Кровь была везде: свежая и старая. Алые брызги на земле и одежде Таниэля, высохшие ржавые пятна со всех сторон. Весь бастион пропах солью и железом. Тошнотворный запах смерти поднимался снизу вместе с клубами порохового дыма и набрасывался на Таниэля, перебивая все прочие ощущения.
Раненых кезанских солдат уносили со склона горы с пугающей скоростью. Их отбрасывали в сторону, как мешки с зерном, чтобы расчистить дорогу новым отрядам. Неделю назад кезанцы построили деревянный желоб, спускающийся к самой Мопенхаге. Специальная команда с обернутыми в льняные шарфы лицами складывала в него трупы и сталкивала жердями. Деревянный желоб давно уже окрасился в кроваво-бурый цвет. Таниэль даже не пытался представить, чем там пахло. Далеко внизу тела сваливали в огромные ямы.
Таниэль сел, прислонившись спиной к стене, прочистил ствол ружья и перезарядил его. На этот раз обычной пулей. «Красные метки» приходилось экономить. Ка-Поэль сидела рядом, одетая в длинный черный плащ и шляпу с широкими полями, от которых шальная пуля отхватила приличный кусок. Девушка обеспокоенно посмотрела на него и задумчиво покачала головой. Он приподнялся на колене и взглянул за стену.
Редуты пали еще несколько недель назад. Дозорные даже не пытались отбить их обратно. Кезанские солдаты прятались теперь за стенами и ожидали новых приказов. Один из солдат слишком далеко высунулся из укрытия. Таниэль тут же выстрелил. Тот вскрикнул, схватился за лицо и упал. Он покатился по склону, увлекая за собой двоих товарищей, за ноги которых ухватился, пытаясь остановить падение.
Даже если он выживет, то все равно останется калекой.
Таниэль выбросил из головы эту мысль и нагнулся, чтобы перезарядить ружье. В следующее мгновение пуля отскочила от стены как раз в том месте, где он только что стоял. Таниэль вздохнул и достал новый патрон.
– Найди мне Избранного, – велел он Ка-Поэль.
Девушка кивнула и выглянула из-за стены.
Проходила неделя за неделей. Кезанцы укрепились на склоне рядом с редутами. Одни насыпали бруствер и прятались за ним, другие лежали прямо в грязи за камнями и прочими укрытиями, какие только смогли найти. Затем подтянули наверх артиллерию. Останки изуродованных орудий Горного дозора сбросили вниз по склону, а на их место, под защитой заклинаний Избранных, установили свои. После бесчисленных попыток им удалось подготовить позиции, и теперь вражеская артиллерия обстреливала бастион по меньшей мере с пятнадцати выровненных площадок.
Каждые несколько часов кезанские солдаты атаковали бастион. Перед этим они собирались за укрытиями и готовили оружие к бою. Потом звучал рог, и они бросались вверх по склону, где их встречал губительный огонь. Таниэль видел предчувствие славы в глазах у офицеров, в которых он стрелял. Его уже тошнило от этой картины.
Все атаки заканчивались неудачей, но тем не менее враг каждый раз продвигался немного ближе к крепости. Горный дозор тоже нес потери. Картечь пробивала ненадежную магическую защиту Бо. Пули влетали дозорным между глазами, когда они выглядывали из-за стены, чтобы самим выстрелить. Даже магические удары кезанских Избранных теперь иногда достигали цели. Накануне некий дозорный сгорел живьем, попав под струю колдовского огня. В той части бастиона до сих пор пахло обугленной плотью.
Таниэль зарядил ружье «красной меткой» и несколько раз глубоко вздохнул, готовясь к выстрелу. Ка-Поэль нашла цель и подала знак. Он проследил за ее рукой, мысленно прикидывая положение Избранного. На одиннадцать часов от него – артиллерийская позиция.
Он уже хотел подняться и выстрелить, но остановился, заметив вдалеке Гэврила. Мастер Дозора бежал к нему, пригнув голову и держа в одной руке бутылку вина, а в другой – оловянную кружку. Он приземлился рядом, оперся спиной о стену и помахал бутылкой перед носом Таниэля:
– Как дела, Отмеченный?
Ка-Поэль коснулась плеча Таниэля и повторила движение рукой. Он глубоко вздохнул и приподнялся. Меньше секунды понадобилось, чтобы прицелиться и спустить курок. Таниэль снова спрятался под стеной, задыхаясь от порохового дыма. Ка-Поэль посмотрела за стену. Она кивнула, но провела рукой вдоль талии. Это означало, что он поразил Избранного, но не насмерть.
– Чем ты так доволен, старый пьяница? – Таниэль бросил на Гэврила угрюмый взгляд.
– Вино с фестиваля Святого Адома! – Гэврил поднял бутылку. – Прислали столько, что можно напоить всю кезанскую армию. Жаль, что у нас с ними война. Конец весны – единственное время года, когда я способен вынести Адопест. Фестивальное вино, конечно, в этом очень помогает.
Он прервал свою речь, чтобы наполнить оловянную кружку, и предложил ее Таниэлю. Тот лишь отмахнулся:
– Я уже пробовал. Пять минут назад.
Ка-Поэль взяла бутылку из руки Гэврила, опрокинула и сделала большой глоток. Таниэль схватил ее за руку, останавливая.
– Не увлекайся, девочка, – проворчал он.
Но она вырвала руку и отпила еще раз.
– Если можешь убивать, значит можешь и пить, – рассудил Гэврил. – Эта девочка уже стала взрослой, Таниэль. Просто оставь немного и для меня, дорогая.
Он забрал бутылку у Ка-Поэль, осушил ее одним долгим глотком и довольно причмокнул. Щеки его раскраснелись, и Таниэль задумался, сколько бутылок уже приговорил Мастер Дозора. Он почувствовал легкое беспокойство: ходили слухи, что Гэврил по ночам снова начал пить. Таниэль надеялся, что это неправда.
Но это был не единственный тревожный слух.
– Вино – это хорошо, – согласился он. – Но меня больше интересует порох. Что о нем слышно?
Крепостные склады опустошались с пугающей быстротой. Рассчитанную на год осады норму израсходовали за две-три недели. У Кеза просто слишком много солдат.
– Из Адопеста ничего не слышно. – Гэврил покачал головой. – Последний курьер сказал, что в армии всего хватает. При этом на прошлой неделе нам не довезли целых две подводы. – Он нахмурился. – Я приказал артиллеристам расходовать порох экономней. У меня такое ощущение, что скоро дойдет до рукопашной.
– Ты думаешь, они все-таки возьмут крепость?
– В конечном итоге – да.
Таниэль вдруг понял, что Гэврил ужасно устал. Широченные плечи поникли, лицо выдавало отчаяние человека, ведущего войну до полного истощения и понимающего, что проигрывает ее.
– Мы уже убили двадцать тысяч кезанских солдат. Ранили и того больше, но они все прибывают и прибывают. Говорят, что внизу, на равнине, их собралось больше миллиона и каждый думает лишь об обещанных за победу славе и богатстве.
– Я слышал, что Ипилл пообещал герцогский титул командиру той части, которая первой ворвется в крепость.
– Я тоже слышал. И офицерские чины первой тысяче солдат этой части.
– Хороший стимул.
– Да. Отличная возможность пострелять.
– У них больше солдат, чем у нас осталось пуль.
