– На сегодня прием окончен! – торжественно объявил Щавель. – Вернулся мой ученик, которого я посылал… э… в Серые Горы за могучими эликсирами. Завтра, приходите завтра!
Люди безропотно потянулись к выходу, недовольно поглядывая на Трикса. Из прихожей попытался было высунуться краснодеревщик, но Щавель так на него зыркнул, что и он смолчал.
Только старик с тремя сыновьями остался сидеть.
– Дедушка! Ау, дедушка! – громко произнес Щавель. – Завтра прием, идите домой почивать, пожалуйста!
– Не глухой! – скрипуче ответил дедушка. – Нельзя мне домой, чародей. Помру ведь.
– Да ты еще крепок, ты еще покоптишь небо, – попытался успокоить его волшебник. – Завтра приходи!
– Помру ночью, коли не примешь, – упрямо ответил дед. – Эти меня и изведут. – Он сурово посмотрел на сыновей. – Они уже намаялись ждать, кого наследником назову. Сговорятся ночью, да и придавят подушкой!
– Папа, да что вы такое говорите! Вы же велели выкинуть все подушки! – возмутился один из сыновей.
– Потому и жив! Не подушкой придавят, так в вино цикуты намешают, знаю я их, неслухов!
Три сына задумчиво и как-то заинтересованно переглянулись.
– Ладно, – сдался Щавель. – Из уважения к сединам… Чего тебе надобно, старче?
Дедок откашлялся и сказал:
– Было у меня три сына. Старший – умный, средний – сильный, младший – добрый. Почуял я, что смерть моя близка, вот и решил разделить свое имущество. Старшему оставить мельницу, он с жерновами умеет обращаться. Среднему – осла, пусть грузчиком в порту работает. А младшему – любимого моего котика, он один такой слюнтяй, что не выбросит скотинку на улицу.
– Пока не вижу проблемы, – признался Щавель.
– Так я ж их различить не могу! – неожиданно громко завопил старик. – Они ж близнецы, от того и мать их померла в родах! Призвал к себе, спрашиваю, кто старший – каждый говорит, что он!
Братья потупились.
– Сговорились? – заинтересовался Щавель. – Неожиданный ход. Сильный!
– Папенька, – попросил один из братьев. – Да не делите вы добро. Позвольте все продать.
– Включая этого вонючего кота! – вставил второй.
– А деньги мы поделим поровну! – взмолился третий. – Ну чего нам, близнецам единоутробным, в раздор входить?
– Так продайте и поделите все, как отца схороните, – предложил Паклус, тоже увлекшийся ситуацией. – Делов-то!
– А вдруг старший, то есть я, после папенькиной смерти передумаю и делиться не захочу? – спросил один из братьев.
– Я, старший, умный очень, а все умные – они жадные, – сказал второй.
– Для меня, старшого сына, воля папенькина будет священна, – печально сказал третий.
Щавель захохотал:
– Молодцы, братья! Как завернули! Трикс, а ну-ка, покажи мастерство. Как можно помочь дедушке мельнику?
Трикс задумался.
– Дедушка, а нет ли у сыновей ваших какого-то отличия? Ну, родимое пятно…
– У одного с детства след от ремня на левой ягодице, это я пряжкой попал, – вспомнил дед. – У другого на мизинце ноготь слез, это он под жернов неудачно руку сунул… А у третьего – на ноге шрам, телегу разгружал и уронил бочонок… Но у какого и что именно – это я не помню!
– Недостаточно данных, – печально сказал Щавель. – Логика здесь бессильна…
– Возможно, стоит применить заклинание, улучшающее память? – предположил Трикс.
– Я бы не советовал, – сказал Щавель. – Когда человек в таком преклонном возрасте – самая невинная магия может его убить.
– Тогда заклинание правды! – сказал Трикс. – Чтобы братья признались, кто есть кто…
– Мы будем жаловаться регенту! – сказал один брат.
– Запрещено такую магию к честным людям применять! – добавил второй.
– А скрывать, кто ты есть, из благородных побуждений – не преступление! – подытожил третий.
Трикс задумался. Щавель с улыбкой смотрел на него.
– Хорошо, – сказал Трикс. – У кого на ягодице след от ремня?
Стоящий слева брат поднял руку.
– У кого ногтя нет на мизинце?
Поднял руку и продемонстрировал палец брат, стоящий в центре.
– А на ноге отметина?
Брат, стоящий справа кивнул.
– Вполне достаточно, – сказал Трикс. – Добрый брат не мог заслужить такой отцовский гнев, чтобы получить отметину от ремня на всю жизнь. Итак, слева либо сильный, либо умный. Умный брат не мог прищемить палец в жерновах. Итак, в центре либо сильный, либо добрый. Сильный брат не уронил бы тяжесть. Итак, справа либо умный, либо добрый.
– Мне кажется, это нам ничего не дает… – почесал переносицу Паклус.
– Это нам дает все! – торжественно ответил Трикс. – Допустим, что слева – сильный. Тогда в центре – добрый. А справа – умный! Так?
– А если слева умный? – спросил Паклус.
– Тогда в центре сильный, а справа – добрый!
– Ну и что? Есть два равновероятных варианта! Щавель прав, логика тут пасует!
– Зато мы точно знаем, что стоящий в центре – не умный, не старший сын! – гордо сказал Трикс. – Мельницу он точно не получает!
Стоящий в центре сын разинул рот. Посмотрел на братьев. Те отвели глаза.
– Ну а мелкую скотину, вроде осла и кота, можно распределить в рабочем порядке, – продолжил Трикс. – Я склоняюсь к мысли, что умный брат тоже не попался бы на шалостях и не получил ремня. Значит, слева сильный! В центре, таким образом, оказывается не сильный, не умный, а добрый – что и подтверждает факт получения им травмы, по доброте душевной он пытался работать на мельнице без всякой сноровки и способностей! Ну и, конечно же, склонный к умному труду брат, стоящий справа, оказался непригоден к погрузочно-разгрузочным работам. Все! Сильный – ему осла, добрый – ему кота, умный – ему мельницу!
Дедок почесал в затылке.
Первым не выдержал брат, стоящий справа.
– Это я-то к работам непригодный? – завопил он. – Это я-то? Как что таскать, как что грузить – всегда меня, оттого и поранился!
– Это я не умный? Это я-то в жерновах палец прищемил, оттого что неспособный и несноровистый? Да я с пяти лет при жерновах, оттого и прищемился! – обиделся стоящий в центре.
– Да я по заднице получал только по доброте своей душевной! – бушевал брат, стоящий слева. – Они хулиганят, а потом просят: «Братик, возьми на себя вину, тебя папка любит, пороть будет не сильно!»
Трикс гордо посмотрел на волшебника. Тот одобрительно кивнул. Тогда Трикс подмигнул растерянному Паклусу и сказал:
