Свободна. Свободна! СВОБОДНА!!!
Ее руки сжались на одном из дисков. И в следующую минуту тот хрупнул под сильными пальцами. И еще один. И еще. А фотографии порвать. Вот так. На мелкие клочья!
— О, черт!!!
Аня подняла голову.
Кто-то включил компьютер, но вместо заставки с цветочками там была та же порнография. И в самом центре ярлык для фильма. Большой, красочный, чтобы не пропустили.
Не пропустили. И убедились, что фотографии сделаны с натуры. Аня вообще-то брезговала подобным видом кино, но не сейчас. Сейчас она готова была дать за эту съемку десять… нет! Двадцать Оскаров! Тем более, что парни постоянно признавались друг другу в любви, клялись в верности… примерно на середине фильма Аня и ушла. Ей надо было все выбросить и уничтожить до конца.
Ветер трепал ее волосы. Солнце ласково гладило щеки.
А она шла по улице и улыбалась. Счастливая до безумия.
Ей дали еще один шанс наладить отношения в своей семье. Она поняла это именно так. И не намерена была выбрасывать в мусор такой безумно дорогой подарок судьбы.
* * *
— С мамой ясно, — подвела я итог вечером. — Больше у этих подонков ничего нет. Недаром ты старался и проглядывал их память. Они неопасны. И это радует. Чьи проблемы решаем следующим пунктом?
— Полагаю, что следующим будет твой брат.
Терн притянул меня к себе на колени и ласково взъерошил мне волосы.
— А мне понравились некоторые видеосъемки. Те, что для гетеросексуалов. Надо бы попробовать…
Мне они тоже понравились. Некоторые… только вот не стоит забывать, что мы не одни.
— Ничего. У нас еще будет время…
Обязательно будет.
Глава 4. Мы предполагаем, судьба располагает…
Мы действительно планировали начать с моего брата, но на следующий день навалились другие проблемы. Стоило нам подняться на этаж выше…
Дверь на звонок открыла мама. И прижала палец к губам.
— Тише. Бабушке плохо…
— что случилось? — встревожилась я. — Инсульт? Инфаркт?
— Гипертонический криз. Доктор приходил, сказал, что ей надо лежать, прописал лекарства…
Я повернула голову и поглядела на Лерга. Приятель кивнул, цапнул за руку Эвина и потащил вперед. Мама, было, дернулась к ним, но я подняла руку.
— Мам, не надо. Они просто осмотрят бабушку. И ничего страшного не сделают. Честное слово. Они немного разбираются в тибетской медицине…
Из глаз мамы так и не ушло сомнение, но я уже подхватила ее под локоть, а Терн повторил мой маневр, но с другой стороны.
— Почему с ней это произошло!? Что случилось?! Расскажи!
И мы почти протащили маму на кухню. Конечно, Терн уже все знал. Но счел за лучшее дать маме выговориться.
— Вы же знаете, у бабушки есть несколько подруг. Такие же коммунистки. Теть Рая, теть Надя и теть Дуня.
Всех троих я отлично знала. Невероятные женщины. Из тех, которые коня на скаку останавливать не будут. Они его даже не заметят. Если к коню не прилагается командир Красной Армии.
— И что с ними?
Я разглядывала маму. Ей-ей, разоблачение шантажистов пошло ей на пользу. Всего за один день она стала как-то моложе, ярче и спокойнее. Это еще не была моя прежняя мама, но уже и не та мрачная тень, которую я застала дома.
— Мы все сделали правильно. И чтобы ты знала, Михаила уже уволили. Он сделался посмешищем всего института. Какая-то тетка сказала твоей матери, что они уезжают из города…
Умные мы все-таки! И сообразительные. Поднявший меч шантажа должен был от него и погибнуть. Но мне деньги не нужны. Поэтому мы совершенно бесплатно распространили отснятую порнографию по институту. Лютик на мерзавцев даже приворотного зелья не пожалел. Думаю, парни очнутся от своей любви через пару кругов… то есть месяцев. И будут долго плеваться. А может, и привыкнут?
Про мою мать они, конечно, не забудут. Но кто ж им поверит? Нас они точно не запомнят. Терн их даже не допрашивал, только память прочитал. А это — незаметно. А без снимков… да кто ж вам поверит, заиньки?! Когда имеется такое яркое доказательство вашей любви! И вы даже собираетесь жить вместе!
Ну и живите! На здоровье!
А приблизитесь к моей семье — ноги выдеру!
Только вот не приблизятся. Под гипнозом мы им хорошо внушили страх по отношению к незаконным методам обогащения. Не перевоспитание, не реморализация, нет! На такое способны лишь боги. Просто легкая коррекция! А если они после такого и сойдут с ума… А мне почему-то подлецов не жалко!
— Ты мать слушай, хотя бы из вежливости, не отвлекайся!
Я прислушалась
— …и вот ее ограбили!
— кого?!
— Сестру теть Раи. Марию. Юля, ты не слушаешь?!
— слушаю, мам. Я с ней просто вроде бы не знакома!
— Да. И что?! Маша пришла домой, а там погром, все перевернуто, деньги и ценные вещи пропали! Милиция приехала, три часа ее допрашивали, а воз и ныне там. А вчера и на Раю напали.
— Ох, черт!
— ну да. И как на грех, она дома оказалась! Ворвались трое, в масках, связали ее, избили, она сейчас в больнице, в реанимации…
— Все с вашей бабулей будет в порядке!
Эвин ввалился на кухню и тут же цапнул чайник с водой.
— Пить — умираю!
Выглядел оборотень и правда не лучшим образом. Я подняла бровь, глядя ему в глаза.
— Ты лечил?
Оборотень чуть опустил веки.
— Да, я.
За столько лет дружбы мы уже отлично понимали друг друга без слов. Следующим на кухню вошел Лерг.
— Действительно, ничего страшного с ней не произошло. Поспит денек — и будет на ногах.
— Вы уверены?
Мама сомневалась. А я вот — ни минутки. Эвин из нашей компании самый талантливый в лечении. Лучше бы, конечно, Березка, но где ж ее найти! Эвин же, как оборотень, даже по запаху человека может определить, болен пациент или здоров, а если болен, то чем и как давно.
Лучшие целители и знахари действительно оборотни. Ну и еще вампиры. Но уж очень у них методы диагностики своеобразные — по вкусу крови.
— уверен я, уверен. Завтра как новенькая вскочит. Рассказывайте, что ее довело до такого состояния?
— Подругу ограбили и избили. Пожилая женщина, попала в реанимацию, врачи за нее опасаются — коротко пояснила я.
Эвин зашипел сквозь зубы.
— Все. Оборотню на хвост наступили, — констатировал Терн.
