– Как-то особо и не воспитывали… – задумчиво сказал король. – Что ж, это неплохой метод…
Трикс продолжал смотреть на короля.
– Хорошо. Завтра семейство Гризов довезут до границы с Самаршаном и пинками выгонят из королевства, – сказал Маркель. – Хотя твой пример и показал, что это не лучший способ политической борьбы.
Трикс благодарно кивнул.
– А теперь хватит разговоров, – велел король. – Я боюсь, оленина перестоит, а вино имеет склонность выдыхаться… попробуйте-ка розового, это из моих лучших виноградников…
И королевский ужин перешел в ту стадию, которая уже не сопровождается раздачей наград, зато радует частой сменой блюд и позволяет восхититься мастерством придворных поваров.
Трикс ел с удовольствием, ему давно не приходилось есть так вкусно. Даже дома, на самых роскошных приемах, что устраивали родители, еда была попроще.
Но его тревожило то, что ни Тиана, ни Щавель словно бы не обращали на него никакого внимания. Это было непонятно и заставляло чувствовать себя виноватым без всякой вины.
Но разговаривать через стол было, конечно же, неудобно. И только когда Маркель поднялся и все начали расходиться, Трикс понял, что у него есть несколько мгновений для разговора.
Он подошел к Тиане. Маркель обнимался с его отцом, называя того «Любезнейший мой герцог…», все остальные тоже крутились вокруг короля.
– Тиана, ты на меня за что-то сердишься? – тихо спросил он.
Тиана, которой удивительно шло длинное вечернее платье, удивленно посмотрела на него.
– Ну… ты со мной совсем не разговариваешь… – пробормотал Трикс. – И даже не смотришь…
– Дурачок, – тихо ответила Тиана. – Мы при дворе, а тут совсем другое дело… воспитанная девушка не должна заглядываться на симпатичных юношей…
Щеки у Трикса запылали.
– Приезжайте к нам в Дилон, это мое официальное приглашение, – сказала Тиана. И, быстро оглянувшись, чмокнула Трикса куда-то чуть правее верхней губы.
Трикс остолбенел, а когда вновь обрел способность двигаться, Тиана уже удалялась под руку с ее величеством.
Счастливый и успокоенный, Трикс начал озираться в поисках Щавеля. Конечно, поцелуй от волшебника был бы лишним, а вот пара добрых слов окончательно вернула бы ему хорошее настроение…
Но Щавеля уже не было, только в дальней двери мелькнула его праздничная мантия.
«Я поговорю с ним завтра утром», – подумал Трикс за секунду до того, как герцогиня заключила его в объятия и стала расспрашивать, не простыл ли он, а если нет, то почему его щеки по цвету сравнялись с помидорами.
Но утром Радиона Щавеля в королевском замке уже не оказалось. Доверенный Королевский Волшебник телепортировался из дворца в неизвестном направлении.
5
Ясным зимним утром, за неделю до окончания года, Трикс Солье, единственный и полноправный наследник герцога Рата Солье, подозрительно смотрел на свое отражение.
При некоторой игре воображения темноволосого мальчика в зеркале можно было назвать юношей. Но на молодого человека он все-таки никак не тянул.
Трикс показал зеркалу язык и улыбнулся.
Если бы он взял на себя труд задуматься над тем, чему научился за последние полгода, то мог бы прийти к неожиданному выводу. Главным было вовсе не то, что теперь умеет колдовать или способен почистить картошку и приготовить кофе для придирчивого волшебника. Главным все-таки было то, что он понял – каждый человек такой, какой он есть, а не такой, каким кажется. Причем относится это не только к волшебникам, рыцарям, витамантам и слугам. А еще и к самому Триксу.
Трикс, признаем честно, об этом не задумывался. Но на свое отражение в зеркале он все-таки посмотрел с улыбкой и даже не стал особо тщательно выискивать, не пробиваются ли над верхней губой усы.
Ну, почти не стал…
Насвистывая какой-то мотивчик (судьба уберегла дворцовых менестрелей от того, чтобы попасться насвистывающему Триксу на пути), наследник герцога спустился на первый этаж замка. Немногочисленные лакеи и служанки, попадавшиеся на пути, низко кланялись и пытались побыстрее ускользнуть с дороги. Большую часть старой прислуги герцог, после тщательного дознания, разогнал и нанял новую – крепких деревенских девиц, хорошо умевших управляться с лопатой и граблями, но цепенеющих при виде тонкой фарфоровой посуды, и крепких деревенских парней, с важностью носивших ливреи, но никак не способных запомнить, кого как зовут, кому и как положено кланяться и почему невежливо переспрашивать «Ась?», если чего-то не понял.
Но Трикс, как и его отец, считал, что это временное неудобство. Зато не было сомнений, что в случае неприятностей эти неотесанные лакеи постараются защитить своего благодетеля, а не разбегутся и не сдадутся на милость захватчика.
Судя по суете вокруг дверей в тронный зал, отец был уже там. Но Трикс повернул в другую сторону, в коридорчик, ведущий в подвалы замка. Дежурившие в караулке стражники пропустили наследника без единого вопроса и простояли навытяжку, пока Трикс придирчиво выбирал себе факел и разжигал его в камине.
В казематах, уже перед дверью, ведущей в тюремные камеры, дежурил еще один охранник – довольно-таки тщедушный минотавр, при виде Трикса крепко вцепившийся в алебарду. Бывший тюремщик Солье после изгнания Гризов перешел в распоряжение победителей и ему предстояло еще полгода нести свою службу.
– Караулишь? – добродушно спросил Трикс.
– Дык! – проревел минотавр. Получилось не очень громко, но довольно воинственно.
– Ну-ну, – кивнул Трикс, проходя мимо охранника.
Тюремные камеры были пусты. Все, кроме одной, в которой когда-то сидел Трикс. Он подошел к решетке, проверил, надежно ли закрыт новенький блестящий замок, сторожевые заклинания на который накладывал он сам, а потом посмотрел на узника.
Сид Канг, подлый предатель, мрачно посмотрел на Трикса в ответ. Бывший начальник стражи оброс, поскольку цирюльник узникам полагался раз в полгода, немного исхудал и побледнел. Но взгляд его оставался по-прежнему упрямым.
– Не плачешь? – спросил Трикс. – Хорошо.
– Издеваться над поверженным врагом недостойно благородного человека, – сказал Канг.
– Так и предавать сюзерена недостойно благородного рыцаря, – заметил Трикс.
Отбывал заточение Сид Канг в гораздо более сносных условиях, чем Трикс. На пол камеры положили старый, но довольно толстый ковер, вместо вороха прелой соломы поставили кровать с теплым шерстяным одеялом, на столе горела крошечная лампа. Даже еда в деревянной тарелке выглядела вполне съедобной.
– Мой сюзерен – Сатор Гриз, – ответил Сид Канг. – Да, формально я присягал обоим со-герцогам, но подчиняться должен был приказам Гриза.
