У Тамаса заканчивался порох. Черлемунд убегал все дальше.
Никслаус на мгновение отвлекся и потер нос рукой в перчатке, позволив Тамасу направить пригоршню пуль в противников Олема. Свинец угодил кому в глаз, кому в рот, все четверо попадали на пол. Олем рванулся вперед, перепрыгнул через поверженных охранников и помчался за Черлемундом.
Никслаус снова потер нос.
– Аллергия? – усмехнулся Тамас.
Избранный попятился. Тамас ковылял за ним следом, стуча тростью по мраморному полу.
Никслаус стиснул зубы. Его пальцы мелькали с бешеной скоростью. По лбу ручьем стекал пот. Тамас направил в него новую порцию пуль, но они также отскочили от магической защиты. У Тамаса заканчивался порох. Он резко вдохнул пороховой дым, заставивший кровь быстрее течь по венам и углубляя транс.
Никслаус вскинул руки в жесте отчаяния и испустил хриплый крик.
Неожиданно Тамас запнулся, утратил на секунду концентрацию и со стоном упал на пол. Он растерянно взглянул на сломанную трость, затем на Никслауса. Избранный подошел ближе к упавшему фельдмаршалу и раздвинул пальцы, как будто собирался вцепиться в него. Сорочка герцога взмокла от пота, волосы растрепались. Он посмотрел на Тамаса сверху вниз и прошипел:
– Глупый старик!
– Вы победили, – произнес Тамас, но тут же поджег еще одну щепотку пороха.
Вскрикнув, Никслаус схватился за левую руку, отскочил и врезался в постамент с бюстом Черлемунда. Бюст повалился с грохотом на пол рядом с Никслаусом, расколов мраморную плитку.
Превозмогая боль, Тамас поднялся на четвереньки. Затем, опираясь на обломок трости, встал на здоровую ногу. Он снова поджег порох и атаковал Никслауса. Герцог вскрикнул еще раз: пуля прошила его правую ладонь, разрывая тайные символы на перчатке Избранного. Никслаус потрясенно уставился на пулевые отверстия в обеих своих ладонях. Белые перчатки пропитались кровью, под которой уже невозможно было различить оставшиеся руны.
– Теперь вы узнаете, на что это похоже, когда вас лишают силы! – зловеще произнес Тамас.
Он вытащил шпагу из ножен и опустился на колени рядом с Никслаусом. Схватил руку Избранного и стащил с нее перчатку. Никслаус завизжал от ужаса.
– Какие тонкие пальцы, – усмехнулся Тамас.
39
Адамат остановил нанятую лошадь у парадных ворот поместья Черлемунда. Лошадь вскинула голову. Адамат утер пот со лба и похлопал животное по боку, взмыленному от долгого галопа. Он разглядел вдали крышу особняка и фургоны, подъезжающие к нему.
– Первосвященник не принимает посетителей.
Возле ворот стояли солдаты Тамаса в темно-синих мундирах с серебряными галунами. Один из них махнул Адамату ружьем с примкнутым штыком:
– Поворачивайте. Читайте завтрашние газеты.
Адамат расслабился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и лошадь тут же взбрыкнула под ним.
– Похоже, что вам не часто приходится кататься верхом, – с кривой усмешкой отметил солдат.
– Я не катаюсь! – огрызнулся Адамат. – Мне нужно предупредить фельдмаршала Тамаса.
Солдат мгновенно отбросил фамильярный тон. Он подошел ближе, а его товарищ обогнул Адамата с другой стороны. Лошадь шарахнулась от него.
– Послушайте, – произнес Адамат, натянув поводья, – я Адамат – следователь, работающий на фельдмаршала. Тамас попадет в ловушку.
Солдат хмуро посмотрел на Адамата.
– Я слышал это имя, – медленно признал он. – Проезжайте. И постарайтесь не выглядеть в седле таким идиотом.
Адамат безнадежно кивнул, все еще тяжело дыша. Ему с университетских времен не приходилось ездить верхом.
Ворота открылись, и Адамат погнал бедное животное галопом по гравийной дорожке. Он наклонился к шее лошади и сжимал поводья так, что побелели костяшки пальцев. Фургоны уже объезжали фонтан перед фасадом особняка.
Ружейные выстрелы испугали лошадь. Она сбилась с шага и метнулась в сторону. Адамат вскрикнул и вылетел из седла. Он перелетел через канаву, сильно ударился о землю и покатился дальше. Ограда виноградника остановила его движение. Он поднялся на четвереньки, потирая ушибленный бок:
– Задница Росвела!
Адамат заметил на руке кровь от какого-то незначительного пореза. Он вытер ее о свой плащ, поднялся и ощупал грудь и бока. Кости не сломаны, но ушиб сильный. Лошадь лежала в канаве, бока ее тяжело вздымались.
– Ты ведь не сможешь везти меня дальше, да?
Стрельба продолжалась. Затем послышались крики. Он опоздал. Посланец Ветаса уже предупредил Первосвященника. Адамат прикрыл глаза. Что он мог теперь сделать? Это была его ошибка. У Адамата не было с собой ружья, только пистолет и шпага. Он выбрался на дорогу, взглянул в сторону особняка. Фургон опрокинулся, солдаты укрылись в винограднике, отвечая на огонь неизвестного противника. Инспектор не заметил в окнах никаких вспышек или порохового дыма. Куда же стреляли солдаты Тамаса? Он покачал головой. Духовые ружья, разумеется. Проклятье!
Адамат снова перескочил через канаву и побежал вдоль виноградника. Он старался держаться как можно дальше от дома, пробираясь сначала через кусты, а затем позади конюшен. Он замечал то тут, то там синие мундиры сидевших в укрытии солдат. Выстрелы теперь звучали реже. Это был дурной признак.
Инспектор перепрыгнул через поленницу и чуть не сбил с разгона какого-то солдата. Тот повернул ружье к Адамату, едва не задев его штыком. Это был совсем зеленый молодой солдат, неопытный и наивный.
– Назовите свое имя! – потребовал он дрожащим голосом.
– Уберите эту штуку от моего лица. – Адамат схватил ружье за ствол и отпихнул в сторону. – Я Адамат. Тамас окружил поместье?
Солдат настороженно посмотрел на него. Его руки дрожали. Он, вероятно, никогда не бывал под огнем прежде, если не считать учений.
– Слышишь эти выстрелы? – Адамат схватил солдата за лацканы мундира. – Они попали в засаду возле дома. Это отвлекающий маневр. Черлемунд воспользуется неразберихой, чтобы сбежать.
Солдат все еще колебался.
– Я не доверяю вам, – медленно проговорил он.
– Великая бездна, смотри! – Адамат указал на дом.
Солдат обернулся. Инспектор с силой опустил локоть на шею парня:
– Извини, друг. – Он забрал ружье.
Адамат затащил потерявшего сознание солдата за поленницу и осмотрелся. У самого угла дома он заметил еще одного солдата, ползущего к фасаду и больше думающего о том, как помочь товарищам в перестрелке, чем о том, чтобы охранять черный ход.
– Проклятье, придется все делать самому.
Пригнувшись, он бросился к заднему двору особняка. Остановился за сараем и прислушался. Выстрелы прекратились. Адамат выглянул из-за сарая. Вдоль заднего фасада особняка тянулась открытая галерея и садик с зонтами и навесами. На узкой гравийной дорожке стояла карета, запряженная одной лошадью, со знакомым, понуро уставившимся в землю кучером. Адамат убедился, что поблизости нет охранников, и бросился вперед.
