– Пьесу? – удивился король.
В Раниге не существовало театров, в отличие от более крупных стран. Представления давали лишь заезжие комедианты, но о существовании пьес знали все.
– Да, твое величество. Пьесу. В ней рассказывается об одном короле, который очень сильно похож на твое величество. Этот король влюбляется в простую девушку, которая очень сильно напоминает Инкит, но вынужден жениться на другой. Вот такой сюжет. На всякий случай я распорядился изъять все свитки с этой пьесой, а Аронеарста посадил под домашний арест. Что делать дальше, твое величество? Случай непонятный. Вроде бы оскорбления короны нет, но, с другой стороны, это выглядит странно.
– Гм… А написано как? Хорошо?
– Более чем, твое величество. Все просто зачитывались. Я смеялся несколько раз, когда читал. Очень остроумно.
– Принеси мне один из свитков. Я почитаю, а потом решим.
– Будет сделано, твое величество. – Комен поклонился и вышел.
Король пока что не знал, что делать с первой, возможно, приличной пьесой в королевстве и автором. Он собирался прочитать ее как можно скорее. Все же развлечение. Михаил только сейчас понял, как скучает по книгам своего прежнего мира. Литература мира Горр оставляла желать лучшего.
Размышляя о книгах, он волей-неволей прислушивался к звукам строительства за окном. Похоже, Парм придется оставить. Михаил взял колокольчик и позвонил. Дверь тут же распахнулась, и в проеме привычно появилась голова ишиба Тунрата.
– Пригласи дворецкого, – сказал король.
Пеннер, главный дворецкий, был с его величеством со времени захвата Сцепры. Бывший раб, он хорошо разбирался в вопросах организации штата слуг, потому что прежде исполнял сходные обязанности у одного знатного дворянина. Пеннер был старателен и искренне переживал свои неудачи. Вот и сейчас его встревоженное лицо быстро появилось в дверях. Король редко звал дворецкого и, по мнению самого Пеннера, это было хорошо. Отлично выполненная работа не должна вызывать никаких нареканий.
– Приветствую! – Король взмахнул рукой, словно призывая успокоиться. – Как дела среди слуг? Как твоя семья? Жена? Дети?
– Благодарю, твое величество, – согнулся тот в поклоне. – Со слугами все хорошо. Мой старший сын выбрал карьеру писаря, его почерк очень хвалят. А у младшего обнаружены способности ишиба.
– Это замечательно, – улыбнулся король. – Пусть начинает обучение как можно скорее. Чем раньше начнет, тем больше будет толку. Отдай его Парету, если хочешь. Скоро у нас будет самая лучшая школа ишибов.
– Да, твое величество. Моя жена тоже советует отдать его на обучение как можно раньше. Хотя ей очень жаль расставаться с ним. Женщина…
– Женщина, а мыслит как король, – рассмеялся Михаил.
Пеннер тоже попытался улыбнуться, его круглые щеки порозовели.
– Я вот зачем позвал тебя. Думаю, что нужно готовиться к переезду. Сейчас здесь совершенно невозможно находиться. Присмотри какой-нибудь из пустующих дворцов рядом с Пармом. И через несколько дней – переезд до окончания строительства.
– Его величество Меррет тоже поедет?
– Скорее всего, – подтвердил король.
– И весь двор, твое величество?
– Вот в этом я уверен. Даже если их не возьмем с собой, то они все равно попытаются расположиться где-то поблизости. Поэтому будет лучше сразу все организовать.
– Да, твое величество.
– Ступай.
О приходе следующего посетителя король был уже предупрежден. И даже более того – все последние дни внимательно следил за его деятельностью, регулярно получая донесения и отчеты.
Этот человек тихо вошел в дверь, спокойно посмотрел на сидящего короля и, повинуясь знаку, опустился в кресло. Его неподвижное лицо не выражало никаких эмоций. Бывают люди, которые заражают всех своей суетливостью, а бывают и другие – испускающие вокруг себя волны спокойствия и невозмутимости. Посетитель был из числа подобных людей.
– Я очень рад, что твоя миссия окончилась благополучно, – сказал король. – Были какие-то сложности?
– Каждый случай сложен по-своему, твое величество. В заговоре удалось обвинить лишь троих. С остальными пришлось разбираться обычными методами.
– Кстати, хотел поинтересоваться, а что это за методы? Ты ведь не имис. Тебе, должно быть, нелегко расправляться с ишибами.
Кретент слегка пожал плечами:
– Твое величество, как ни странно это звучит, я предпочитаю не ввязываться в прямые и затяжные столкновения. Все очень просто. У каждого ишиба есть свои слабости, никто не способен постоянно поддерживать совершенную защиту. Задачей является лишь выбор момента. Возможно, кому-то из дворян мои действия покажутся бесчестными, но стараюсь нападать внезапно. Из-за угла, можно сказать.
– Бывает, что нападение не приносит успеха?
– Конечно, твое величество. Это – самое неприятное, что может быть. Если быстрая победа не достигнута, то покидаю поле боя. Но после этого жертва настороже! Мне приходится прикладывать значительные усилия, чтобы вновь застать ее врасплох.
– А с ишибами Томола как было?
– Все прошло гладко, твое величество. Они были слишком уж расслабленными. Вот даже сужу по нашим, ранигским ишибам. У нас все время что-то происходит, ишибы готовы ко всему в любой момент. А в Томоле иначе. Была война, в которой не все приняли участие. А те, кто принял и вернулся домой, тут же потеряли всякую бдительность. Как же – тихий, спокойный Томол. Там последний переворот произошел больше сотни лет назад. Неудачный к тому же.
Король подумал, что Кретенту очень хотелось выговориться. Действительно, с кем тот еще мог вот так свободно общаться? Его род занятий обязывал к сдержанности, а король и так знал о нем все.
– А что ты чувствуешь, когда убиваешь ишибов? Жалость, может быть, или ожесточение? – Михаилу были очень интересны переживания собеседника. Ему еще не приходилось откровенно говорить с профессиональными убийцами.
– Нет, твое величество, жалости не чувствую, есть небольшой азарт – получится или нет. Мы ведь с ними на равных.
– Как же на равных, Кретент? Ты ведь сам сказал, что нападаешь из-за угла.
– Это, твое величество, зависит от того, как смотреть. Если бы я убил таким образом одного ишиба – тогда да, не на равных. А если взять всю совокупность, то совсем другое дело! Вот представь, твое величество, их много, а я один! Как же мне с ними справиться? Не в открытом же бою! Так что мы на равных, именно что на равных. Возможно, у них даже есть преимущество: слишком уж их много.
Короля очень позабавило это объяснение. Он и раньше подозревал, что каждый человек, включая матерых преступников, пытается найти моральное оправдание своим действиям. И сейчас он услышал классическое подтверждение этого вывода из уст наемного убийцы. Еще немного – и Кретент мог бы объявить себя благородным воином, доблестно сражающимся с превосходящим противником. Но Михаил предпочитал видеть вещи такими, какие они есть. Перед ним сидел не благородный воин, а законченный преступник и злодей. Убийца на королевской службе.
