– Спасибо за Машку, – сказал Разуваев, глядя в сторону. Он тяжело вздохнул, и Игорь вдруг понял, насколько этому влиятельному человеку нелегко.
– Не за что, – от души ответил Фомин.
– Взрослеет девчонка, – задумчиво продолжил Петр Вячеславович. – Научилась от моих хлопцев отрываться. Хорошо, что сегодня смогли ее вовремя отыскать.
Фомин молчал, не зная что в таких случаях надо говорить. Наверное, как-то успокоить. Но чем он, Игорь Фомин, мог успокоить такую личность, как Разуваев? Глупым советом? Нет уж, лучше промолчать.
Начальник безопасности МИВК еще раз вздохнул, потом помассировал лицо широкими ладонями и повернулся к Игорю уже таким, каким его привыкли видеть – жестким и властным.
– Племянница и ее дружки поедут с нами, – сообщил он Игорю. – Об объектах мы тоже позаботимся. Спасибо и помни, мои предложения все еще в силе. Береги себя.
Он протянул руку, и Фомин с чувством пожал ее.
Но, прежде чем Разуваев сел в джип, Игорь поспешно воскликнул:
– Постойте, Петр Вячеславович! Скажите, где именно погиб мой отец?
Разуваев остановился у раскрытой двери, повернулся и пристально посмотрел на Игоря. Тот не отвел взгляд.
– Объект «Снежинка», второй корпус.
* * *
В «Саманте» сегодня было пустынно. В верхнем зале, где расположились друзья, меланхолично скучал за кружкой пива интеллигентного вида мужчина в очках, за соседним столиком две девчонки-студентки пили кофе с кексами. Снизу изредка доносился стук бильярдных шаров.
Официантка вышла из кухни, где болтала с поваром, вытащила из кармана передника блокнот и подошла к столику, сделав заинтересованный вид.
– Что-нибудь еще принести? – поинтересовалась она.
– Глинтвейн повторите, пожалуйста, – откликнулся Старцев, отодвигая пустой бокал.
– Два, – поддержал его Гоша.
Официантка кивнула, посмотрела на Игоря.
– Ничего не надо, спасибо, – мотнул головой Фомин. – Я еще чай не допил.
Когда официантка ушла, разговор между друзьями продолжился.
– Что мы знаем про этот объект «Снежинка»? – спросил Гоша, вытаскивая из-за пазухи трубку и выкладывая кисет с табаком.
– Небольшой секретный завод, работавший до Посещения на оборонку, – со знанием дела сказал Старцев. – В целом ничего таинственного там не производили, делали железобетонные конструкции для подземных бункеров.
– Судя по тому, что слышал я, – добавил свои познания Фомин. – Место там дурное. Рядом Бердск и водохранилище, к которому лучше вообще не приближаться. После последнего расширения Зоны там что-то произошло и завод почти полностью ушел под воду.
– Совсем ушел? – не отрываясь от забивания трубки табаком, спросил Гоша.
– Большей частью, – Игорь попытался вспомнить что-нибудь еще из услышанного на флэту у Крыса, где гуляли многие истории про Зону. – Нужно учитывать и то, что это изначальная территория Посещения, а значит, там ловушек как блох на дворовой собаке. Ну и так, всякой другой чертовщины выше крыши.
– Ты туда ходил? – спросил у него Семён.
– Нет, конечно! – замахал руками Игорь. – Я только до старого Периметра добирался и то – вместе с вами. Туда вообще мало кто суется без особой нужды.
– Нужен проводник, – резюмировал Чесноков. – И костюмы для подводного плавания.
Фомин с изумлением уставился на невозмутимо прикуривавшего трубку Гошу.
– Какого подводного плавания? – переспросил он.
Чесноков убрал попавшую в рот шерсть, закусил мундштук и сказал тоном, словно общался с умственно отсталыми:
– Завод затопило. Чтобы добраться до места гибели твоего, Игорь, отца, придется нырять.
Семен крякнул, откидываясь на спинку кресла.
– В Зоне в воду не лезут, даже я знаю, – поучительно произнес он.
– Даже он знает, – указал на Старцева Игорь, не сводя глаз с Чеснокова. – Это же полнейшее безумие, Гоша.
Чесноков отмахнулся.
– Скучные вы, – он отвернулся, выпуская струйку дыма. – Закоснели. Присохли и приросли.
Гоша подался вперед, абсолютно серьезным голосом сказал:
– Вы поймите, это же не какой-то там артефакт, это, мать его, «Золотой шар»! Это все равно, что джекпот сорвать, когда всю жизнь масть не шла. Такой шанс упускать нельзя!
– Чеснок… – попытался ответить Фомин, но Гоша не дал ему сказать.
– Что «Чеснок»? – Дифферент прищурил свои глаза без белков, от чего стало казаться, что под веками у него тьма. – Какие тут могут быть еще споры? Это же «Шар», исполняющий желания! Любые желания! Самые сокровенные! У вас что, нет таких желаний, из-за которых бы все отдали?
– Есть, – ответил за всех Игорь.
– И у меня есть, – Чесноков ткнул себе в грудь трубкой. – И не одно.
– Например? – между делом спросил Семен.
– Да чтобы вон Зона эта проклятая исчезла насовсем! – Гоша кивнул в сторону окна. – Чтобы стать как все, а не как вот… это!
Гоша указал на свою бороду и лицо.
За столом воцарилось молчание. Семен задумчиво разглядывал чайник, Игорь ковырял зубочисткой скатерть. Всем было неловко.
– Я к чему, мужики, – уже спокойным тоном подвел итог Чесноков. – У нас у всех есть неразрешимые проблемы, которые вдруг стало возможно разрешить. И мы будем последними дебилами, если упустим такой шанс.
Он вновь сунул в рот трубку и уставился в окно, давая понять, что все сказал.
Слова друга заставили Фомина задуматься. На самом ли деле возможность воплотить в жизнь любое желание стоит непомерного риска? И ради какого именно желания он готов поставить на кон всю свою жизнь?
Но, чем дольше Игорь думал, тем больше, к собственному удивлению, осознавал, что таких глобальных желаний в общем-то и нет. Денег много? Хорошо бы, но он лучше заработает, чем сгинет в глубинах Зоны. Здоровья? Пока не жалуется. Высокого положения в обществе? Заманчиво, но, если честно, не привлекает. Чего же еще?
Фомин так озаботился этим вопросом, что начал перебирать все глобальные проблемы, о которых слышал.
Мир во всем мире? Ну нет у него такого сокровенного желания, хоть плачь. Как и нет желания накормить всех голодных и дать кров всем бездомным. Это хорошие идеи, но, ей-богу, не живет ими простой искитимский парень. Более того – и этот факт особенно поразил Игоря, – не желает он и скорейшего исчезновения Зон. Потому как где-то в глубине души понимает, что попросту не представляет каково это – жить в мире, где не было Посещения? Он с самого детства пропитывался этой атмосферой, дышал и жил ею. Он попросту не знает иной жизни. И не знает как ее можно желать!
Отлузгав в голове всю наносную шелуху, Игорь ясно увидел лишь одну цель, ради которой был готов на все, – вылечить мать. Для этого могут пригодиться деньги, здоровье, положение в обществе и все остальное, что хоть как-то может оказаться полезным. А если это стоит всего лишь пожелать, то… Ради этого он готов идти хоть к черту на рога.
