Даша сперва загорелась этой тайной, захотела все разузнать. Но боль в челюсти, да и вообще во всем теле, напомнила, что девушке лучше думать о более насущных делах. Например, о том, как бы сейчас не упасть в обморок прямо на балконе или не сказать чего лишнего, чтобы не стало хуже. Тем временем рабыня наблюдала за тем, как па’вухаррены по команде сложили бревна в сторону, вооружились деревянными мечами, щитами и копьями и стали в пары. Надсмотрщик приказал всем начать поединки, и все воины разом вступили в бой. Двор поместья заполнился стуком деревянных клинков, и Крамм стал с довольным видом наблюдать, как его рабы избивают друг друга до посинения. Даша же следила только за одним бойцом – Роджером – и переживала за него всем сердцем. Удивительно, но за столь короткий срок знакомства с ним девушка сильно привязалась к смуглокожему наемнику. Настолько, что он казался ей совсем родным. Может, все из-за того, что на всей плантации представителей человеческой расы больше не наблюдалось, и люди, чувствуя себя «своими» среди «чужих», сближались, чтобы не сломаться и не пасть духом.
Роджер всего за полчаса прошел через десяток поединков, из которых вышел абсолютным победителем. Крамм довольно ухмылялся каждый раз, когда наемник обезоруживал очередного па’вухаррена или обрушивал противника на песок. Пока что не нашлось ни одного воина, который мог бы победить Роджера в честном бою. Тренировочный бой наемника и Пахмара – нынешнего чемпиона, непревзойденного громилы и безжалостного убийцы – решили отложить на потом, чтобы дать возможность остальным па’вухарренам показать себя в бою против Роджера.
Спустя час Крамму надоело любоваться на своих воинственных рабов, и он приказал охраннику отвести Дашу в женское общежитие, чтобы та приготовилась к «детскому» времени. Закованный в латную броню пепельник схватил девушку за ошейник и грубо потащил за собой через поместье. Общежитие находилось в небольшой пристройке, и войти туда можно было, только пройдя через основное здание. Охранник отворил тяжелую дубовую дверь ключом и, втолкнув Дашу в помещение, усмехнулся:
– Гре-язний человеч’эскэ флюха, хе-хе-хе!
– Сам дурак, – буркнула девушка себе под нос, когда дверь закрылась.
В кои-то веки комнаты оказались пустыми. Никто не смотрел на человеческую самку с презрением и осуждением. На нее вообще никто не смотрел. Даша вздохнула с облегчением и даже решила выделить для себя пару минут отдыха. Она легла на свою кровать, свернулась калачиком и тихонько застонала, пустив одинокую слезу. Плакать по-крупному не было ни времени, ни желания: за мокрые щеки хозяин мог знатно поколотить.
Жесткая колючая кровать сейчас казалась мягкой царской периной. Даша чувствовала уют всем телом, она хотела остаться здесь на несколько дней. Не вставать с кровати, спать, спать, спать… спустя несколько минут девушка решила, что еще немного – и за ней кого-нибудь пошлют, чтобы как следует «поторопить», а потому встала. Точнее, попыталась встать с кровати, потому что тело ее совсем не слушалось. Организм отчаянно твердил: нет-нет, отдохни еще немного! Пока не отдохнешь – никуда отсюда не пойдешь!
Даша отмахнулась от назойливых соблазнительных мыслей о двух-трех минутах дополнительного отдыха, опять сделала над собой усилие и опять не смогла встать. Затем еще одна попытка – безуспешно. Еще одна. И еще. На девятый или десятый раз подняться все-таки получилось, причем относительно легко и без каких-либо проблем. Тело словно стало воздушным, причем настолько, что казалось: один прыжок – и можно взмыть под потолок. Даша взглянула наверх, но потолка не увидела. Над головой сияло темное, затянутое несущимися с огромной скоростью фиолетовыми тучами небо. А вокруг уже не было никакого общежития – лишь безбрежный туманный океан, мерцающий частыми вспышками молний то тут, то там.
