Старый уру Геренст был хорошо известен как в Сцепре, так и за ее пределами. Прежде всего тем, что отличался нелюбовью ко всяческим предрассудкам или к тому, что он сам считал таковыми. Это проявлялось, к примеру, в отсутствии чинопочитания – в этом вопросе уру делал исключение лишь для короля. Поэтому Геренст никогда не был желанным гостем при дворе, да и не стремился к этому. Конечно, старый уру не имел никаких связей с Кмантом – Мист добился его приглашения по другой причине. Дело в том, что Геренст обладал вторым недостатком: в его доме чрезвычайно плохо готовили, а ужины проходили в весьма угнетающей обстановке. Мист считал, что для бедной девушки, которая и так была на пороге депрессии, это – то, что надо.
Геренст не подвел. Еда была отвратительной, а застольные разговоры и длинные рассуждения хозяина дома могли бы испортить настроение даже самому оптимистичному и полному сил шуту, только что вышедшему смешить публику. Если Инкит входила в дом уру, пытаясь улыбаться и гордясь своим новым голубым платьем с чудесными тонкими кружевами на рукавах и воротнике, то выходила из него с выражением печали на лице.
Мист, позаботившись о том, чтобы карета Инкит была подана, помог ей туда подняться:
– Госпожа тагга, мне очень жаль, что ужин получился таким скомканным. Право же, я должен был заранее послушать, что говорят об этом уру. Может быть, тогда удалось бы под каким-то предлогом отклонить приглашение.
– Это не твоя вина, Турринг, – слабым голосом ответила девушка.
– Мне бы хотелось еще обсудить одно дело относительно школ, госпожа тагга. Но вижу, что сейчас не самое подходящее время. Может быть, завтра. Хотя дело неотложное.
– Если неотложное, то садись со мной в карету, – сказала Инкит, покачав головой. – Для обсуждения этого дела хватит времени, пока мы доедем до моего дома?
– Конечно, госпожа тагга, спасибо.
Мист бодро забрался в карету и уселся на сиденье напротив девушки.
– У нас проблема с одним из учителей, – сразу же начал он. – Это очень щепетильное дело. Речь идет о Мкеранте, если госпожа помнит этого старичка, одного из учителей-писцов…
– Не помню, но продолжай, Турринг, продолжай.
– Госпожа тагга, мне он и раньше показался знакомым, но я ведь не ишиб, поэтому не мог быть уверенным. А недавно мои подозрения насчет него настолько усилились, что я решил подвергнуть его проверке. Обыскать его дом. Тайно, конечно.
– В чем там дело, Турринг? В чем же ты его подозреваешь?
– Когда я жил в Фегриде, однажды случился большой скандал, связанный с разоблачением отравителя.
– Отравителя? – удивилась девушка.
– Да-да, именно. Я как раз присутствовал на суде. Дело было громким. Один ишиб придумал яд, который действует очень быстро и который нельзя обнаружить, если положить его в еду или капнуть в вино. Было отравлено несколько человек, пока императорские ишибы докопались до истины. Совершенно случайно докопались, между прочим. Ишиб был казнен.
– Но какое отношение к этому имеет наш учитель?
– Сейчас объясню, госпожа тагга. Перед судом предстал не только ишиб, но и его слуги. Они помогали ему во всем. Рабы, разумеется, были казнены сразу после суда, а вот свободные слуги… Прошел слух, что часть из них бежала.
– Ты хочешь сказать, что один из наших учителей – бывший слуга ишиба-преступника?
– Сначала у меня были только смутные подозрения – внешнее сходство, ничего больше. Но зато потом, во время обыска его дома, я обнаружил вот что.
Мист сунул руку за пазуху и извлек оттуда небольшой холщовый мешочек. Развязав его, он предъявил Инкит несколько маленьких, плотно запечатанных глиняных пузырьков.
– Что это? – спросила она, принимая протянутые ей пузырьки.
– Это – тот самый яд, госпожа тагга. Который невозможно обнаружить и который действует одинаково быстро как на простых людей, так и на ишибов.
– Ты уверен в этом?
– Я уже испытал его на небольшой свинье. Она умерла мгновенно.
– Что же нам делать, Турринг? Учитель-отравитель, подумать только! – Инкит вернула пузырьки своему собеседнику.
– Предлагаю не поднимать скандала, госпожа тагга. Выдавать его властям не стоит. Просто я тихо поговорю с ним и предложу отправиться куда-нибудь в другое место. Желательно подальше отсюда. Если пройдет слух, что один из наших учителей замешан в отравлениях, представляю, как это скажется на репутации школ.
– Да-да, Турринг, ты прав. Так и сделай.
– И вот еще, госпожа тагга, могу ли я дать тебе один совет?
– Конечно, твои советы полезны.
– Ходят слухи, что армия Ранига вот-вот выступит в поход, если уже не выступила. Но, скорее всего, она будет двигаться медленно. Ее можно будет нагнать. Госпожа тагга, очень советую тебе перед началом больших сражений поговорить с королем. Потом уже может быть поздно. Если король потерпит поражение, то ему будет не до того. А если победит, то тем более. К тому же, думаю, в случае победы принцесса его точно никогда не выпустит из-под своего влияния.
– Ты предлагаешь мне отправиться в Парм? К королю? Немедленно?
– Это – мой совет. Как можно быстрее. Лучше всего – завтра утром. Пораньше.
Инкит задумалась. Когда она покидала Парм, она руководствовалась прямым приказом короля. Она не могла ослушаться. Но также помнила, что ей было разрешено приезжать в столицу ненадолго, чтобы увидеться с его величеством и спросить совета. Почему бы это не сделать сейчас?
– Турринг, я должна подумать… но, возможно, ты и прав.
– Мы уже приехали, госпожа тагга. Разреши откланяться.
– Спокойной ночи, господин Турринг.
Когда Мист вышел, Инкит откинулась на подушки. Ее настроение было отвратительным. Сейчас ей не нравились эта карета, хлопоты, Сцепра, даже школы! Но больше всего ей не нравилась принцесса. При мысли о ней губы Инкит сжимались в тонкую линию.
Инкит уже не была той девушкой, которая безропотно покинула Парм. Она даже сама не ожидала, что так изменится за последнее время. Изгнание из столицы, а потом эта работа… работа, в которой она поначалу вообще ничего не понимала, что-то перевернули в ней. Инкит ведь не была глупой, а просто неопытной, малообразованной и наивной. Она точно знала, что уступает в хитрости интриганкам при дворе короля, поэтому старалась не общаться с ними. Но сейчас чувствовала, что изменилась. Груз последних дней тяжко лег на ее плечи, что-то сделал с ней. В мыслях появилась невиданная прежде жесткость.
Когда она вышла из кареты, то обнаружила, что что-то зацепилось за рукав ее платья. Досадливо подняв руку, девушка с изумлением увидела, что в кружевах каким-то образом запуталось горлышко пузырька. Одного из тех самых, которые ей показывал господин Турринг.
Глава 22
Кочевники
Дикарей можно и нужно убивать. Они ведь тоже люди!
