Саша уже намеревался выдать папе очередную порцию ненависти, но вдруг осекся, услышав последние слова. Челюсть сама собой медленно отвисла, а в горле застрял непробиваемый ком.
– Мм… мама? Что? Как? Когда?!
– Неделю назад. Ее убили, сынок. Она возвращалась домой поздним вечером от тети Гали, когда к ней кто-то подошел и ударил по голове кирпичом. А ей в тот день как раз выдали пенсию, так что тому, кто это сделал, досталась неплохая добыча… а я тут как раз без денег остался совсем…
– Что? Неплохая добыча?! Ты говоришь о моей матери, сволочь! Почему я узнаю об этом только сейчас?
– Потому что ее труп бросили в мусорный бак. Тело обнаружили только на свалке. Сынок, завтра похороны.
– Черт, черт, черт! – Саша вцепился одной рукой в свои волосы и склонил голову над столом. На глаза стали наворачиваться слезы, а в душу стало закрадываться отрицание. – Не может быть. Нет. Ты лжешь!
– Я буду ждать тебя завтра. Приезжай ранним рейсом – поможешь все подготовить. У нас денег не так много было, так что пышных похорон не будет, придется все делать самим и довольно скупо.
– Я приеду, – сквозь слезы пробубнил Саша. – Я приеду…
Повесив трубку, офисный менеджер встал из-за стола и побежал к Леше. Найдя его на лестничной клетке, где тот курил, он сказал:
– Мама умерла. Мне надо уезжать на похороны. Передай Кузнецову, что я все доделаю позже, пусть даже выключит эти дни из зарплаты.
Леша, тощего телосложения длинноволосый парень, ошарашенно оглядел друга и ответил:
– Ты ведь не серьезно? Боже, боже… я… не знаю, что и сказать. Сочувствую тебе…
– Прости, мне надо бежать. Будь на связи.
Саша спустился в гардероб, накинул на плечи пальто и пулей выскочил из здания, направившись к автобусной остановке. Теперь на дождь ему было абсолютно плевать: пусть хоть насквозь промокнет вся одежда, это все несущественно. Он достал из кармана мобильник и набрал номер своей девушки. Она сняла трубку лишь с третьего раза:
– Да, милый? Прости, я в душе была, не слышала звонка.
– Марин, – задыхаясь от бега, выдавил Саша. – Слушай… моя мама умерла. Отец сказал. Завтра похороны. Я срочно еду на вокзал, возьму билет на поезд и сразу помчусь в Ростов, ладно? Иначе попросту не успею. Меня не будет приблизительно неделю, так что позаботься пока о себе и нашей собаке, ладно?
– Сашенька… милый… господи, ты ведь не серьезно? Ты шутишь?
– Нет, крошка, я не шучу. Если что – я буду на связи. Только часто не звони, там роуминг огроменный, хорошо?
– Х-хорошо, Сашенька… береги себя, ладно? И возвращайся скорее. Я люблю тебя.
– И я тебя, малыш. И я тебя.
Двадцатиминутное ожидание нужного автобуса вымотало только что потерявшего мать парня досуха. Он не знал, куда себя девать. Его руки тряслись, но не от холода, а от напряжения и волнения. И казалось бы – странно, ведь все уже произошло, от него теперь ничто не зависит. Но – нет, это Сашу не успокаивало. Он стоял под проливным дождем и трясся, не зная, что ему делать. Неожиданно подъехавший битком забитый автобус на некоторое время сгладил ощущение всемирной вибрации.
Транспорт еще целый час стоял в пробке. Нервы Саши были уже на пределе, когда двери наконец открылись перед самым вокзалом.
До ближайшего поезда тоже пришлось изрядно подождать, но уже в более спокойной обстановке – хмурые взгляды милиционеров, усмотревших трясущегося как наркомана Сашу, слегка угомонили его мятущийся разум. К слову, в кармане денег хватило как раз на плацкартные билеты туда и обратно, так что на бутылку воды или привокзальный бутерброд рассчитывать не приходилось.
По крайней мере, попутчики попались что надо. Добрая женщина с двумя на удивление смирными детьми шести и восьми лет предложила Саше разделить с ними трапезу в виде тонко нарезанной колбаски, вареных яиц, сухарей с изюмом и лапши быстрого приготовления. Женщина разговорила голодного парня и выведала, что за горе у него произошло и куда он направляется. Узнав о цели его поездки, она как-то сразу притихла и больше старалась беседу не поддерживать. Но это и не потребовалось. Неожиданно для себя Саша вдруг стал выкладывать абсолютно незнакомой женщине, имени которой он даже не запомнил, все свои страхи и переживания, практически поведал полную свою подноготную и будто бы даже просил прощения у нее за абсолютно все свои былые проступки. Но счастье откровения длилось недолго: женщина с детьми вышла в Харькове – поезд проходил через Украину, – всего спустя несколько часов после начала поездки.
Ростов-на-Дону, Ворота Кавказа, встретил гостя довольно приветливо – солнечный день оказался гораздо теплее, нежели дождливый вечер в Курске накануне. Саша не был здесь уже два года, но ему казалось, что уехал он отсюда только вчера. Легкое чувство ностальгии вдруг захлестнуло его настолько, что он на некоторое время даже и позабыл, зачем приехал. Но когда вспомнил, по крайней мере больше не трясся неизвестно из-за чего.
Саша решил немного пройтись. «Мама никуда не убежит», – сказал вдруг в его голове зловещий голос, голос черного юмора, такой неуместный в данной ситуации. Улицы кишмя кишели веселящейся молодежью, гуляющими за ручку парочками, вечно недовольными жизнью собачниками, молодыми мамами с колясками и доживающими свой век стариками. За пару лет город сильно изменился, и повлиял на то недавний визит президента, инициировавший массовые хаотичные ремонты зданий и дорог. Разумеется, те развалины, которые не успели починить, завесили тканью с изображениями красивых уютных домиков, как это обычно и делается. Саша как раз прошелся мимо одного из таких домов, и его одолело любопытство: действительно ли то, что скрывается за цветастой ширмой, недостойно взора самого президента? Перепрыгнув через обветшалый забор, Саша подошел к построенному еще в начале двадцатого века жилому дому и обошел его со стороны, дабы увидеть то, что скрыто от взгляда. И догадка оказалась верна – здание катастрофически нуждалось либо в немедленном ремонте, либо в безжалостном сносе под самый фундамент: штукатурка со стен обвалилась еще полвека назад, обшарпанные рамы едва удерживали частично разбитые мутные стекла, а крыша, и так поехавшая набекрень, и вовсе, казалось, норовила не сейчас, так завтра съехать и свалиться на головы зазевавшимся любителям покурить что-нибудь покрепче сигарет вдали от чужих глаз.
Когда Саша решил, что ему пора уходить, его взор вдруг вычленил в темноте одного из окон странную фигуру. Это был средних лет мужчина, на удивление приятно выглядящий: строгий серый костюм, алый галстук поверх белой сорочки, аккуратно зачесанные темные волосы и коротко стриженная бородка, плавно переходящая в бакенбарды. Присутствие такой личности в развалинах старого дома вряд ли вписывалось в рамки обыденного, а потому это явление вызвало у Саши некий страх. Странный тип смотрел прямо на него, не мигая и не отводя взгляда. Но всего через несколько секунд после начала визуальной дуэли мужчина в костюме вдруг испарился, будто его и не было. Саша даже не успел заметить, как именно исчез этот человек: он не ушел, не присел за подоконник, не растворился в волшебном облачке… он просто в одночасье пропал из поля зрения.
