Воцарилась гнетущая тишина. Все смотрели на опустевшую реку. Сильве оглянулась на хранителей: на ее лице отразилось беспомощное потрясение. Лектер подошел ближе. Он положил покрытую чешуей руку на худое плечо Харрикина и тоже склонил голову. Плечи его дергались.
Татс молча взирал на них, разделяя общую боль. Он бросил виноватый взгляд в небо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы отыскать Фенте – мерцающий далекий изумруд. Как раз в это мгновение она спикировала – наверняка на оленя. «Она не знает или ей все равно?» – задался он вопросом. Он безрезультатно высматривал других двух драконов. Если они и заметили, что Ранкулос тонет, то никак не отреагировали. Может, дело в том, что они понимали собственное бессилие? Но почему драконы всегда демонстрировали по отношению друг к другу такую бессердечность?
«А порой и к своим хранителям», – вдруг подумал он, увидев, как синяя красавица Синтара появляется в его поле зрения. Она была занята охотой и подобно молнии неслась над далекими пологими холмами. Ее не интересовала ни Тимара, стоящая в одиночестве на берегу, ни Ранкулос, погибающий в ледяных объятиях реки.
– Ранкулос! – внезапно прохрипел Сестикан.
Лектер вскинул голову, повернулся – и с ужасом увидел, что его голубой дракон тяжело мчится вниз по склону. На бегу Сестикан раскинул крылья, демонстрируя ярко-оранжевые прожилки. Лектер бросил своего убитого горем брата и помчался наперерез своему дракону. На ходу он громко умолял его угомониться. Дэвви ринулся следом за ним. Крупный голубой дракон усердно тренировался, и тем не менее Татс изумился, когда он внезапно подпрыгнул, ловко вытянул тело и принялся набирать высоту с каждым взмахом крыльев. Дракон пролетел выше головы своего хранителя, но когда он устремился на другой берег, от поверхности реки его отделяло только расстояние, равное длине крыла.
Лектер разразился протестами:
– Нет! Ты еще не готов. Стой! Нет!
Дэвви замер, в панике зажимая рот обеими ладонями.
– Не останавливай его, – устало посоветовал Меркор. В его словах не было энергии, но их услышали все. – Он пошел на риск, который ждет каждого из нас, рано или поздно. Оставаться здесь – значит, медленно умирать. Возможно, быстрая смерть в ледяной воде – это лучший выбор.
Вращая черными глазами, золотой дракон наблюдал за неуклюжим Сестиканом.
Ветер прошелестел по лугу, принеся с собой мелкий дождь. Татс прищурился, радуясь, что щеки у него и так уже влажные.
– А может, и нет! – протрубил Меркор.
Он встал на задние лапы и уставился на вожделенный противоположный берег ниже по течению. Его примеру последовали еще несколько драконов. Харрикин вскочил, а Плевок воскликнул:
– Он вылез! Ранкулос пересек реку!
Татс безуспешно всматривался в даль. Дождь превратился в серую дымку, а драконы смотрели туда, где масса древних построек Старших сползала в воду. Неожиданно Харрикин крикнул:
– Да! Он вылез из реки! Он ушибся и поранился, но он жив. Ранкулос жив – и он в Кельсингре!
Наконец Харрикин заметил рядом с собой Сильве. Он подхватил ее на руки и закружил в радостном танце, вос-клицая:
– Он цел! Цел! – Сильве присоединила к его радостным возгласам свой смех. А потом они вдруг замолчали. – Сестикан? – вопросил Харрикин. – Лектер!
Он и Сильве бросились к Лектеру.
Голубой дракон Лектера все-таки добрался до цели. Он выгнулся, прижал более короткие передние лапы к обвисшим задним и пошел на снижение. Сперва его приземление казалось достаточно ловким. Но лишняя скорость подвела дракона: он перекувырнулся, так и не сложив широкие крылья. Неуклюжая посадка вызвала одобрительные крики, стоны разочарования и даже взрывы смеха. Однако Лектер ликующе завопил и подпрыгнул на месте. Он повернулся и с лягушачьей ухмылкой осведомился у хранителей:
– А ваши драконы могут лучше?
