмотря на неприглядный вид, довольно плотно прилегала к телу, болтаясь всего в нескольких местах, и совершенно не собиралась спадать. Да и дискомфорта от негодной кольчуги совсем не ощущалось, я ведь ее даже не чувствовал, когда на лавке лежал.
Лавке?! Резко развернувшись, увидел не кровать, а действительно лавку. Лавка, нары, шконка – как можно еще назвать грубую деревянную скамью? На которой ни подушки, ни одеяла, а матрас заменяла охапка сена. Тоже странность – совсем не замечал отсутствие постельного белья. К тому же я почти раздет, а сено обычно колется.
Развернувшись, в несколько шагов подошел к двери и, схватившись за железные прутья, попытался выглянуть наружу. Не удалось – слишком близко были перекладины, даже голову просунуть не получалось.
– Эгей!!! Есть кто?! – крикнул я негромко. Поначалу было желание закричать изо всех сил, но мрачность обстановки меня удержала.
Несколько секунд ничего не происходило. И еще несколько секунд. Даже когда прошло около минуты, по-прежнему ничего не происходило и на мой возглас никакой реакции не последовало.
– Эй! Есть кто?! Ау! – уже громче заорал я и попытался потрясти решетку. – Эй! Эгей!!! Выпустите меня!!! – продолжал кричать я, по инерции дергая за прутья.
Орал довольно долго, но ответом на все мои вопли была тишина. Морально выдохшись, замолк и просто стоял, всматриваясь в небольшой видимый кусок коридора.
Черт, да где это я? И что со мной такое?
В мыслях царил сумбур, вопросы сменяли друг друга, но ни на один из них ответов не было. Периодически внутри колыхалась надежда, что сплю, может, брежу – мало ли, может, кто из парней пошутил, в пиво мне что подмешал, – но эти надежды сразу таяли, натыкаясь на реальность происходящего. Неожиданно откуда-то сверху раздался резкий скрежещущий хлопок, и после заскрипело несмазанными петлями.
«Дверь открылась!» – мелькнула мысль, всколыхнувшая надежду, но ее тут же заменило собой волнение. Все же антураж места такой, что вряд ли здесь прекрасная фея может появиться. Если только зубная. Зубной фей.
Судя по отголоску скрипа, дверь открылась массивная, тяжелая. И почти сразу раздались шаги. «Стук сапог», – мелькнуло в голове определение. Те, кто ко мне приближались, шли не летящей походкой, а шагали тяжело, грузно. Приземляя ступни в поверхность всем весом своего тела, а не скользя по ступеням, едва их касаясь, как сам я по лестнице сбегаю.
Гулкие звуки ударов подошв в камень пола сопровождались бряцаньем. Объемным, как будто далеко не одна металлическая застежка болталась. Попытавшись успокоиться, я не отрывал взгляда от видимой мне части коридора, замерев в ожидании. Судя по звукам, доносившимся одновременно со стороны и сверху, визитеры спускались с лестницы.
Но вот звук топающих подошв будто споткнулся, замерев, и шаги начали раздаваться более размеренно, уже не так бухая, когда спускались по лестнице. По коридору идут – сглотнул я, осознав это, вцепился в решетку и бросил короткий взгляд на побелевшие костяшки своих кулаков. В этот момент появились стражники, и при виде них я ничего вымолвить не смог, лишь рот приоткрыл удивленно.
Да, реально стражники. Даже не тюремщики, ни конвоиры, а именно стражники. Больше всего они походили на воинов легионов Римской Империи, но именно что походили. Грубые, бесформенные сапоги, кожаная броня, составными частями закрывающая плечи, а также пах, образуя своеобразную юбку, штаны и округлые шлемы без гребней, но с характерными щитками на щеках.
