Коротко склонив голову, Баронесса улыбнулась напоследок и исчезла во взметнувшемся вихре золотистых лепестков. Лепестковый смерч вопреки моим ожиданиям не исчез, а метнулся вперед, достиг середины зала и буквально взорвался, сплошной цветочной пеленой разлетевшись во все стороны. На доли секунды зал затянуло непроницаемой взору пеленой. Еще миг и меня поглотило золотое буйство, рука Киры разжалась, перед глазами замелькал веселый калейдоскоп, и я почувствовал, как непреодолимая сила увлекает меня в неизведанную даль.
— Веселое далеко не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, пожалуйста, не будь — пробормотал я, благо была такая возможность.
Ответом был веселый смех и тихое обещание:
— Не буду.
Полыхнула вспышка перехода, в лицо ударил поток теплого ветра с одуряющим цветочным ароматом. Открыв глаза, я увидел мягко сияющий хрусталь под ногами. Сквозь его прозрачную толщу виднелась медленно текущая внизу огненная река лавы — настоль далеко внизу, что раскаленный поток казалось тонкой алой полоской на серо — черном фоне. Зал совсем небольшой, в форме хрустального ромба. В центре небольшой холм из янтарного песка на вершине коего растет раскидистое зеленое дерево усыпанное белоснежными цветами, печально колышущимися на легком ветерке. По воздуху плывут белые лепестки, мягко оседающие на хрустальный пол. Вокруг цветущей магнолии толстый ковер из опавших лепестков. У выпирающих из земли корней лежит небольшая прямоугольная плита из обычного серого камня покрытого глубоко выбитыми и неразличимыми с моего места словами. В ушах слышен легкий и незнакомый мне песенный мотив.
— Могила — непроизвольно понизил я голос.
— Могила — согласилась со мной стоящая рядом Баронесса — Помнишь песню Александра Морозова «В краю магнолий»? Она была его любимой. Он вечно ее напевал себе под нос.
Чуть склонил голову, Баронесса тихо пропела:
Не зная горя, горя, горя,
В краю магнолий плещет море.
Сидят мальчишки на заборе,
И на меня, наводят грусть.
Танцуют пары, пары, пары,
Мотив знакомый, даже старый.
И сладкий голос бас гитары,
Тревожит память мою, ну и пусть, ну и пусть, и пусть…
— Озорной Ветерок. — дошло, наконец, до меня.
— Он самый — вновь кивнула девушка — У него могила в двух мирах. Одна «там» — хоть и ухоженная, но очень обычная. И одна здесь — с вечно цветущей магнолией в окружении хрустальных стен. Могила в «реале» — полна. Могила здесь — пуста. И, похоже, только ты один знаешь, где сейчас покоится «серебряный туман» Ветерка.
— В своей речи ты упоминала Кровавые Рифы. Место, где кланы сошлись в битве за обладание табличкой с заклинанием — нарочно не обращая внимания на крайне скользкий вопрос, спросил я.
— Кровавые Рифы. — задумчиво протянула Баронесса — Значит, еще не прочитал книгу? Да уж. Там многие были. И я была. Бесы устроили настоящую бойню. Будь в Вальдире кровь игроков, то Рифы полностью бы оправдали свое поэтическое название. Само место, сам ландшафт, предполагал идеальные условия боя для всех рас включая ахилотов. Чередующаяся мешанина из камня и воды, подводные проходы, мелководье и острые как бритвы скалы, рваными лезвиями вздымающиеся высоко вверх. Если взглянуть сверху, то Кровавые Рифы выглядят как неправильной формы огромный дырчатый блин, небрежно брошенный посреди океана и щедро утыканный острейшими иглами. Не подлететь, не спрыгнуть, между пиками сверкают молнии, повсюду клубится густой серый туман. А молнии. стоит только приблизиться летающему существу ближе чем на триста метров и с одного из зазубренных пиков ударяет невероятно мощная молния, гарантированно испепеляя и наездников и животное. Молния, от которой нет защиты — божественная и крайне злобная магия. Только вплавь или пешком. И по этому затуманенному кошмару бегут озверевшие игроки, пытающиеся выжить и при этом не сбиться с пути в запутанном лабиринте. Повсюду норы, трещины истекающие водой. туман настолько густой, что противника видишь только когда столкнешься с ним. От дружеского огня погибло просто немеряно игроков, отправленных на возрождение собственными сокланами. Серой пелены не было только вверху. И когда с воем задираешь голову чтобы послать проклятье небесам, видишь реющих там вверху белоснежных ангелов, отстраненно наблюдающих за кровавой бойней разворачивающейся под подошвами их золоченых сандалий. Десятки Бесов слетелись понаблюдать за крысиными бегами. Да. невольно вспомнишь слова из старой доброй песни Арии. Помнишь?
