Здесь, совсем близко к вершине Древа, он ощущал малейшие изменения и колебания в потоках Силы особенно остро. Позади осталось то, что казалось лигами, и лигами распростёршихся очень далеко ветвей, однако постепенно они исчезали, ствол Древа утончался, обернувшись наконец невообразимо острой иглой, наподобие той, что использовал сам Ракот, отправляясь в эти края.
Поток возносившей Восставшего силы не иссякал. Древо жило ею, направляло её ток, сила струилась по каждой его ветви, давала расти каждому листку. Здесь заканчивался путь и возносимых этим потоком костяков – последние из них втягивались в едва заметные трещины и разломы коры, да так, что Восставший готов был поклясться, что видел, как трещины эти специально раскрывались, словно губы, чтобы поглотить очередной скелет.
Ракот только и мог, что качать головой, – он понимал, что перед ним грандиозная, величайшая иллюзия, невероятный и невообразимый обман, но пробиться к истине, к тому, что крылось за этими картинками, не мог даже он, Новый Бог Упорядоченного.
От его глаз не укрылись ни ползавшие по ветвям головоногие существа, бывшие, как он понял, чем-то сродни обычным гусеницам-листоедам, но всё-таки не совсем простыми – жрали они не всё подряд, а что-то придирчиво выбирали.
Видел он и подхваченные потоком призрачные костяки. Видел, как изменяет их Сила, превращая во что-то совершенно новое, исполненное злобы и ненависти к живому, но не мог понять – для чего?
Сейчас, впрочем, это всё отступило. На самой вершине Древа Ракота кто-то ждал, и Восставший невольно сжался, готовясь к любому исходу.
Окажется ли это хитроумный Орлангур? Или сам Демогоргон снизойдёт наконец для прямого разговора?
…Однако на вершине, касаясь одной рукой тонкого здесь ствола, на прогибающейся ветви, стояла девушка, плотно зажмурив глаза.
Высокая и статная, настоящая богатырка, в полном вооружении – кольчуга, круглый щит, длинный меч у пояса. Из-под шлема выбивались светлые волосы воительницы; доспехи её казались чуть ли не нарочито простыми, видавшими виды.
Отличался только меч. От него за версту разило альвийскими чарами, а альвиков Ракот Восставший, надо сказать, недолюбливал. Уж слишком хитры, уж слишком себе на уме; если и помогают тебе – значит, наверняка имеют свою собственную выгоду.
Впрочем, чтобы узнать незнакомку, Ракоту не потребовалось много усилий, особенно здесь, на вершине великого Древа. Текучая Сила словно высветляла сущность каждого сердца и каждого существа.
Перед Восставшим была валькирия, дочь древнего бога О́дина и смертной женщины, Дева Битвы.
Та самая, которую Старый Хрофт нашёл после схватки на Утонувшем Крабе и с которой скрылся от Новых Богов на долгое время.
Что она тут делает? Как оказалась? Как проникла так глубоко в царство смерти?
Восставший мягко ступил на соседнюю ветвь.
И, как и Райна до этого, замер, окидывая взглядом всё открывшееся ему Упорядоченное.
Как и перед ней, пред Ракотом развернулось дивное полотно, расшитое сверкающими каменьями миров, полыхающее огнями бездонных провалов, радующее вечно изменяющимися равнинами Межреальности.
Но, в отличие от Райны, Восставший лишь кивнул с лёгкой печалью.
Да, Сущее прекрасно, но он, Ракот, здесь не просто так.
Собственно говоря, сама валькирия, даже и с альвийским мечом, не была столь уж важна. Её стоит расспросить, но у Восставшего было дело поважнее. Разговор с Мимиром закончился ничем, и Ракоту предстояло самостоятельно получить ответы на всё, с чем он явился во владения Соборного Духа.
Валькирия стояла замерев, не замечая Ракота, целиком и полностью уйдя в какое-то непонятное никому, кроме неё самой, видение.
Восставший подождал какое-то время, а затем перешагнул, встал на ту же ветвь, что и Райна, и осторожно тронул воительницу за плечо.
* * *
Знай об этом Хедин, Познавший Тьму, он, наверное, удивился бы, что взору стоявших на вершине Мирового Древа открыто всё Упорядоченное, кроме, как ни странно, ближнего преддверия владений Великого Духа, где сейчас и кипела битва – отряд подмастерьев Хедина атаковал исполинский конструкт, возведённый Дальними, тот самый, что открыл дорогу Райне в пределы Демогоргона и который позволил ей вывести оттуда тени асов.
Зелёные кристаллы осыпал сейчас град белооперённых эльфийских стрел, следом за ними торопились огнешары, вырвавшиеся из гномьих бомбард; творения Дальних пока что держались крепко, не поддаваясь, однако из глубины их поднимались к поверхности смарагдовые сполохи.
Сам Познавший Тьму замер в кольце своих собственных кристаллов, возведённых словно в ответ на творения Дальних. Мол, подобное побеждаю подобным, высшую степень порядка – высшей же степенью.
Сигрлинн застыла подле него, неотрывно глядя на быстро мелькающие руки Нового Бога. Нечасто Хедин прибегал к магии жеста, словно вспомнив незабвенные времена славы их Поколения.
– Ты их вскрываешь, – проговорила волшебница с редким в её устах восхищением. – Им некуда деваться, слишком многое вложили в эту пирамиду, слишком много нагнали своих каменюк.
Хедин молча кивнул.
– Я слежу, всё запечатлено, – продолжала волшебница. – Но как же ловко, как они глубоко запрятались!.. Из нас никто так далеко не забирался, разве что Мерлин…
– Ещё Ракот, – отрывисто бросил Познавший Тьму. – Когда искал своё «абсолютное оружие», а нашёл Неназываемого.
– И где-то там же Дальние… – проронила Сигрлинн. – Да, ради одного этого стоило всё это устроить. И…
– Что «и»?
– И чтобы понять, что старик О́дин тебя предал.
– Ты опять? Он же просто хотел…
– Я знаю! – запальчиво перебила чародейка. – Знаю, говорено уже! Правда в том, что сейчас он – вместе с Дальними, помогает им, а они – помогают ему. И кто знает, сумеем мы удержать всё это вместе, или… – Она вдруг оборвала сама себя, а пальцы её замелькали чуть ли не быстрее, чем у Познавшего Тьму. – Отвечают! Отвечают! Смотри, смотри, откуда Сила идёт! Ого, какой поток! Даже не поток, нет… что это? Зарождение? Из ничего?
– Не из ничего, – поправил Познавший Тьму. – С изнанки Упорядоченного.
– Красивое словечко, вот только… – Сигрлинн наморщила лоб, всматриваясь в последовательности символов и рун, вспыхивающих с частотой праздничных шутих.
– Оттуда, где Ничто обретает иную форму, – бросил Хедин. – Неудивительно, что мы никогда не могли по-настоящему зацепить их. Только то, что оказывалось… манифестировано у нас.
– А зачем им Хрофт? При такой-то мощи?
Хедин промолчал, лицо его нахмурилось.
– Они сманили его, они вернули ему асов. – Руки Сигрлинн опустились, она больше не следовала за прихотливыми извивами заклинаний. – Он предал тебя – да, предал, не спорь! Но что дальше? Что они смогут с ним сделать? Накачать силой до предела и отправить против тебя? Но… зачем такая сложность? Попытка обойти Равновесие? Найти кого-то с… – Голос её вдруг сделался сухим и жестяным, словно она испугалась собственных слов: – Кого-то, у кого есть причина враждовать с тобой? Причина тебя ненавидеть… с-справедливая п-причина?
