– Нанял сразу пятерых бойцов?
– Нет. По моим данным – всю гильдию.
– Откуда ты знаешь? – удивился Шрео.
– С подобным предложением не так давно обращались и ко мне. Обещали хорошие деньги. Я отказался.
– Почему?
– Слишком щедрое вознаграждение – прямой путь к демонам глубин. Тебя попросту используют, а потом прикончат. Мне ли об этом не знать?
– Но почему милорд Сцио согласился?
– Молод и не в меру жаден.
– Выходит, гильдия Рыцарей Щита примкнула к заговорщикам?
– Я политикой не интересуюсь, но если они работают на отступника, мира с ними не получится.
Невидимки и рыцари давно не ладили друг с другом, однако до открытой вражды дело не доходило. Сейчас ситуация резко изменилась.
– И во что это выльется?
– Поживем – увидим, – загадочно ответил О-Нгеро.
– Предлагаю заключить временный союз.
– А он мне нужен?
– Будет нелишним, если о передвижении Рыцарей Щита и их союзников ты станешь иногда сообщать мне. А я, в свою очередь, поделюсь имеющимися у меня сведениями, в том числе – и об отступнике. Пару раз со времени последней встречи наши с ним пути пересекались.
Глава гильдии задумался. Он не хотел попадать к кому-либо в зависимость, но ситуация складывалась таким образом, что его враги стали частью мощной силы, способной сокрушить невидимок в один присест. Требовалась не менее серьезная поддержка со стороны.
– Хорошо, будем действовать вместе. Временно.
– Вот и договорились. Полагаю, не нужно напоминать о том, что нашей встречи не было?
– С усопшими я даже во сне стараюсь не пересекаться, – ответил О-Нгеро.
Глава 25
Знакомство на дороге
Телега оказалась под стать запряженной в нее кляче, которая каким-то чудом не падала, волоча за собой тарахтящее четырехколесное сооружение с ворохом вонючего тряпья и парочкой сломанных табуретов. Весь скарб старуха отдала уже за две серебряные монеты, войдя во вкус и назначив немыслимую цену за кучу хлама. Она еще не знала, что Дикинио напоследок успел выкрасть ее документ. Теперь Царьков по бумагам именовался Малонией, уроженкой села Зеленое Третьего уезда острова Миттов. Мальчишка до удостоверяющих личность бумаг еще не дорос, а потому мог спокойно выдавать себя за внука той самой сестры, к которой якобы направлялась «бабка». Он взялся править лошадью, но на телегу сесть не решился, поскольку в любую минуту либо повозка, либо старая кляча могли рухнуть, да еще вдобавок этот запах…
Помимо укутанной по самый нос сгорбленной «старушки», в «экипаже» находились еще два пассажира, заживо погребенные среди тряпья. И если крылатому вонь не приносила особых страданий, то рингуну приходилось тяжко. Боевой шест тоже замаскировали, примотав его веревкой к треснувшей оглобле.
Разбудив всю улицу грохотом и дребезжанием, получив на дорожку не одну сотню проклятий, «внук с бабкой» добрались до городских ворот. Еще издалека там сначала услышали, а потом и увидели три развалины, если считать старуху, телегу и клячу.
– Куда едем, чего везем? – зевая, спросил стражник.
– Ась? Милок, ты бы уважил пожилую женщину, сначала бы подошел, а потом речи сказывал.
Служивый поплелся было к ней, но в трех шагах резко остановился.
– Чего застыл? Не бойся любезный, не укушу. Я до вашего брата уже лет сорок как не охоча.
Царьков же решил действовать от противного. Поскольку приближаться к вороху тряпья действительно было противно, Леонид провоцировал стражу. Ему даже захотелось предложить себя обыскать, но сдержался – вдруг мужик окажется извращенцем с наклонностями токсикомана?
– Малец, твоя бабка?
– Не-а, – ответил возничий. – Моя в деревне. Это ее сестра, в гости едет.
– Бумаги у нее при себе?
– Баб Малония!!! – закричал «внучатый племянник» что было мочи. – Документы просят!
– Ты чего орешь? – вздрогнул охранник.
– По-другому она не слышит.
– Писулька? Конечно, имеется. На-кась. – Пассажирка протянула бумажку в сторону охранника.
Телегу окружили два рыжих и один черный пес. Рыжие постоянно чихали и воротили носы, потом не выдержали и отскочили в сторону. Третий же продолжал принюхиваться.
Привратник не рискнул приблизиться ни на шаг. Он со злостью взглянул на мальчишку и гаркнул:
– Живо передай бумаги!
После проверки документов стражник вознамерился сделать то же с багажом пассажирки и приказал разгрузить телегу.
– Я бабу Малонию сам не сниму. Ее на повозку втроем сажали.
– Старуху не тронь. Тряпье выбрасывай, потом обратно закинешь.
«Так я и знал, – мысленно досадовал Царьков. – Еще ни одна идея Варио не осуществлялась без проблем. И что теперь делать? Показать всем, насколько я не женщина?»
Дикинио тем временем, бормоча под нос что-то нечленораздельное, начал неохотно вытаскивать вещи.
«Ну ладно, я вам сейчас устрою. Вы у меня надолго запомните, как старушек обижать!» – рассердился Леонид.
– Люди добрые! Что же делается?! Грабят, бесстыдники! Среди бела дня грабят! Последнее отбирают. – Царьков попытался вспомнить все подходящие случаю причитания. Минут пять он не умолкал, проклиная стражников, затем переключился на исполнителя их воли. – А ты, охальник, чего вздумал?! Бесстыдным демонам помогаешь бабушку со свету сжить? Прекрати немедленно. Я все сестре расскажу – такую порку задаст, век помнить будешь!
– Дяденька, меня дома точно убьют. Вы еще моей родной бабки не видели.
– Работай быстрее!
Стражник отошел от горластой старухи, поскольку аромат разбросанных вещей распространялся все дальше и дальше. Даже черный пес – и тот был вынужден отойти от телеги.
«Бабка» продолжала истерику, готовясь перейти от слов к делу. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы к воротам в это время не направилась другая повозка, а точнее, сразу несколько. Привратник, заметив торговый караван, резко подобрел, предчувствуя крупный куш. Купцы всегда старались выбраться из города побыстрее, а за скорость досмотра взималась дополнительная плата.
– Так, пацан, чтобы через минуту духу твоего тут не было!
– Спасибо, дяденька!
Тряпки мигом вернулись на повозку, кляча с трудом стронулась с места, и беглецы оказались за воротами. Преодолев милю, старая кобыла сбавила ход.
– Я же говорил, у нас все получится, – выбрался из тряпок Варио.
– Хорошо караван подоспел. Иначе…
До тех пор пока назойливый кобель не перестал лаять, провожая скрипучую «карету», Царькова не покидало ощущение, что за ними кто-то пристально наблюдал и после выезда из города.