– Нет-нет-нет, – замахала руками Даша, паря в воздухе. – Мне нельзя спать. Нельзя, нельзя. Проснись, проснись, проснись…
Рядом пронесся электрический разряд. На том месте, где была вспышка, теперь находилась чья-то сокрытая в клубах темного тумана фигура. Даша сперва прищурилась, пытаясь высмотреть незнакомца, но затем закатила глаза, понимая, что в подобного рода сновидении ее может посетить только одна-единственная персона.
– Выходи, Лагош. Я знаю, что это ты.
– А я уж думал, бросишься обнимать. Мол, соскучилась и все такое. – Лагош выплыл из тумана поближе к девушке. Он частенько любил менять образы, и сейчас его тело укрывала герцогская мантия, украшенная золотом и драгоценными камнями, и на голове его несуразно сидела армейская фуражка с красной звездочкой на козырьке. – Здравствуй, милая.
– Здравствуй, здравствуй, – сложила руки на груди Даша. – Знаешь, я бы обняла тебя, да только ты слишком непредсказуем. Сперва даруешь мне новую жизнь, затем убиваешь, затем воскрешаешь, затем загоняешь в ханство, где меня берут в рабство безумные серокожие монстры. Я вот, знаешь ли, в смятении. Как мне к тебе относиться после этого?
– Да как пожелаешь, – развел руками Лагош. – Хочешь – злись. Хочешь – люби и обожай. А хочешь – никак не относись. Мне плевать.
– И зачем же ты тогда вырвал меня из материального мира в свой маленький рай?
– Рай? Ты смеешься? Ох, Дарья-Дарья, будь внимательнее. Как ты думаешь, что тебя окружает в данный момент? Где мы сейчас находимся?
Девушка оглянулась. Все те же темно-фиолетовые, быстро пролетающие тучи, повсюду плотный туман, молнии. Если смотреть вниз, то чем ниже – тем темнее, и заканчивается непроглядной чернотой.
– Я… не знаю. Это какой-то уголок твоего разума? Или моего? Может, мы – нейроны в мозге? Или какой-нибудь метафизический план? Может, междумирье?
– Вся суть людей, – усмехнулся Лагош. – Если не можешь чего-то объяснить – придумай сверхъестественную причину. И заставь в нее верить остальных. Образуй культ – и все, языческая религия готова. Нет, Дашенька, это место вполне настоящее. И ты его за последний год видела много-много раз. Ну изнутри, конечно, наблюдать за этим всем тебе не приходилось, но издалека это место почти всегда перед твоими глазами. По крайней мере, хотя бы кусочек.
– Это… тот шарик на небе, да?
– Шарик? Ты в своем уме? Акемо – это газовый гигант, он гораздо, гораздо больше, чем Пакемо, по землям которого ты сейчас ходишь. Не будь Акемо – не было бы и спутников.
– Ну ладно-ладно, не заводись. Плохо знаю астрономию, чего здесь такого?
– Ничего. У тебя есть другие таланты. Не всем же на звезды смотреть, правильно? Ну ладно. Расскажи, милая, как у тебя дела? Чем занимаешься в последнее время? Как проводишь выходные?
– Издеваешься, да? Ты ведь и так все знаешь. Даже лучше, чем я сама.
– Пожалуйста, окажи мне услугу. Поведай рассказ. Хочу услышать из твоих сладких уст, крошка.
Даша нахмурилась и вопросительно изогнула бровь:
– Ты что, флиртуешь со мной? Клеишься так?
– Да БОЖЕ УПАСИ, милая моя! Ты же мне как дочь родная. Ты все еще жива только благодаря мне, так что не ерничай. Одно мое слово – и ты умрешь. Теперь уже навсегда, поверь. Более того, я могу устроить тебе такое загробное царство, что ты целую вечность потом рыдать будешь и жалеть о курорте на плантации.
