Яргохор и Фенрир возвращались. Волк прихрамывал на правую переднюю лапу, но ухмылялся – широко и злорадно.
– Эх, и показал же я им! Славная вышла драчка, давно так не веселился!
– То-то тебя демонам спасать пришлось, – прогудел подошедший Яргохор. Броня Водителя Мёртвых выглядела так, словно по ней вволю погуляли молоты гномов – погнута, во вмятинах, многие пластины пропали, со шлема исчезло острое навершие.
– Меня? Спасать?! – немедленно взъярился сын Локи. – Да что б ты понимал, душевод! Да я заманивал их, если хочешь знать! Сам-то чуть не потонул, тебя самого те же демонá за шиворот из водоворота вытаскивали!
– И где это ты узрел на моём доспехе ворот, почтенный волк? – не остался в долгу Водитель Мёртвых.
– Стойте, вы, оба! – рявкнул Старый Хрофт. – Сейчас будет ещё одна драка, да такая, что… Идёт армия Хедина. Идёт сюда. Нам надо продержаться, пока эти, – он махнул в сторону выстраивающихся смарагдовых кристаллов, – пока эти будут удерживать врата открытыми для Райны и остальных.
– И… для… отца? – медленно спросил волк.
– И для Локи, моего названого младшего брата, – кивнул О́дин.
– Ты собрался-таки драться с Познавшим Тьму? – осведомился Водитель Мёртвых. – Что ж, к этому всё шло.
– С чего ты взял? Едва ли на Гнипахеллире ты бы мог узнать…
Казалось, Яргохор усмехается под покрытым вмятинами шлемом.
– Я – Водитель Мёртвых. Мы чуем схватку великих сил, как вампиры – кровь. Быть великой замятне, быть страшной битве. Но мы с тобой, Древний бог О́дин. Ты вернул мне меня. Я с тобой, великий.
– Я тоже! – рыкнул Фенрир. – Это будет славно. Да и чего нам бояться, ведь Рагнарёк ещё не наступил! Помни, грозный О́дин, только у тебя есть власть убить меня, и только у меня – есть власть убить тебя. А все остальные… да пусть пробуют!
Старый Хрофт молча кивнул, взглянул на Райну – щёки валькирии порозовели, дыхание сделалось спокойным, глубоким и ровным, она словно спала, спала и видела безмятежные, мирные сны.
– Тогда идём.
– Куда? – удивился волк. – Некуда здесь ходить. Всюду одинаковая серятина.
– Подальше вот от этих. – За плечами Отца Богов выстраивалась исполинская пирамида плавающих словно сами по себе зелёных кристаллов. – Им нужно время.
– А нам – нет? – в свою очередь удивился Яргохор. – И потом, что с твоей дочерью, доблестной Райной? Она останется здесь?
Старый Хрофт кивнул.
– В бою она сейчас помеха, а не помощь. И ей надо пройти её собственный путь. Ну, пошли.
Они повернулись спинами к затянутым серым вратам Демогоргона. Демоны исчезли – которые рассыпались чёрным пеплом, скрылись вместе с серой воронкой духов, которые гнали дальше отступавших чудищ, что дрались с волком. Над опустевшим полем боя теперь поднималась лишь исполинская зелёная пирамида из висящих каждый сам по себе смарагдовых кристаллов; на до блеска отполированных гранях длилась причудливая пляска изумрудных огней.
– Армия Познавшего Тьму, э? – рыкнул Фенрир. – Сколько их будет?
– Несколько сотен, едва ли больше. Тысяча в самом крайнем случае.
Волк захохотал, мотая мохнатой головой, только что не принявшись кататься от смеха по земле.
– Несколько сотен? Тысяча?! Ты смеёшься, великий О́дин. Мне ж это на один зуб, даже распробовать не получится!
– Эта тысяча стоит тьмы и тьмы других, племянник.
– Ха! Ха! Стоит тьмы других! Ну, может, и стоит – стада овец, наверное.
– Не хвались, волк, – остудил пыл Фенрира Водитель Мёртвых.
– А ты с ними что, уже бился, да? И они тебя погнали небось? – съязвил сын Локи.
– Не бился. – Яргохор словно не заметил насмешки. – Но если владыка всего Сущего, что может собрать мириады мириадов, что может бросить на нас мощь множества миров, посылает в бой всего лишь несколько сотен… значит, эти сотни поистине дорогого стоят.
– Дорогого, недорогого, – буркнул волк. – Какая разница? Дайте их мне! Тогда и узнаем, кто чего стоит.
– Долго ждать не придётся, – остановился О́дин. – Вот они.
* * *
Тени асов освободились. Виса валькирии, древняя сила Асгарда, властно влекла их обратно. Однако они по-прежнему словно не видели воительницу, подчиняясь лишь её магии. Сущности их дремали, не торопясь вернуться.
Но Райна сейчас не обращала на это внимания. Её сила превозмогла все препоны и ловушки этого места. «Тоже мне, «домен Соборного Духа», «самое таинственное место всего Упорядоченного»! Ничего особенного». Её воля оказалась могущественнее всего, что смог бросить против неё Демогоргон. Стражи и демоны, пропасти и бездны – её ничто не остановило. И теперь они возвращаются – она и асы.
А как только они выберутся отсюда – всё будет очень и очень хорошо.
Золотая тропа расширялась, уверенно вела Райну прочь из страны мёртвых. Валькирия не оборачивалась, она и так знала, что тени асов послушно следуют за ней.
Они победили. План отца исполнился. Осталась последняя, самая малая малость – перейти обратно границу меж жизнью и смертью, сбросить личину отшагнувших от мира живых и потом уже подумать, как вернуть родне и сёстрам достойную богов Асгарда плоть.
Райна шагала и пела во всю глотку, пела разухабистые песни простых наёмников, её былых товарищей, обычных смертных. Сколько раз она пела вот так же, у походного костра, празднуя победу или стараясь приободрить других после неудачи; сейчас эти немудрёные вирши казались ей величественным победным гимном.
Облака расступались перед нею, в спину упирался холодный взгляд великого Орла, словно обнимавшего широко раскрытыми крылами Мировое Древо. Он был спокоен. Холоден и спокоен, словно и не вырвались из его владений только что несколько десятков Древних, пребывавших тут бессчётные века.
Но что ей до всех на свете духов, Орлов и Драконов, до сил великих и малых – если за ней следуют её сёстры? Где-то там, позади, наверное, осталась мама, но… что поделать. Мама была смертна, такова её участь; Райна никогда не забывала о ней, но могла ли вернуть её сейчас?..
Наверное, нет. Не следует нарушать испокон установленное. Смертные живут и умирают, их души отправляются в области посмертия. Боги – живут вечно, до самого последнего дня, отпущенного их миру, и тоже умирают, уже конечной, последней смертью. Так было, пока стоял Асгард – простой и честный порядок. Так и должно быть. Не ей, истинной валькирии, нарушать его.
…Но в глубине души уже свивал кольца червь сомнения.
Они с отцом опрокинули все законы, запреты и установления. И что мешало ей… нет, нет, – Райна даже помотала головой, – она безумна. Как она нашла бы мать в бескрайних владениях Соборного Духа, понятия не имея даже, где и, главное, как её искать?
