– Но далл Кентор публично поклялся своей честью в том, что спасет их, если покушение будет удачным.
– Поклялся? Ну и что?
– Твое величество, ты пугаешь меня.
Главный полицейский был, конечно, прогрессивным и нещепетильным человеком, но даже в его голове не умещалась мысль, как можно явно нарушить клятву честью, данную прилюдно. Он считал, что допускается схитрить, как-то ее обойти, но просто пренебречь ею? Нет! Если клятва высказана столь категорично, то сделать уже ничего нельзя. Несмываемый позор лег бы на лжеца. Одно дело обещания и совсем другое – такая клятва.
Король не понимал этих нюансов. Он, в силу своего иномирного происхождения, гораздо свободнее относился к нарушенным торжественным публичным обещаниям, которые давали другие люди. Потому что слишком часто наблюдал патологических клятвопреступников, выдающих себя за президентов и премьер-министров.
– Думаешь, он бы сдержал слово?
– Конечно, твое величество. Такую клятву невозможно не сдержать. Иначе потеряешь все.
– Час от часу не легче, – вздохнул Михаил. Ситуация ставила уже в тупик и его самого. – Вот смотри: ты знаешь, что он бы сдержал слово, но одновременно с этим ты знаешь, что это слово невозможно сдержать! Как бы один имис и несколько ишибов остановили мою личную охрану, а затем, возможно, и двух великих ишибов: Йонера и Аррала? Как бы они остановили сотни солдат, которые были бы на месте в ближайшее время? Как бы эти бездари, дворянчики, убегали с площади?
– Не знаю, твое величество… – Комен был тоже озадачен. Он безусловно верил в слово далла, но видел и логику короля. – Может быть, у них была еще поддержка?
– Мне не хочется этого говорить, но нам придется допросить всех наших офицеров, – внезапно сказал Михаил.
– Допросить всех офицеров? Почему?
– А где им взять поддержку? Только от королевских войск. Моих войск.
– Но ведь где-то рядом с площадью могли быть еще вражеские ишибы!
– Комен, теперь ты пугаешь меня. Ты получил этот список, узнал имена всех заговорщиков – и успокоился. Впрочем, это типичная ошибка даже самых способных людей. Получить нужный результат и уже не думать дальше. Если там были еще вражеские ишибы, то почему они не напали сразу, вместе со всеми?
Главный полицейский задумался:
– Но почему не напали наши же офицеры, если это все именно так?
– Они либо просто решили понаблюдать и выяснить сначала, чем покушение закончится, либо их остановила присяга или то, как они ее понимают. Идти против живого короля – это одно, а против мертвого – совершенно другое: тогда присяга, данная прежде, становится бессмысленной. А так – они как бы чисты. Ведь всегда можно сделать вид, что ничего не знал о заговоре. Но если я мертв, то солдаты пойдут за офицерами без сомнений.
– А почему тогда об изменниках в нашей армии ничего не знали арестованные заговорщики?
– Не заговорщики, Комен, а подсадные утки. Ты бывал на охоте? Использовал манки, чтобы привлекать уток? Не использовал? Но не суть важно. Так вот, если бы меня убили, то у Ранига был бы подсадной король, за чьей спиной скрывались бы совсем другие страны. Очередной претендент на престол знал, конечно, об офицерах. Потому и обещал. Остальные – нет. Зачем им знать?
– Твое величество считает, что это – не просто заговор дворян, а тайное вторжение извне при поддержке нашей же армии?
– Именно так, Комен, именно так. Я, признаться, был уверен, что во всем этом присутствует рука Миэльса. Пусть замаскированная под восстание местных дворян, но все же его рука. Однако если далл Кентор решил сам короноваться, то это меняет многое. Теперь чувствую, что наши проблемы начинаются гораздо раньше, чем я ожидал. Возможно, стоит подумать о том, чтобы отозвать Торка и Танера с их полками.
Глава 8
Резервуары
Граната – не женщина. Если ее бросить правильно, она не вернется.
Пожилой сержант – убежденный холостяк
Случай – это одна из самых слабых величин в деле планирования, что не мешает ему доставлять самые сильные неприятности. Случай опасен своей непредсказуемостью. Указы королей, планы военачальников – все пустяк перед ним. Он не умеет читать и подчиняться приказам. Случай не знает сочувствия или жалости. Он может быть смешон или печален, но никогда не бывает нейтральным, потому что тогда его просто не замечают.
Торк оказался перед Зельцаром на рассвете. Ворота были заперты, на стенах толпились защитники. Бывшему наемнику это совсем не понравилось. Нет, он не воспринимал защитников города всерьез, просто торопился в следующую провинцию. Сражений на пути практически не возникало – почти все города и поселки признавали власть нового короля без боя. Без боя, но с переговорами, что отнимало массу времени. Торк опасался, что Танер опередит его. По расчетам бывшего учителя Маэта, он прошел чуть больше половины предназначенного пути. Ему очень не хотелось натолкнуться на солдат беглого имперского офицера до того, как миссия по присоединению провинций, порученная королем, будет полностью выполнена.
Еще раз оглядев давно не чиненные стены и ржавые ворота, Торк тяжело вздохнул. Он мечтал о том, чтобы отдать приказ атаковать незамедлительно. Перед его мысленным взором уже вставали картины, как непобедимые солдаты в доспехах Террота под прикрытием столь же непобедимых ишибов забираются на стены наглого городка. Как тысяча врывается туда, круша дерзких, осмелившихся усомниться в том, кто перед ними. Упоение битвой, радость победы – вот что будет написано на лицах солдат… Увы, король это запретил категорически.
Бывший простой наемник, а теперь – ранигский дворянин и полковник, был очень дисциплинированным человеком. Его величество ясно дал понять, что желал бы сохранить своих подданных в целости. Торку предстояли вновь занудные беседы с командирами гарнизонов – ставленниками сбежавших семейств – и с толстяками-управляющими.
– Лейтенант! – крикнул он. – Подойди-ка сюда.
Лейтенант Тшаль, мелкопоместный дворянин, был с королем Нерманом с самого начала. Он присоединился к армии истинного владыки Ранига еще перед взятием крепости Зарр. Именно Тшаль доставлял в Парм первые королевские указы. Все это должно было оказать решительное влияние на его карьеру. Но принципиальный генерал Ферен отказался представлять того на чин капитана. Проблема заключалась в том, что Тшаль был слишком задирист. Ни одна серьезная стычка не обходилась без его участия. Когда количество драк превысило критический уровень, Тшаль был отправлен под опеку Торка. Торк, по выражению Ферена, «еще не таких приводил в чувство».
Действительно в ходе миссии присоединения провинций тот вел себя тише воды и ниже травы, не доставляя полковнику никакого беспокойства. Задиристость Тшаля проявлялась лишь в ходе редких стычек с противником, что шло на пользу всем. Полковник полностью доверял своему офицеру.
– Вот что, лейтенант, прогуляйся к воротам и предложи коменданту выйти для переговоров. Гарантируй ему безопасность и все такое… Ну, ты знаешь. Выполняй.
