Леди Элазор вальяжно присела в кресло. Меховое манто, шелк и блеск камней. Придворная куртизанка. Единственное, о чем она сожалела, – что не приняла «дар» в юности. И теперь леди Элазор скрывала свои вечные тридцать лет за белой пудрой, яркой помадой и румянами. В изящных пальцах куртизанки покоился длинный коралловый мундштук с тонкой дымящейся папироской – не наслаждение, а лишь часть маскарада.
– В Замок прибывают гости. Некоторые такие красавчики, – леди Элазор томно облизала губы быстрым язычком. Фон Ваальден старательно пропускал мимо ушей обычный ненужный треп. Уже давно Арии не обращал новых последователей. Уже ни к чему. Он сам стал слишком влиятелен. И плодить богатых, бессмертных и привыкших не повиноваться кровососов не желал. А глаз, ушей и словоохотливых языков хватало везде. – Графиня де Аманжур сменила очередного хахаля. Новый кавалер выйдет ей еще дороже предыдущего. Годы берут свое, – леди Элазор рассмеялась. Вечно молодая. Вечно красивая. Вечно мертвая…
К полудню Арии фон Ваальден отпустил последних посетителей. Закрыл дверь, ведущую в общий коридор. Отстегнул запонки, снял цепочку с карманным хронометром и сложил в малахитовую шкатулку. Не знающие усталости пальцы расстегнули пуговицы воротничка, что вот уже сотню лет впивался в шею. Затем Арии открыл богато украшенную дверь, что вела в небольшой укромный будуар.
На покрытой коврами из далекого Халифата кровати сидела его маленькая ручная птичка. Зевнув, девушка соскользнула с кровати и подошла к нему. Прохладные пальцы скользнули по лбу.
– Ты сегодня такой напряженный, – проворковала она.
Густые темные волосы до пояса и глаза морской волны достались ей от матери. А той от бабушки. Которую Арии маленькой девочкой подобрал возле рынка, когда ее избивал брюзгливый торговец рыбой за то, что она украла головы трески, чтобы не умереть от голода. Та девочка выросла и стала его утешением. Торговец же однажды ночью зашел в темный переулок и не вышел никогда.
Фон Ваальден ласково погладил девушку по густым волосам, вспоминая прошлое, пока она что-то щебетала ему. Ее бабушка вышла замуж, но ее дочка, а затем внучка пришли ей на замену. Арии умел одаривать своих друзей и карать врагов. Но все же он был и оставался монстром. А монстры питаются людьми.
Усмехнувшись, Арии позволил клыкам выскользнуть изо рта.
Парнава. Городские окраины
Джон спешил домой. Нынче после сумерек в Парнаве стало небезопасно. Нет, здесь и раньше по закоулкам дежурили громилы с ножами, собиравшие добровольные пожертвования у случайных прохожих, могли пристать пьяные дебоширы, выставленные из таверны, или прилетал подзатыльник от встречного орка просто потому, что день его не задался.
Но в последние дни эти и другие привычные городские обитатели влились в ряды демонстрантов. Их число все увеличивалось, а после дня, проведенного в толкучке, где мерзли под промозглым осенним ветром или мокли под проливным дождем, они взяли привычку согреваться горячительными напитками. Неведомые доброжелатели обильно снабжали всех желающих не только разваренными сосисками и кашей, но и дешевым вином и самогоном. Что неплохо способствовало привлечению в толпу всех городских отбросов.
Для помощника кондитера, пытающегося после заката прошмыгнуть из лавки домой, не вляпавшись по дороге в посторонние дела, настали плохие дни. Пару раз Джона уже останавливали еле стоящие на ногах компании. Но его дружелюбная улыбка, рьяные возгласы вроде «долой богатеев!» и «братство и равный дележ!» пока помогали ему наравне с молитвами, кои он возносил всем мыслимым богам.
Джон повыше поднял воротник отцовского плаща. Еще пара недель подработок – и он накопит на добротную куртку. А пока переносить осенние холода приходилось в старье.
Тяжелый запах, как всегда, предварял короткий Свиной переулок. Джону оставалось лишь пройти по нему, свернуть на Свечную улицу – и вон он, родной дом. Стараясь не вляпаться в кучки навоза, он осторожно пробирался сквозь лабиринт грязных луж, когда пролет арки впереди перегородила дородная туша.
– Кто это тут ночью шарится? – За спиной Джона из-за загона вышел высокий тощий тип. В руках незнакомца подрагивала остро заточенная палка, бывшая до призыва своего в качестве оружия ручкой от метлы.
– Никак вампир? – К долговязому присоединился крепыш.
На пальцах парня Джон различил ряд надетых стальных колец.
«Трое».
– Да кто его знает, – ухнул басом толстяк, поигрывая скалкой.
– Да я простой кондитер, – протянул Джон, не надеясь, однако, на свою убедительность. – Припозднился, замешивая тесто для булочек на завтра.
– Проверить бы, – хмыкнул долговязый.
– Дык, а как? – поинтересовался толстяк.
– Колом его ткнуть, вампир сразу загнется, – задумчиво просипел бугай.
– Может, не стоит? – как можно дружелюбней произнес Джон, готовясь кинуться прочь.
– Ага, так этих кровососов! – нетерпеливо подпрыгнул высокий, заметив его движение, и осторожно двинулся вперед, угрожающе помахивая острым концом палки. К счастью, по знаку толстяка крепыш придержал товарища за рукав.
– Так ты и простого парня замочишь, – пробасил дородный, постукивая по ладони скалкой. – Надо придумать что-нибудь попроще.
– У мертвяков нет души, они в зеркалах не отражаются, – фыркнул долговязый.
– Ты спутал наш Свиной переулок с будуаром герцогини, – хмыкнул толстяк. – Отродясь здесь зеркал не бывало. Вампиры, говорят, запаха чеснока не переносят. Освальд, ты нынче целую чесночную колбасу умял, от тебя даже здесь духом несет. Дыхни-ка на паренька.
Джон не шевелился, пока к нему настороженно приближался бугай. Долговязый же демонстративно поигрывал своим копьем. Затем Джону пришлось вытерпеть удушливую волну из смеси грога, пива, лука и чеснока. Однако он не позволил себе даже поморщиться, стойко переживая проверку.
– Ну, – кивнул толстяк, – кажется, мы чутка перепутали. Но бдительность – это главное!
– Ты домой-то вали побыстрее, – крепыш дружелюбно похлопал Джона по плечу. – Мы с Гансом и Малышом Роем тут за порядком присматриваем пока что. А дальше уже всякое случиться может.
– Эээ… благодарен за вашу самоотверженность. – Джон осторожно, проваливаясь по щиколотку в студеные лужи, обошел троицу. – Зная, что вы бдите тут, я буду спокойно спать по ночам.
Пройдя мимо ночных дружинников, он припустил со всех ног.
Рой, Ганс и Освальд проследили, как парень скрылся за углом.
– А ведь никто даже простого спасибо нам не скажет, – понуро вздохнул долговязый Ганс.
– Не кручинься, друг, – пробасил толстяк Малыш Рой. – Главное – это добрые дела, а не награда за них!
– Не пора ли нам в «Одинокого путника»? – поинтересовался Освальд. – Они же там все свежее пиво выдуют без нас.
– Пожалуй, на сегодня хватит, – согласился Рой. – Завтра еще на работу спозаранку.
