Синтара пронеслась вниз синей молнией, выбрав целью многочисленную группу волков, рвущих первого из заваленных лосей. От мощного удара дракона туша и волки скользнули по покрытию моста к каменной стенке. Синтара проехалась на них, надежно запустив когти задних лап в лося, а передними полосуя волков. Когда все они врезались в стену, она уже сомкнула челюсти на одном из хищников и вскинула его высоко вверх. Стая, визжа от боли, брякалась позади нее. Ни одному больше не доведется охотиться.
Спустя мгновение появилась Фенте. Она обрушилась на второго лося и трех его убийц. Удар драконицы оказался не таким удачным. Один из волков слетел с края моста, а ее туловище отправило в ту же сторону тушу. Второй хищник умер с испуганным взвизгом, а третий, воя от ужаса, бросился наутек.
– Татс! – предостерегающе крикнула Тимара, когда зверь стремительно понесся к ним.
Татс мгновенно оттеснил ее себе за спину, размахивая зажатым в руке луком, словно боевым посохом. Приближающийся волк увеличивался в размере, и Тимара вдруг осознала, насколько он на самом деле велик. Если бы он встал на задние лапы, то оказался бы выше Татса. Широко раззявив пасть и вывалив красный язык, зверь бежал прямо на них. Тимара резко втянула в себя воздух, чтобы завопить, но сдержалась: перепуганный хищник неожиданно вильнул, огибая их, и, вскарабкавшись вверх по склону, исчез из виду.
Тимара запоздало отметила, что крепко вцепилась в тунику Татса. Она выпустила ткань, а он повернулся и притянул ее к себе. Сперва они обнимали друг друга: обоих била дрожь. Наконец она подняла голову и заглянула ему через плечо.
– Он убежал, – вырвалось у нее.
– Да, – ответил он, но не выпустил ее из объятий. Чуть погодя он произнес: – Мне очень жаль, что я спал с Джерд. Жаль по многим причинам, но в основном потому, что это причинило тебе боль. И нам стало труднее…
Он замолчал.
Тимара глубоко вздохнула. Она знала, что он бы хотел услышать, – но не могла вымолвить ни слова. В отличие от Татса ее не мучило раскаяние. Она не считала свой «роман» с Рапскалем ошибкой. Правда, она не приняла решение более хладнокровно – однако она чувствовала, что не может сказать Татсу, будто жалеет о содеянном. Тимара задумалась.
– То, что было у вас с Джерд, не имело никакого отношения ко мне… Я, конечно, жутко злилась и чувствовала себя обманутой. А потом я рассердилась из-за намеков Джерд. Но это было не в твоей власти и…
– Верно! Как мы сглупили!
Она сделала шаг назад, чтобы возмущенно посмотреть ему в лицо. Однако он смотрел не на нее, а ей за спину, на обрушившийся мост. Она попыталась понять, что его ошеломило. Синтара устроилась на камнях, пожирая добычу. Фенте пропала – как и тот мертвый волк, ставший единственным результатом ее охоты. Наверное, проглотила его и улетела. Внезапно Фенте появилась, взмывая над обломанным краем мос-та. Изящная зеленая драконица ровно махала крыльями и набирала высоту. Достигнув середины русла, она изогнулась и направилась вверх по течению, поднимаясь все выше и выше.
– В чем мы сглупили? – спросила Тимара с опаской.
Совершенно неожиданно Татс воскликнул:
– Вот что было нужно драконам! Платформа для взлета. Готов поспорить, что половина из них уже сегодня сможет перемахнуть через реку, если станет стартовать отсюда! В крайнем случае они подлетят достаточно близко, и даже если они упадут в воду, то смогут выйти на берег на другой стороне. Ведь они все хорошо тренируются. А если они переберутся, полежат в купальнях, то скорее всего смогут стартовать с противоположной части моста и будут взлетать лучше. И охотиться.
Она тщательно обдумала идею Татса, мысленно измеряя концы моста и вспоминая, на что способны драконы.