Заметив Дэвви, он сжал своего возлюбленного в тесных объятиях.
В следующую секунду его названый брат и Сильве тоже обняли их. А потом, к изумлению Татса, Харрикин оттащил Сильве, еще раз покружил и, поставив на землю, крепко поцеловал. Собравшиеся хранители с приветственными возгласами направились к ним.
– Все меняется, – негромко сказала Элис, посмотрев на толпу восторженных хранителей, и снова повернулась к Татсу. – В Кельсингре уже пять драконов.
– А здесь – десять, – поддержал ее Татс и, видя, что Харрикин и Сильве продолжают обнимать друг друга, добавил: – Все и вправду изменилось. А вы как считаете?
– Неужели ты веришь, что им важно мое мнение? – спросила Элис искренне и не без горечи.
Татс ответил не сразу.
– Думаю, да, – заявил он в конце концов. – Это важно каждому из хранителей. Вы столько знаете о прошлом. По-моему, иногда вы лучше нас видите, что может с нами случиться…
Он сбился, осознав, что его слова могут показаться злыми.
– Потому что я – не одна из вас. Я только наблюдаю, – подытожила Элис. Когда он молча кивнул, смутившись, она фыркнула. – Но зато это дает мне особое преимущество и такую перспективу, которой у вас нет.
Она махнула рукой в сторону Сильве и Харрикина. Те до сих пор стояли рядом с Лектором. Остальные окружили их, смеясь и ликуя. С Лектером был и Дэвви – и они, конечно, не разнимали рук.
– В Трехоге и Удачном их поведение вызвало бы настоящий скандал. Там они давно стали бы изгоями. А здесь если ты и отводишь взгляд, когда они целуются, то не от отвращения, а чтобы не мешать им.
Татс отвлекся. Он заметил, что Рапскаль прошел между хранителями и приблизился к Тимаре. Он что-то прошептал ей, и она заулыбалась. А он положил ладонь ей на спину, едва касаясь пальцами ткани одеяния Старших – там, где находились крылья. Тимара изогнулась, словно от дрожи, и отстранилась, но на ее лице не было никакого недовольства.
Татс отвернулся и опять обратился к Элис.
– Или мы отводим взгляд из зависти, – заявил он, удивившись собственной откровенности.
– Одиночеству тяжело смотреть на счастье, – согла-силась Элис, и Татс понял: она приняла его реплику на свой счет.
– Но ваше одиночество скоро закончится, – напомнил он ей.
Она пожала плечами:
– Наверное. И со временем то же самое произойдет и с тобой.
Он не сумел изобразить приветливость.
– Почему вы настолько в этом уверены?
Элис задумчиво склонила голову.
– Все именно так, как ты сказал. Я наблюдатель. Но если я скажу тебе о том, что предвижу, тебе это не понравится.
– Я готов услышать правду, – заверил ее Татс и моментально смутился.
Элис кивнула, но промолчала.
Татс с трудом различал обоих драконов: их силуэты едва вырисовывались в дождливой дымке. Ранкулос уже вылез на сушу – значительно ниже по течению – и направлялся к Сестикану. А Сестикан казался маленькой голубой фигуркой, неторопливо шагавшей по одной из главных улиц города. Татс решил, что он идет к драконьему бассейну. Все не начавшие летать драконы только и говорили что о горячих ваннах. Он уставился на драконов на ближнем берегу. Они смотрели в сторону реки с явной тоской. Шея Меркора была вытянута к Кельсингре, как будто он мог перенестись туда лишь на усилии воли. Серебряный Плевок и приземистая Релпда топтались рядом и напоминали недоумевающих детей. Их сородичи расположились вокруг Меркора веером. Иссиня-черный Кало возвышался над Верас, миниатюрной королевой Джерд. Балипер и Арбук держались поодаль от вспыльчивого темного самца. Тиндер, единственный лиловый дракон, у которого на крыльях уже начали проявляться ярко-синие прожилки, застыл возле двух оранжевых собратьев – Дортеана и Скрима. Татсу эта парочка казалась страшно похожей на своих хранителей, Кейза и Бокстера. Прямо близнецы какие-то! Но плавная речь Элис прервала его размышления.