Эй, жители неба, кто на дне еще не был?
Не пройдя преисподни вам не выстроить рай!
Эй, жители дна, гром смеется над вами!
Замолчав, Баронесса мягко улыбнулась, а в тишине звонко треснул бокал раздавленный столь хрупкими на вид девичьими пальчиками.
— Да уж, Бесы тогда славно оттянулись, посмеялись, развлеклись, да и смеющегося грома в виде уничтожающих все на своем пути молний хватало. Они, наверное, даже ставки делали, какая крыса быстрее добежит до заветного кусочка сыра. Игра это игра, конечно, но когда бежишь по затуманенным проходам, спотыкаясь и падая на каждом третьем шагу и прямо на очередной зазубренный каменный шип, когда ты весь покрыт жидкой грязью с головы до пят, видеть над собой чистенькие золотые подошвы… невольно зло разбирает. И не только я одна так думала — многие игроки были просто в бешенстве. После Кровавых Рифов несколько ангелов навсегда рухнули с небес, настолько мощной была гневная реакция игрового сообщества. Никто не любит чувствовать себя жалким червем пресмыкающимся в грязи под насмешливыми взглядами сильных мира сего. Шуму было столько, что с тех пор Бесам очень сильно урезали права «явления» пред очами простых смертных мира Вальдиры. Это раньше ангелов можно было увидеть часто и везде. Теперь же некоторые игроки видели их только на видеороликах выложенных в сеть. А «вживую» очень и очень немногие. Мда. что‑то потянуло меня на воспоминания. Не надоела еще?
— Да нет — пожал я плечами — Даже интересно.
— Ну и славно. Знаешь, Кровавые Рифы я не забуду никогда. Для меня это очень памятная локация. Не из‑за насмешливых ангелов над головой, а потому что именно там я в последний раз дралась бок о бок с Ветерком, и последний раз видела его живым. Мы прорвались до самого центра, до неглубокой впадины заполненной бурлящей красной водой. Она выглядела как воронка оставленной бомбой, с десятком глубоких трещин заполненных алой жидкостью разбегающихся в разные стороны. Как след от удара камнем на лобовом стекле. Мы почти добрались. А потом меня буквально стерло в порошок ударом массовой магии. Только и успела увидеть Ветерка бросающегося в кровавую воду. так себе воспоминание для последнего раза, да? Прямо‑таки пророческое видение его дальнейшей судьбы. Кстати, на этом книга в целом и заканчивается, с упоминанием о бесследном исчезновении каменной таблички с древним заклинанием, вновь затерявшемся где‑то на бескрайних просторах мира Вальдиры. Когда я очутилась на локе возрождения, в приват чат сыпались сообщения от всех сокланов. И тех кто «улетел» и тех, кто все еще бился на Кровавых Рифах. Были сообщения и от Ветерка. Рваные, порой бессвязные, они приходили сплошным потоком. По сути это был голосовой набор. Мат, реплики, короткие слова, названия активированных заклинаний, умений, просто криков. Нашего соклана опередили на доли секунды, буквально выхватили заклинание из рук. Но Ветерок не дал ему уйти. И схватился с достойным противником на тех рифах. Кем‑то, не уступающим в силе ему самому, а таких, поверь, на то время в Вальдире было немного. И судя по сообщениям, этот «кто‑то» был местным, а не игроком. Минут через пять сообщения начали приходить все реже и становились все непонятней и непонятней. Бессвязные слова, просто буквы, обрывки фраз. Единственное что мы поняли — противник Ветерка не смог выстоять против него в открытом бою и попытался бежать, активировав массовый свиток перехода высшего ранга. Или артефакт схожего действия. Ветерок прыгнул следом и оказался в Альгоре, где продолжил погоню за уклоняющимся и огрызающимся врагом. Причем боевая магия работала! Как и умения! И это в мирном городе! Его сообщения просто пестрели названиями боевых свитков и умений. И кроме них практически ничего осмысленного. И ни одного прямого ответа на наши запросы. Последние фразы от Озорного Ветерка были абсолютно бессвязными.
