— Да помолчите же наконец! — воскликнула Лена перебивая. — Убить Шапронова официально можно. И на первый взгляд — крайне доступным способом.
Поставив чашку с чаем на стол, она взяла пульт от стереовизора и нажала на кнопку. За спиной Малярийкина вспыхнул монитор. Автомех обернулся. Ниже картинки, транслирующей один из старых танковых чемпионатов, сверкало три ярких буквы с точками. Абревиатура:
«К.Т.О.»
Это были Красные Танки Онлайн.
Легально Малярийкин мог замочить Шапронова только там.
5. мочилово
Элена всё делала крайне быстро. Предварительный (и тайный) просмотр Малярийкину назначили уже на следующий день. Но не на полноценной игровой арене, как было положено обычному пушечному мясу, а на древнем уродливом военном полигоне за границами Скайбокса. Лена при Малярийкине назвала это место «Ливаном» — то ли с уважением, с большой буквы, как имя собственное, то ли издеваясь — Маляр не уловил. Собственно, ему было всё равно. Волнение, которое охватило Малярийкина в тот день он запомнил надолго.
В Ливане отрабатывался навык управления танками новой, недавно введённой и в премьер-лигу модели «Васп-М3» (Первый Уровень общей классификации, корпус WASP, модификация третья).
Начиная с «Васп-М1» (первый уровень общей классификации, корпус WASP, модификация первая) — начального типа этого знаменитого, но уже существенно устаревшего корпуса (как раз того самого, который предоставлялся пилотам-нубам бесплатно спонсорами игры) — боевая машина управлялась единственным пилотом. В Васпе «М-Три», равно как и во всех традиционных танковых корпусах КТО, указанная технологическая традиция сохранялась. Старые машины, сражавшиеся в реальных танковых войнах древности и ведомые в смертельный бой сплочённым танковым экипажем из двух, а то и четырёх бойцов, канули в лету. Сейчас на игровое поле КТОшной локации выползал один игровой танк, и в нём сидел — только один пилот-игрок. Впрочем, являлись ли пилоты игровых танков КТО всего лишь «игроками» — вопрос довольно спорный. Ведь сдохнуть или превратиться в инвалида на соревнованиях КТО можно было вполне по-настоящему. Как говориться, без дураков.
— Без дураков, — сказала Элена, осматривая корпус третьего Васпа и при этом, ни капли не стесняясь Малярийкина и короткой юбки, аппетитно нагибалась, дабы осмотреть часть днища боевой машины. — Нет, реально. Вроде ничё колымага. Попрёт для старта. Не «Мамонт», естественно, но вы с «Мамонтом» и не справитесь пока. Согласны? Короче, Пётр, вы начнете с нуля. С самых, как говориться, низов. В КТО вам, прежде всего, нужен опыт. Опыт!
И она воздевала вверх указательный палец, словно мудрый Аристотель перед древнемакедонским молодняком. Правда, в отличие от ситуации с Аристотелем, палец у Лены был длинный, ровный, красивый и с накладным ногтем, на котором тончайшей линией был выведен какой-то восточный иероглиф (вероятно, грязное китайское ругательство). Всё это портило эффект нравоучения. Кроме того, Малярийкин сразу представил себе, как Элена кладёт этот палец себе в рот. Зрелище выглядело ого-го.
— Васп далеко не ноль, — блеснул эрудицией автомех, отгоняя грязные фантазии. — Это скорее полноценная, добротная единица. Спасибо вам за хороший старт!
— Это я вам, Пётр, скажу «спасибо» за хороший старт. Если не сдохнете в этом корпусе в первый день, — отвечала Элена. — А на счёт полноценной и добротной это вы погорячились. Это же Васп. Пусть третий, сильно прокачанный, но всё же Васп. — И она поморщилась, словно произнесла слово «мерзость».
— Значит, спасибо за возможность хорошего старта, — промямлил Маляр.
— Не сглазьте, дурачёк, — рассмеялась Лена. — Всё, давайте!
Познакомив Малярийкина со штатным вербовщиком полигона Ливан, Элена вскоре упорхнула. То ли на интервью, то ли на званный завтрак — чем заняты рано утром телевизионные дивы Малярийкин не знал. Впрочем, по убедительной просьбе Элены Прекрасной вербовщик обязался ввести Малярийкина в курс дела. И выделить всё имевшееся свободное время. Безусловно, это были «особые» условия для старта новичка в Скайбоксе. Сколько это стоило, Малярийикин предпочитал не задумываться. Денег у него не хватило бы при любом раскладе. Муравейку он продал. Часть оставшихся денег всё-таки спрятал в депозитарий. Вместе с оружием и кое-какими личными вещами. В качестве жилища Элена предоставила ему собственную «тайную» квартиру. Сама она проживала в особняке в Скайбоксе, и, комментируя переезд Малярийкина в её секретную недвижимость, недвусмысленно заявила: «Вы Пётр, меня совсем не стесните. Ведь я буду жить отдельно. Не переживайте!»
Откровенно признаваясь, Пётр не переживал бы, даже если бы Лена стала жить вместе с ним и спать в одной койке. Наоборот, переживать в этом случае лучше было ей.
Всё шибко смущало Малярийкина по совершенно другой причине.
Мёртвые Ника и Калмыш не являлись к нему во снах. Но думал он о них постоянно. Анализируя поворот судьбы, который провёл его от рапахнутых ворот Наш-ангара с двумя трупами самых близких людей, к ангару на полигоне Ливан, Малярийкин сначала недоумевал. Потом бесился. Потом снова недоумевал. Наконец, проведя значительное время в тягостных размылениях, он всё же согласился, что путь, который предложила Елена, являлся единсвенной альтернативой скоропостижной смерти от рук охраны Шапронова или Чехов. И мстить Шапронову — следовало именно так.
Большую роль в принятии решения сыграло одиночество Малярийкина. После смети Калмыша, Лена казалась единственным человеком, с которым можно было … да хотя бы просто обсудить собственные переживания и мысли. Кроме того — давила её внешность. Малярийкин откровенничал с Калмышевым. Никой — любовался. А вот с Леной можно было совмещать и то и другое. Дружить и хотеть. Как бы так.
Тайная квартира Элены была достойна Моссада и ФСБ. Была оборудована в лучших традициях старых, добрых шпионских разборок прошлого века. В квартире, в спальне, возле кровати — большой и двухместной, как положено койке женской обители (а может даже четырёхместной, если в рядок и поперёк), стояла тумба с плоским компьютерным блоком. Блок украшали два монитора и рычажки. Вокруг квартиры, на лестничной площадке, в подъезде, на выходе, а также в арке и при въезде во двор таились видеокамеры. Таким образом, счастливый и хитрозашкереный обитатель «тайного жилища» Лены мог контролировать всё, происходившее вокруг. Все подступы и все очкуры. Всех кто приезжает, уезжает, приходит и уходит. Изображение со «спального» блока безопасности можно было просмартивать с ручных электронных часов или с телефона при подходе к дому. И при тревожных симптомах — во двор или в подъезд не входить. Кроме того, изображение могло сохраняться в памяти блока почти три месяца (квартал). Это значило, видеозапись можно было просматривать ретроспективно. Допустим, в воскресенье за всю неделю. На перемотке.
Зачем теледиве было всё это шпионское великолепие, Малярийкин мог только удивляться. Выходит — такая у неё жисть. Но Малярийкину — всё это подходило. Подходя к дому, он мог быть уверен хотя бы в том, что его не ждут возле двери отправленные Шпроновым бандюки.
