– Гони! – приказал он кучеру, вскочив на подножку.
– Не делайте этого! – крикнул Адамат Сиемону.
Послушник сгорбился на козлах, крепко сжимая поводья. Его руки дрожали. Он не шелохнулся.
– Поехали! – снова скомандовал Черлемунд.
Адамат ждал, что Сиемон вот-вот хлестнет лошадь поводьями. Послушник посмотрел на небо, затем на свои руки. Его губы беззвучно шевелились.
– Дурак! – презрительно бросил Черлемунд, подтянулся на руках и сел рядом с Сиемоном.
Послушник съежился и отодвинулся от него.
– Я не могу это сделать! – выкрикнул он.
Черлемунд грубо столкнул его с сиденья. Сиемон вскрикнул и упал, ударившись о землю со звуком треснувшей дыни. И так и остался лежать неподвижно.
– Трус!
Это негромко произнесенное слово заставило оглянуться и Черлемунда, и Адамата. На заднем крыльце особняка, прямо напротив сада, стоял Тамас. Вместо сломанной трости он тяжело опирался на духовое ружье, повернутое стволом вниз. Он был похож на усталого и больного старика. Его мундир пропитался кровью. Адамат вспомнил комнаты Избранных в Воздушном дворце и пятна, покрывавшие тогда мундир фельдмаршала. Его передернуло.
Черлемунд задумался на мгновение. Он уже держал в руках поводья и собирался, очевидно, хлестнуть ими лошадь и уехать отсюда, но какое-то болезненное любопытство удерживало его.
Адамат заставил себя подняться. Он пошатнулся, вздрогнул от боли, в голове ощущалась странная пустота. Он подошел к карете и ухватился за поводья.
– Нет, – просто сказал он.
Черлемунд, казалось, не заметил его. Взгляд Первосвященника был обращен к Тамасу.
– Я вижу, вы позаботились о добром герцоге.
Черлемунд отпустил поводья и спрыгнул. Он приземлился в глубоком приседе, но тут же выпрямился. Сердце Адамата забилось быстрее. Тамас выглядел невозмутимым.
– Никслаус еще жив, – сообщил он. – Но жалеет, что не умер. У меня большие планы насчет него. – Тамас медленно спустился в сад, опираясь на ружье. – И насчет вас тоже.
– У вас нет с собой пороха. – Черлемунд поднял шпагу. – Иначе мы не говорили бы сейчас. Вы не посмотрели бы на мой титул, не испугались последствий. Просто пустили бы мне пулю в голову прямо из дома. Пришлось истратить на Никслауса все ваши запасы?
Взгляд Тамаса отливал сталью.
– Если бы у вас сохранилась хоть капля чести, – продолжал Черлемунд, – вы отправились бы прямо сейчас к Южному пику, чтобы принести себя в жертву Кресимиру в надежде на спасение этой страны.
– Забавно слышать такие речи от предателя, – заметил Тамас.
– Что вы можете мне сделать? Даже в лучшие дни вы фехтовали хуже меня.
Внезапно Черлемунд сорвался с места и помчался к фельдмаршалу, наклонив голову и раскинув руки, словно крылья хищной птицы.
Ружье выпало из руки Тамаса. Он поднял шпагу и отставил больную ногу назад, вздрогнув при этом. Адамат потрясенно охнул. Со сломанной ногой Тамас не мог быстро передвигаться. Будь фельдмаршал здоров, он, возможно, и сумел бы справиться с Черлемундом. Но сейчас рассчитывать на успех было смешно.
Приблизившись к Тамасу, Черлемунд сделал выпад и нанес мощный удар. Тамас отразил его. Клинки скрестились, но Черлемунд ловко развернулся и зашел за спину Тамасу, чтобы нанести смертельный удар. Фельдмаршал ничего не успел бы предпринять. Победный крик замер в горле Черлемунда, он опустил взгляд к своей шпаге.
