– Твоя родня оставалась с тобой несчётные века, великий бог. Моя – покинула меня в считаные мгновения, в сравнении с прожитым мною сроком. И я не могу её вернуть. Даже разнеся все пресловутые царства мёртвых и домен самого Соборного Духа. Поэтому не говори со мной о потерях, бог О́дин. Уходили все, с кем сталкивала меня судьба, враги и друзья – все. Они уходили, а я оставался. Я мог не мстить оскорбившим меня – ведь я всё равно смогу плюнуть на их могилы. Я не знал, как дружить и как любить, – ведь дар свой я не мог простереть ни на кого другого. – Он медленно выдохнул, словно не давая подняться вновь древнему гневу. – Ответил ли я на твой вопрос, великий О́дин?
– Ответил, – хладнокровно кивнул Старый Хрофт. – Я понимаю тебя, маг Скьёльд. И даже лучше, чем ты думаешь. Потому что я тоже жил долго, тоже любил многих дев, и далеко не все из них, как я, владели секретом бессмертия. Мои дочери, валькирии, Девы Битвы – каждую из них родила смертная мать. И каждая из тех, кого я любил, кто подарил мне по дочке, – все отправились в страну мёртвых. Так что да, я понимаю тебя, маг.
– Это поистине возвеселяет моё сердце, – выспренне отозвался Скьёльд, кланяясь. – Мы не зря помогаем тебе, великий бог О́дин. Начатое тобой справедливо и свято, как мы уже сказали при первой встрече.
– Тогда к делу, маг. – Старый Хрофт глядел на ползущие возы с камнем. – Ты помогаешь мне по доброй воле, и приказывать тебе я не хочу. С пивоварней, не скрою, у тебя вышло отлично. Можешь теперь помочь гномам, чтобы им было легче доставлять сюда всё потребное?
– Желание великого бога… – начал было Скьёльд.
О́дин лишь раздражённо отмахнулся:
– Ты опять?
– Хорошо-хорошо, – быстро поклонился маг. – Но замечу лишь, что ты, великий О́дин, прав – Хедин, Познавший Тьму долго мешкать не будет. Он, скорее всего, ещё не знает, что река Времени изменила здесь, у нас, своё течение, что крепость твоя для всего остального в Упорядоченном возводится немыслимо скоро. И споро, – добавил он при виде нескольких дюжин гномов, ловко устанавливавших треногу подъёмника над котлованом.
– Я сбился со счёта, сколько раз говорил тебе, маг…
– Я помню, великий бог. Но помяни мои слова, слова простого смертного, лишь волей и трудом выскочившего – надолго, но навсегда ли? – из течения великой реки: Познавший Тьму не простит. Вы друзья, и вы бились бок о бок, но Упорядоченное для Нового Бога – куда дороже. Он не может допустить, чтобы ты, великий О́дин, сделал то, чего не смог сделать он сам.
– Он сам? О чём ты, Скьёльд?
– Зачем восставал Познавший Тьму? Спасти друга, верно? Но желал ли он свержения Ямерта с самого начала? Или так получилось, когда вас всех подхватил неумолимый поток? Ты тоже хотел спасти своих сородичей и близких, ты вернул их тени. Ты не хочешь свергать Познавшего, но логика войны, великий бог, приведёт тебя именно к этому выбору. – Скьёльд провёл ладонью по вдруг покрывшемуся по́том черепу. – Тебе никуда не деться от Фатума, от воли Упорядоченного, великий О́дин, оно выбрало тебя.
Старый Хрофт нахмурился, лицо его сделалось непроницаемым.
– Почему ты так решил? Почему Хедину непременно нужно будет нападать на нас? Мы с ним и в самом деле друзья, и…
– Загадка божественности, – хрипло проговорил Скьёльд, – одна из величайших в Упорядоченном. Мы, я и мои сородичи, лишь подступили к самому её краю. Сказать могу немногое, но что могу – в том уверен: Упорядоченное сотворено так, что в нём может быть только один хозяин, только одна правящая воля.
– Это как? – удивился Хрофт. – Изначально в Сущем было множество Древних Богов…
– Ни один из них не претендовал на всевластие, – возразил Скьёльд. – И ни один не правил больше, чем несколькими близкими мирами.
– Н-ну… быть может, – пожал плечами Старый Хрофт. – Но это не слишком меня волнует, чародей. Ты настойчиво мне внушаешь, что Хедин непременно пойдёт на меня войной, а я тебе так же настойчиво отвечаю, что он мой друг, и ничего не случится. Моё дело правое. Я лишь восстанавливаю справедливость, а Познавший Тьму – как раз Справедливость и есть. Он спас друга – я спасаю родню. Никакой разницы.
– Хедин посылал войско, – осторожно напомнил Скьёльд. – Вам пришлось с ним схватиться. И ты по-прежнему повторяешь, мол, ничего не будет?
– Именно, – кивнул Старый Хрофт. – Ничего не будет. Ученики Хедина не причинили нам ущерба, а мы не причинили им. Так, слегка потолкались. Кулачная потеха молодцу не укор. Сегодня сошлись стенка на стенку, а уже назавтра эль вместе пьём. Эйнхерии в Валгалле всё время сражались друг с другом, и одиночно, и отрядами, а потом на пиру дружно возглашали здравицы победителям.
Скьёльд лишь молча покачал головой.
– Я помогу строителям, – сказал он, помолчав. – Помогу всем, чем только можно. Но… великий бог, твоё заклятие воплощения асов, или обряд, или… что с ним? Я всё же надеюсь оказаться полезен…
– Сможешь, – заметил Хрофт, и маг тотчас подобрался. – Сможешь, если и впрямь пособишь строителям.
Чародей вздохнул, но настаивать не стал.
Глядя на суету сотен гномов, на поспешно возводимые ими леса и подмостки, краны, лебёдки и прочее, Старый Хрофт едва заметно вздохнул. Дело подходило к самому краю. Асгард Возрождённый – не Асгард без громового хохота Тора, вис Браги, похвальбы Локи, лукавых взглядов Фрейи, тихой улыбки Идун. Да, Хедин в своё время вернул тело Ракоту – Истинные Маги, чего уж там! – ему, Хрофту, придётся труднее.
Потому что магия должна быть его собственной, магией Асгарда и асов. Ну, в крайнем случае, магией ванов.
Ванов.
Гулльвейг, что-то я тебя заждался. Ты, служанка всех господ, всегда ухитрявшаяся оказаться в стане победителей – пора бы тебе появиться. Поучить, наставить на путь истинный.
Он усмехнулся, натужно, тяжко.
Он не Истинный Маг. Он осколок додревних времён, когда боги ходили себе по земле, носили простую одежду, ночевали на постоялых дворах, бражничали за трактирными столами, любили красивых дев или – если богини – мужественных воинов. Всё было просто и понятно. А теперь…
Простота и чистота ушли безвозвратно, магия стала невероятно могущественной и изощрённой, Упорядоченное оказалось куда сложнее, чем представлялось Старому Хрофту в те времена, когда он восседал на троне Валгаллы.
«Что ж, будем жить всё равно. Мы боги, в конце концов.
Иначе – прав Скьёльд! – смертные поднимутся настолько высоко, что по праву займут наше место».
Он один видел сейчас исполинское кольцо рун, опоясавшее возводимый Асгард. Потом к ним присоединятся стада быков, что пригонят из Восточного Хьёрварда. Магия крови, никуда от неё не денешься – древние подношения богам Валгаллы сильны по-прежнему.
Железокаменная решимость, сковавшая Старого Хрофта нерушимыми оковами, наверное, впервые в этот миг дала трещину.
