– Это не важно, – утешал его Бамбура. – Я давно предлагал отказаться от декораций. Зритель должен наслаждаться игрой актеров, а не рассматривать красивые картинки. Перевоплощение, подлинные чувства, брызжущие эмоции – вот что составляет суть театра!
– Нет, нет, нет! – размахивал руками Майхель. – Искусство должно быть реалистичным, близким к жизни. Если дело происходит на корабле – со сцены должна брызгать вода! Если в пустыне – лететь песок! Если актеры на сцене едят – они должны есть по-настоящему, а не делать вид, что кусают фрукты из папье-маше!
– Вот насчет последнего я совершенно согласен, – кивнул Бамбура.
Но труднее всего оказалось договориться с Песей и Нисей. Племянники Майхеля только сейчас поняли, что кому-то из них придется изображать принцессу Тиану.
– Я девчонку играть не буду! – твердо заявил старший брат, Песя.
– Я тоже! – пискнул Нися. – Я самый маленький, я Халанбери играю! И я плохо роли запоминаю!
Майхель прекратил выдирать волосы на голове и вцепился себе в бороду.
– Песя! Жизнь актера – это бесконечная череда перевоплощений! Вчера ты играл Трикса, сегодня ты играешь княгиню Тиану, а завтра – завтра и самого витаманта Гавара!
– Не буду играть девчонку, – упрямился Песя. – Если я буду одевать девчачьи платья, то это может плохо сказаться на моем взрослении!
– Песя, ты в принципе прав, – откашлялся Майхель. – Но актер – такая трудная профессия, требующая полной самоотверженности… Знаешь, я однажды играл молодую гномиху!
– Правда? – поразился Песя.
– Правда. У нас был спектакль… «Если бы бабушка была дедушкой, или Гномья лагуна»… У меня борода была самая подходящая, чтобы играть гномиху…
Песя задумался. Неохотно сказал:
– Ну, гномихи не считаются… наверное…
– К тому же у актеров есть мудрое правило, – продолжал уговоры Майхель. – В полном толковании оно звучит так: «Один раз можно сыграть любую роль, это не накладывает на актера никаких обязательств и вообще не считается»… Я тебя прошу сыграть только один раз!
Песя вздохнул.
– И ты получишь свой процент от общей прибыли, – вздохнул Майхель.
– Процент? – восхитился Песя. – Не просто кормежка и обучение, а еще и деньги? Какой процент?
– Полпроцента, – сказал Майхель.
– Процент – и заметано! – бодро сказал Песя. – Будет такая Тиана, что у вас глаза на лоб полезут!
Майхель закашлялся и сказал:
– Ну-ну. Особо усердствовать все-таки не стоит…
Когда начало темнеть, актеры уже были загримированы и одеты для представления. Прибавление к труппе Трикса, Иена и Гавара радикально изменило все представление – каждый из актеров теперь играл сам себя, только Песя изображал Тиану, а Нися – Халанбери. Несмотря на похвальбу Песи, Трикс решил, что никакой Тианы из того не получилось, несмотря на накладные волосы, белое в синий горошек платье и подведенные помадой губы. Что-то мешало поверить, будто это девочка – то ли нескладная худая фигура (подкладывать что-либо под рубашку парень отказался наотрез), то ли выпирающий кадык, то ли торчащие из-под платья волосатые ноги.
Впрочем, зрителям, кроме тех, кто сидел в первых рядах, вряд ли были заметны такие тонкости. Большинству, если честно, вообще вряд ли что-то было видно или слышно, кроме общих очертаний сцены и бродящих по ней актеров.
– Ну… начнем, господа комедианты… – Майхель промокнул пот со лба и вышел из-за кулис, держа в руках горящий факел. Зрители приветствовали его одобрительным гулом – видимо, даже суровые обитатели песков жаждали приобщиться к искусству.
Майхель торжественно обошел сцену, зажигая лампы и факелы, которые должны были освещать происходящее. Потом вышел вперед и торжественно сказал:
– Почтеннейшая публика! Величайший из величайших волшебников всех времен и народов, прославленный Алхазаб! Его верные помощники и подручные! Его храбрые солдаты! Сейчас мы покажем вам представление, которое называется «Подвиги Любви, или Морские Приключения Юного Мага». Двести девяносто девять раз оно с неизменным успехом шло на сценах королевства, Самаршана, в Северных Горах и на Хрустальных Островах!
– Что? – просипел Гавар, стоявший рядом с Триксом. – Двести девяносто девять раз? На Хрустальных Островах?
– Не обращайте внимания, это так положено говорить, – успокоил его Бамбура. – Всего-то три раза сыграли в королевстве и разок в Самаршане.
– И вот теперь мы покажем вам это представление в последний раз! – произнес Майхель. – Закрытие сезона! Прощальная гастроль! История о коварстве и любви, предательстве и благородстве! Как была спасена прелестная юная княгиня и наказан злой ужасный витамант!
С этими словами Майхель раскланялся и двинулся за кулисы. Кочевники проводили его шумным звоном оружия – вместо того чтобы хлопать в ладоши, они предпочли колотить кинжалами о сабли. Звук был хоть и одобрительный, но страшноватый, Трикс невольно сглотнул вставший в горле комок.
– На сцену, – прошептал Бамбура, пихая в спину Песю. – Садись на стул и мечтай о Триксе!
Песя неохотно вышел из-за кулис, уселся на стул и поднял руки к небу. Зрители замолкли.
– О горе мне! – срывающимся фальцетом, воскликнул Песя. – Я – княгиня Тиана, несчастная сирота, которую хотят насильно выдать замуж за вождя витамантов Эвикейта! Я бежала из дворца и укрылась у доброго юноши Трикса, ученика волшебника. Но в безопасности ли я? Ведь меня преследует могучий рыцарь-маг Гавар Вилорой!
Майхель, от жары и волнения обильно потеющий и поминутно вытирающий платком лицо, прошептал, наклоняясь к Триксу и Гавару:
– Шатер Алхазаба открыт, но его не видно. Похоже, решил смотреть из шатра…
– Не важно, – отмахнулся Гавар. – Мы справимся.
Майхель толчком отправил на сцену Нисю.
– О, братец! – воскликнул Песя, продолжая заламывать руки. Похоже, все его представление о девчонках ограничивалось тем, что они должны патетически восклицать и размахивать руками. – Мой любимый сводный братец Халанбери, решивший разделить со мной тяготы бегства. Что ты хочешь мне сказать?
Нися, уставившись на окруживших сцену зрителей, явно заробел и молчал.
– Быть может, ты увидел кого-то, приближающегося к нашему домику? – пришел на помощь брату Песя.
Но Нися упорно молчал.
– Халтура… – вздохнул Гавар и тяжелым шагом вышел из-за кулис. При появлении витаманта по рядам воинов прокатился испуганный гул. Гавар выглядел настоящим живым покойником – бледный, с мертвыми глазами, заострившимися скулами. В общем, он выглядел тем, кем и являлся.
– Он не ответит тебе, княгиня! – гулко произнес Гавар. – Я наложил на него заклятие немоты!
– Я видел витаманта Гавара, приближающегося к нашему домику! – внезапно сказал Нися, игнорируя появление Гавара.