– Должно получиться, – признала она.
– Точно! – Он подхватил ее на руки, прижал к груди и закружил. А потом поставил на землю и поцеловал – крепко, так что губам стало больно, а по телу прошла волна жара. И не дав ей времени отреагировать или ответить на его поцелуй, он отодвинулся от нее и наклонился за луком, который обронил, вновь заключая ее в объятия. – Пошли! Такая новость важнее мяса!
Тимара сжала губы. Внезапность поцелуя и уверенность Татса в том, что между ними сейчас что-то изменилось, лишили ее дара речи. Ей следовало бы его оттолкнуть. Или нет… Ей нужно броситься за ним, обнять и поцеловать. Ее отчаянно забившееся сердце вызвало у нее в голове сотню смятенных вопросов – но вдруг ей расхотелось их задавать. Пусть пока подождут. Она с трудом заставила себя успокоиться. Ей надо молча подумать, прежде чем кто-то из них скажет хоть слово. Она опустила глаза и взяла себя в руки.
– Ты прав, нам пора, – согласилась она, однако на пару мгновений задержалась, глядя, как Синтара насыщается.
Синяя королева очень выросла – да и аппетит у нее был отменный. Поставив лапу с выпущенными когтями на тушу лося, она оторвала от добычи заднюю ногу. Когда она запрокинула голову, чтобы проглотить кусок, ее сверкающий взгляд зацепился за Тимару. Мгновение она смотрела на свою хранительницу с набитой пастью, а потом начала трудоемкий процесс отправки ноги себе в глотку. Ее острые задние зубы резали плоть и крошили кости, а потом она подбросила истерзанный кусок в воздух и поймала его, после чего порция прошла в пищевод.
– Синтара! – прошептала Тимара в неподвижный холодный воздух.
Она почувствовала мимолетное прикосновение-узнавание, повернулась к ожидающему ее Татсу – и они побрели в по-селок.
* * *
– Мне обещали совсем другое! – Роскошно одетый мужчина гневно кричал на продавца, державшего цепь, которая была закреплена на наручниках Сельдена. Дувший с моря ветер дергал тяжелый плащ мужчины и ерошил его жидкие волосы. – Я не могу показывать герцогу тощего кашляющего урода! Мне был обещан человек-дракон. Ты сказал, что у тебя есть ребенок женщины и дракона!
Незнакомец устремил на него бледно-голубые глаза, в которых заледенела ярость. Сельден встретил его взгляд равнодушно, безуспешно пытаясь заинтересоваться происходящим. Его вырвали из сна, который напоминал оцепенение, выволокли из трюма и протащили по корабельной палубе на неоструганный причал. Ему оставили замызганное одеяло только потому, что он крепко прижал его к себе, когда его разбудили, – и никто не захотел прикасаться к нему, чтобы отнять эту тряпку. Он прекрасно их понимал. От него разило: кожа задубела от давно высохшего соленого пота. Волосы свисали ему на спину сбившимися в войлок прядями. Он страдал от голода, жажды и холода. А теперь его продают, как грязную лохматую обезьяну, привезенную из жарких стран.
Повсюду на причалах принимали грузы и заключали сделки. Откуда-то прилетел аромат кофе, в ушах гудело от кальсидийской речи. Все было таким же, как в удачненском порту в момент прихода судна. С такой же поспешностью грузы перемещались с палубы на сушу и в тачках развозились по складам. Или продавались на месте особо нетерпеливым покупателям.
Его будущий хозяин не выглядел особенно нетерпеливым. На его лице ясно читалось недовольство. Он по-прежнему держался прямо, но возраст заставлял плоть обвисать на костях. Возможно, раньше он был воином, но его мышцы уже стали дряблыми, а живот отяжелел от жира. Пальцы у него были унизаны кольцами, на шее висела массивная серебряная цепь. Возможно, когда-то его сила заключалась в его теле – теперь она видна была в его богатом одеянии и абсолютной уверенности в том, что никто не посмеет ему перечить.
