Мы еще немного потолковали на эту тему, и я почувствовала
себя значительно лучше, в том смысле, что разговор на личные темы отвлек меня
от мысли о грядущей опасности. Между тем мы дошли до драмтеатра и здесь взяли
такси. До казино было две троллейбусные остановки, но Груня сказала, что пешком
в казино нельзя, а я не спорила, потому что в таких делах смыслю мало.
Через несколько минут мы остановились возле двухэтажного
здания, которое, сказать по правде, особого впечатления на меня не произвело.
Может, по этой причине я вошла туда вслед за Груней, не испытывая никакого
волнения. Возле двери стоял молодой человек в костюме и заметно скучал,
разглядывая красную ковровую дорожку. При нашем появлении он вроде бы оживился
и вдруг нахмурился, без одобрения взглянув на джинсы, кроссовки и корзину в
Груниных руках. Подруга извлекла из кармана купюру подозрительно зеленого цвета
и спросила:
— Где у вас тут бабки просаживают?
Парень подобрел и проводил нас в большой зал, уставленный
столами с приспособлениями неизвестного мне назначения. Я приоткрыла рот,
разглядывая столы, граждан и молодых людей в белых рубашках, которые здесь
командовали, а Груня, сунув мне в руки корзину, куда-то удалилась. Через
некоторое время она вновь оказалась рядом, пихнула меня в бок, и мы направились
к ближайшему столу. Я очень внимательно следила за происходящим и вскоре смогла
сообразить, что тут к чему. Ничего особо мудреного. Мы с Груней сделали ставки
и стали ждать. Дважды мы проиграли, а потом поперло везение. Кот Пафнутий до половины
выбрался из корзинки и пристально следил за игрой. Голубые глаза смотрели не
мигая, шерсть на коте встала дыбом, вел он себя, прямо скажем, необычно, а тут
еще и везение. В общем, когда Груня сказала, что кучу денег мы выиграли
благодаря вмешательству потусторонних сил в лице кота, я сразу же с ней
согласилась. Отягченные большим выигрышем и всеобщим вниманием, мы направились
в бар. Надо сказать, что к тому моменту я уже успела забыть, зачем мы сюда
явились, и начала нервничать из-за выигрыша. В голову мне пришла мысль, что не
стоило бы нам лишать людей их денег. А ну как они сильно осерчают? Груня вдруг
резко сменила направление и устремилась к столу, за которым симпатичная девушка
в белой блузке с бабочкой раскладывала карты.
— Ты в эту фигню играть умеешь? — шепнула подруга.
— Нет, — поспешно ответила я, и Груня осталась
довольна ответом, потому что сказала:
— Вот и отлично.
Мы подошли и проявили интерес к деятельности девушки. Груня
слушала ее объяснения, а я обратила внимание на толстого дядьку возле стены
напротив, который наблюдал за нами. Сердце мое учащенно забилось, и я легонько
подергала Груню за рукав, пытаясь привлечь ее внимание к противному субъекту,
но Груня на него даже смотреть не стала.
Дядька подбирался все ближе к нам, раздаривая налево-направо
лживые улыбочки, а я продолжала волноваться. Вдруг этот мерзкий тип куда-то
исчез. Я только на минутку отвлеклась, потому что Пафнутий вылез из корзины и
бросился под ближайший стол, я полезла за ним и, на счастье, сумела быстро
поймать кота, но, когда вылезла из-под стола, дядька как в воду канул. Каждому
известно, врага лучше держать на глазах. Я даже расстроилась, потому что ясно
же сразу, дядька — враг, не зря за нами следит, и морда у него на редкость
противная. Наблюдать мне теперь было не за кем, и я попыталась вникнуть в
правила игры.
Когда я их почти что освоила, Груня успела проиграться в пух
и прах и, по-видимому, осталась очень этим довольна. Девушка нам улыбалась,
Пафнутий возился в корзине, а Груня сказала:
— Пошли в бар.
И мы пошли. Тут как из-под земли возник этот толстый тип и
начал приставать.
— Удачный вечер? — спросил он ласково.
— При своих, — ответила Груня, мы устроились за
стойкой, и дядька пристроился рядом с нами.
— Раньше я вас здесь не видел, — заявил он.
— Зато муженек мой частенько у вас ошивается, —
хмыкнула Груня. — Я ведь не мужнины деньги пришла просаживать, а
посмотреть на стерву, к которой он повадился. А вам, в интересах заведения,
стоило бы позаботиться о том, чтоб наша встреча произошла в интимном кругу, без
большого скопления зрителей.
Дядька оценил все вышеизложенное, улыбнулся заискивающе и
спросил:
— Позвольте узнать, как зовут вашего супруга?
Груня презрительно скривилась.
— Я не привыкла трепать его имя по разным притонам.
Дядька с ней вроде бы согласился и кивнул, после чего
поинтересовался:
— Какую девушку вы… имеете в виду?
— Зовут ее Нинка. Она здесь ногами дрыгает, больше я
ничего не знаю.
Дядька наморщил лоб, демонстрируя готовность к
сотрудничеству.
— Нинка, Нинка, — бормотал он. — Может, Нинель?
— Может, — кивнула Груня.
— Тогда я должен вас заверить, что ваш супруг
совершенно вне опасности. Несколько дней назад Нинель скончалась в результате
несчастного случая. Отравилась газом. Так что…
— Ты мне по ушам не езди, — обиделась
Груня, — мой здесь в пятницу был и вместе с ней отчалил. Это я доподлинно
знаю.
— Возможно, в пятницу все так и было, но в настоящее
время…
— Так я тебе и поверю, — прервала подруга дядькин
монолог. Дядька вроде бы обиделся, а Груня положила на его колено зеленую банкноту
и сказала хмуро:
— Хочу взглянуть на эту дрянь. Чего она такого может,
что я не умею. Ясно? Увечить ее не буду, если только малость покорябаю.
Дядька жестом фокусника сунул купюру в карман и вздохнул:
— Если мы говорили о Нинель, вы с ней действительно
встретиться не сможете. Несчастье случилось вроде бы в воскресенье… Но здесь ее
подруга… До начала выступления еще минут двадцать…
— Веди, — кивнула Груня, и мы в сопровождении
толстого поднялись на второй этаж. В длинный коридор выходило десяток дверей. В
одну из них толстый постучал, и звонкий девичий голос ответил:
— Входите.
Мы вошли и увидели девушку лет двадцати пяти, совершенно
голую, она сидела перед зеркалом и красила ресницы на левом глазу, правый,
красноватый и заплывший, как у поросенка, с удивлением воззрился на нас.
— Рашель, — сказал дядька, как видно не испытывая
ни малейшего чувства неловкости при виде обнаженной натуры, — с тобой
хотят поговорить. — И исчез, оставив девицу в недоумении.