Черный пороховой дым висел в воздухе над свободной рукой Тамаса. Он разжал кулак и выронил обгоревшую гильзу на землю, рядом со сломанным клинком Черлемунда. Первосвященник уставился на эфес своей шпаги, сломанной возле самой гарды. Его лицо исказилось, глаза вспыхнули яростью. Он отбросил эфес и прыгнул к медленно разворачивающемуся Тамасу.
Брошенный эфес попал фельдмаршалу в лоб, оставив неглубокий порез. Тамас моргнул и тут же сделал выпад, уперев свободную руку в бок в классической дуэльной позиции. Черлемунд по инерции налетел на шпагу, на целую ладонь вошедшую ему в живот. Тамас вытащил клинок и ударил снова и еще раз. Черлемунд отшатнулся назад, ухватившись обеими руками за рану. Багровое пятно расплывалось по его безупречно чистой одежде. Шатаясь, он шагнул к карете, потянулся к ней одной рукой, но ухватил лишь пустоту. И упал на гравийную дорожку.
Адамат с трудом сглотнул. Раны Черлемунда не выглядели смертельными, но их было несколько. Он медленно и мучительно истечет кровью – если фельдмаршал позволит ему. Тамас не двинулся с места, чтобы помочь Первосвященнику или позвать солдат. Он просто смотрел, как Черлемунд трясущимися руками пытается остановить кровь. Тамас вытер шпагу плащом Первосвященника и вложил клинок в ножны.
Сам Адамат ранен тяжело, но не смертельно, если раны как следует перевязать. Он отмахнулся от этих мыслей и опустился на корточки возле неподвижного тела Сиемона. Падая, послушник сломал шею. Его невидящие глаза были устремлены вдаль, рот приоткрылся в крике отчаяния. Адамат закрыл его глаза кончиками пальцев, встал и обошел карету вокруг.
Олем и Тамас о чем-то переговаривались, прислонившись друг к другу плечами и низко наклонив голову. Тамас снова опирался на ружье вместо трости. Они оба обернулись к Адамату.
– Олем говорит, что вы задержали Черлемунда как раз настолько, чтобы он не ушел от погони. – Тамас медленно кивнул ему. – Примите мою благодарность.
Адамат облизал сухие губы. Ни тот ни другой не взглянули на него с подозрением, не обвинили ни в чем. Но почему? Много солдат Тамаса сегодня погибли из-за того, что Адамат предупредил лорда Ветаса. Они должны были догадаться, почему он вообще оказался здесь.
– Простите меня, сэр, – начал Адамат, – но моя семья…
Тамас вернулся в вестибюль. Там лежали убитые Стражи и церковные охранники. Он отметил исключительную точность попаданий – в сердце или в голову. Легкие выстрелы с близкого расстояния. Пол стал скользким от крови. Фельдмаршал нашел в углу костяную подставку для зонта и приспособил ее вместо трости, оставив духовое ружье у стены.
Никслаус исчез. Тамас прикусил губу, борясь с нахлынувшим раздражением. Он оставил Избранного лежать на полу, корчась от боли. Кровавый след вел в боковую комнату. У Тамаса не хватало людей, чтобы одновременно помочь раненым и организовать поиск. Он прикрыл глаза и захромал прочь от пятна крови.
Адамат. Как поступить с инспектором? Он признался, что изменил Тамасу и Адро, работая на этого Ветаса и его хозяина, лорда Кларемонте. Сколько влиятельных врагов оказалось у Тамаса? В конечном итоге это Адамат виновен в смерти Сабона. Или не виновен? По словам Адамата, Ветас послал предупреждение Первосвященнику незадолго до появления самого инспектора. Чтобы так подготовиться к обороне, Черлемунду потребовалось бы гораздо больше времени, чем эти несколько мгновений.
Как только Тамас начал выходить из порохового транса, боль в ноге усилилась. С помощью трости фельдмаршал продержится еще несколько часов. Когда и это время закончится, мучения станут настолько ужасными, что он едва ли вообще сможет стоять.
