Но в Юму он не поехал. Дорога прямая как стрела, сворачивать с нее особо некуда. Даже если он остановился где-то заправиться там или отлить, то все равно он… а что? Он бы не к той квартире поехал бы, где я его высматривал, а куда-то в другое место, куда ему на самом деле надо. Или остался в Финиксе.
Телефон. Акоста.
– Руднев.
– Могу поспорить, что угадал, в чем ваша главная проблема сейчас, – послышался голос в трубке.
– У меня вся жизнь сплошная проблема, – хмыкнул я. – Можно назвать первое, что придет в голову, и при этом угадать.
– Вам нужен квалифицированный и надежный помощник, верно?
– Верно, – ответил я с ходу. – Нужен. Хотите кого-то предложить?
– Не совсем я, а отец О'Мэлли, не забыли такого? Я с ним только что разговаривал.
– У него есть кто-то надежный?
– Он готов за кого-то поручиться. У вас есть его номер?
– Да, он мне давал его еще в Панаме.
– Номер не изменился, – сказал Акоста. – Он ждет звонка, звоните, как будет удобно.
– Мне прямо сейчас удобно, это нормально?
– Думаю, что да.
За оставшиеся три часа пути можно много звонков сделать и о многом поговорить, тем более что аризонская дорога и аризонский пейзаж к этому располагают. Тут даже поворотов почти нет, просто едешь вперед, между все тех же пыльных холмов, да и все. В общем, нашел номер отца О'Мэлли, того самого иезуита, с которым мы летали из Панамы в Медельин пообщаться с Грасиэлой Рохас – бывшей «кокаиновой королевой» Майами. Священник мне понравился, как умный собеседник и… да, понравился, и все тут. Бывает такой тип людей, которым доверяешь инстинктивно, чувствуя, что нет за ними зла и подлости.
О'Мэлли ответил, сказал, что ждал звонка.
– У вас есть человек, который может работать со мной? – не стал я откладывать главное в долгий ящик.
– Есть. Его зовут Патрик Килрой. – Он сказал это так, словно я должен был сам все понять.
Но я не понял. Какой-то звонок в сознании задребезжал, да, но откуда шел звон, определить не получалось. О'Мэлли меня понял, потому что подсказал:
– Марк Килрой, я вам рассказывал тогда в самолете.
– Мальчишка-американец, которого принесли в жертву! – вспомнил я. – В Матаморосе.
– Совершенно верно, – подтвердил священник. – Патрик – его младший брат
[2]
. Когда Марка убили, Патрику было десять лет. После школы он пошел в морскую пехоту, затем до прошлого года работал агентом CBP в Техасе, в Ларедо. Сейчас он готов переехать в Аризону. Я с ним говорил, – добавил священник, словно почувствовав мое затруднение. – Он знает все о том… вы меня поняли. И он в это верит. И он мотивирован, он любил брата и до сих пор хочет добраться до тех, кто…
– Тех уже нет.
– Не совсем, – хмыкнул священник. – Давайте не забывать про того джентльмена, который так и остался неизвестным. И Мэри Ринг со своими убийцами производная от того же зла, которое убило Марка Килроя. Я говорил с Патриком, много раз. Он готов.
Ну что же, честь этому иезуиту и хвала, он все понял заранее, понял, что я один не справлюсь, а искать людей трудно. Джефф не захотел покидать Панаму, Кике тоже. Хотя Акоста и предлагал помощь со всеми легальными проблемами, он тоже понимает ситуацию. Интересно, кто из них догадался найти младшего брата принесенного в жертву психанутым «колдуном» американского мальчишки?
– Я понял. Но я не уверен, что смогу ежемесячно платить постоянному помощнику.
Бизнес у меня есть, верно, но он пока еще не настолько раскрутился, чтобы я мог взять на себя все финансирование и нанимать людей не на один раз, а постоянно.
– Думаю, что с этим мы сможем помочь, – ответил О’Мэлли. – Наше общество не может платить, но мы можем помочь. Поговорите с ним, подумайте, чем он вообще может быть полезен, позвоните мне.
– Я понял.
Действительно понял. Я переехал сюда с неплохими деньгами, но то ли сам Акоста, то ли кто-то другой, к кому он обратился, помог организовать мне хороший кредит на развитие дела, какой бы я никогда сам не получил. У меня очень хороший «мортгидж» на дом, с фиксированной ставкой, какой бы мне тоже никто не дал бы вот просто так. Здание в промзоне возле аэропорта в Дир-Вэлли я получил практически за гроши – это был конфискат, здесь раньше пытались проводить операции с крадеными машинами. Видимо, и с Килроем следует поговорить, понять, что тот умеет, приложить эти умения к тому, на чем можно зарабатывать, и дальше нас кто-то профинансирует. Лучше и не надо. Не давай мне рыбу, дай лучше удочку.
– Когда он будет в Финиксе?
– Думаю, что послезавтра.
Быстро. Даже оперативно. Тогда мы хотя бы сможем вести наблюдение, если потребуется.
Глава 3
Когда свернул на стоянку перед «Бэд Китти», чувствовал себя уже немного одуревшим от езды. Хоть в этом огромном пикапе как в своей квартире сидишь, но я уже восемь часов с утра прокатался, и все на нервах, на нервах. Выбравшись из кабины, опять на жару, размялся сначала и лишь потом направился в кафе.
Люди за стойкой были те же самые, что и с утра, – мужчина и женщина, оба молодые и оба в очках. Мужчина еще и с бородой. К моему удивлению, мужчина меня узнал, спросил, сильно обнадежив:
– Опять к нам?
– Опять, – кивнул я. – Дайте мне латте и минеральную с газом и лаймом, пожалуйста. И да, можете мне уделить минутку внимания? – Я опять показал бляху и лицензию частного расследователя.
– Что-то случилось? – насторожился он.
– У вас? Абсолютно нет, – поспешил я его успокоить. – У меня всего пара вопросов.
– Садитесь за столик, я сейчас подойду с заказом, – сказал он.
Уселся там же, где и с утра сидел. Парень с заказом подошел через пару минут, поставил все на стол, сам уселся напротив, тоже со стаканом минеральной, посмотрел на меня с любопытством.
Я выудил из сумки планшет, привычно уже нашел фотографии Брауна, показал собеседнику:
– Этот парень был здесь с утра. Помните его?
– Помню.
Уже лучше. Меня узнал, почему бы Брауна не узнать? Тем более что у меня лицо незапоминающееся, а Браун все же заметный со свой внешностью рыжего хипстера.
– А раньше он здесь бывал?
– Видел несколько раз.
Это уже зацепка, это точно зацепка.
– Точно он?
– Я художник, у меня почти что абсолютная зрительная память, – сказал парень.
– Это прекрасно. – И сказал я это совершенно искренне. – Часто он появляется?
