Я стала приглядываться к ней, пытаясь определить, что там
папа изобразил. Нагромождение треугольников с размытыми пятнами. Я сползла с
постели и стянула со стеллажа по соседству альбом. Вот он, Филонов.
Двадцатиминутное сравнение убедило меня в том, что настоящий Филонов и папин
мало чем отличаются. Но, несмотря на это, в подлинность шедевра я упорно не
верила. Вроде бы все так, но не покидает чувство, что тебя водят за нос.
Я переместилась ближе к полотну, перевела взгляд на подпись,
выполненную красным фломастером, и вдруг замерла от неожиданности. Из
нагромождения треугольников отчетливо проступала гнусная физиономия, изо рта
которой свешивался длинный красный язык. Мерзкий тип дразнился.
— Ну, папуля, — покачала я головой и поспешно
вернула альбом на место.
Мои изыскания не остались неуслышанными, в комнату вошла
Земфира.
— Проснулась? — Я кивнула и отправилась вслед за
ней на кухню. — Почему тебе так упорно не нравится Филонов? — строго
спросила Земфира.
— Это не Филонов, — отрезала я, подумала и
добавила:
— Но папа у нас гений.
— Совершенно верно, — согласилась Земфира, —
и я не советую тебе сомневаться в словах отца. Папа зря не скажет. Просто надо
понимать, что слова и поступки гения не так просты и прямолинейны, как наши. Мы
можем думать одно, а папа имел в виду совсем другое. — Я мысленно согласилась
с Земфирой: это очень похоже на папулю. — Не будем критиковать папины
действия, — подняв бровь, заявила она с достоинством. — Хотя должна
заметить, что в этот раз он сильно задержался у инопланетян.
— Попробую с ним поговорить, — невесело заметила
я. — Совет нужен.
— Как твои дела? — насторожилась Земфира.
— Хуже некуда, — ответила я и все ей рассказала.
— Нехорошо, — кивнула она, терпеливо выслушав
меня. — Киллеры совершенно неподходящая для тебя компания. У меня есть
деньги, поезжай к маме. А я буду следить за развитием событий. Когда-нибудь
папа придет в себя и скажет, что нам делать.
— Я очень беспокоюсь, — призналась я, глядя в
огромные глаза Земфиры. — Тут вот еще что… — И я поведала ей о разговоре
со Стасиком. Стоило мне упомянуть неведомого джинсового, как Земфира оживилась.
— Он к нам наведывался, сказал, что старый друг папы.
Ясно как божий день, что он недавно вышел из тюрьмы. Я сразу же подумала, что
папа мог познакомиться с ним, когда изучал жизнь уголовников. Так и
оказалось. — Я чуть приоткрыла рот, поражаясь чужой оперативности. Когда
папа изучал жизнь уголовников, Земфиры еще не было с нами. — Я обратилась
к Нелле Мироновне, — развеяла мои сомнения Земфира. Нелли — бывшая папина
подружка. Земфира как раз сменила ее на боевом посту. — Я сфотографировала
этого типа из-за ширмы, когда он сидел тут и таращился на Филонова, затем
позвонила Нелле, мы встретились, и она его опознала. Олег Сверчков, или
попросту Сверчок. Рецидивист и папин ученик. Жил здесь некоторое время. Как
видно, отсидел очередной срок и вспомнил о Филонове. — Я тяжко вздохнула,
а Земфира продолжила:
— Вчера он приходил опять, и я сообщила ему все, что
думаю по этому поводу, от магического кристалла не спрячешься. Мои слова
произвели впечатление.
«Не сомневаюсь, — подумала я, глядя на Земфиру. —
С другой стороны, вряд ли рецидивиста удержит какой-то магический кристалл».
Происходящее не нравилось мне все больше и больше, я решила
срочно поговорить с папой, оттого торопливо закончила поздний завтрак и,
поблагодарив Земфиру, отправилась в дворницкую. Там меня ждал сюрприз.
Первым, кого я увидела, распахнув дверь в подвал, был кот
Пафнутий. Он лежал возле порога в компании рыжей кошки и мало реагировал на
окружающих. За столом сидели Груня, Витек, Ряха и еще какой-то тип дикого вида,
почему-то в Витькином костюме, сам же Витька был в джинсах и легком свитере.
Ряха не переодевался. На Груне был джинсовый комбинезон с клетчатой рубашкой и
косынка, выглядела она вполне счастливой. Все четверо ели овсяную кашу.
— Васена, — обрадовалась мне Груня. Мы обнялись, а
я с некоторым удивлением отметила, что нары в углу пустуют и ни папули, ни
Михалыча на месте нет. Поняв мой взгляд, Груня сообщила:
— Папа решил быть ближе к людям, пошел их изучать. Так
Коля сказал. — В доказательство она ткнула пальцем в сидевшего за столом
парня. Тот кивнул, приподнялся и добавил:
— Учитель покинул астрал и пошел подпитываться.
— Михалыч с ним? — спросила я.
— А как же. Но больше никого с собой не взяли. Мне
велели ждать здесь, вот я и жду. — Он опустился на лавку и с горечью
посмотрел на овсянку.
— А вы какими судьбами? — продолжила я расспросы.
— Мы вчера прикинули и решили, что здесь безопасней
всего. Вот и вернулись. И Пафе здесь хорошо, он подругу нашел, — объяснила
Груня.
— Он же кастрированный, — ехидно заметил Витька,
на что Груня ответила:
— Сам ты кастрированный. — И муженек замолчал.
— Папа давно ушел? — спросила я.
— Вечером. Мы его не застали. Коля сказал, что после
обеда должны вернуться.
— Ясно… — Я устроилась за столом.
— Будешь кашу? — предложила Груня.
— Нет, — отказалась я. — Спасибо, я уже
позавтракала.
— Все-таки англичане придурки, — неожиданно заявил
Витька. — Такую дрянь есть.
— Овсянка полезная, — отрезала Груня, а Ряха
заулыбался и кивнул.
— Точно. Ешь, что дают, — толкнув друга в бок,
посоветовал он и стал облизывать ложку. Если был на свете человек, менее всех
похожий на киллера, так это Ряха.
— Как тебя угораздило? — хмуро спросила я и
прикусила язык, да поздно. У меня так часто бывает: раз — и брякнешь
что-нибудь, потом сама удивляешься. Ряха сразу заскучал, посмотрел на меня с
печалью и вздохнул, из чего я заключила, что он отлично понял вопрос.
— Жизнь, — заявил он минуты через две, вдоволь
наглядевшись на соседний угол. — Я и сам не думал, не гадал, а вот ведь
как повернулось.
— Как это «повернулось»? — не унималась я, вместо
того чтобы взять да и заткнуться.
— Так, — запечалился он еще больше, подперев
голову рукой. — Воевал в Чечне…
— Врет, — перебила его Груня.
Ряха укоризненно взглянул на нее, потом на меня и охотно
согласился:
