– Эй! Эй, замолчи! – Щавель тревожно посмотрел на Трикса. – Ты поосторожнее, Трикс… ты же все-таки волшебник. Нам еще не хватало пожечь собственную столицу!
– Так, значит, работает? – спросил Трикс. – Можно и без имени?
– Ну… можно… – неохотно признал Щавель. – Но труднее и дольше. Чем более громоздкое получается заклинание, тем хуже оно воспринимается и труднее работает. Настоящее заклинание должно быть кратким! Четким! Ярким! Неожиданным! Оно должно ошеломлять и восхищать!
– Так я не сжег столицу? – на всякий случай уточнил Трикс.
– Нет, конечно. На что, по-твоему, нужны мы, волшебники? Над всеми крупными городами королевства висят заклятия ПВО – Противоволшебной обороны. Например, такое: «Едва насланный колдуном огненный дождь пролился с небес, как над городом сгустился магический туман – он легко гасил огненные струи и те не долетали до земли». Понимаешь?
– Ничего себе, – пробормотал Трикс. – Так это сколько всего нужно предусмотреть! Огонь, воду, камни, чудовищ…
– Да, – подтвердил Щавель. – Волшебники ПВО день и ночь придумывают новые опасности и методы борьбы с ними. Это вечное соревнование меча и щита, нападения и обороны.
– Все равно невозможно предусмотреть все опасности, – сказал Трикс встревоженно. – Почему же враги до сих пор нас не уничтожили?
– Потому что и у нас есть волшебники массового поражения, – ответил Щавель. – Служба их трудна и ответственна. В тайных укрытиях, про которые не знает враг, они день и ночь придумывают атакующие заклинания. И если враг пустит в ход свою магию массового поражения – они нанесут сокрушительный ответный удар. Это так называемая доктрина взаимного магического сдерживания.
– А помаленьку воевать магией можно, ага? – спросил заинтересовавшийся разговором Халанбери.
– Помаленьку можно, – снисходительно ответил Щавель.
– Огненный шар во врага запустить, или дождик из камней на вражеское войско?
– Да.
– А как решить, что еще можно делать, а что уже нельзя?
– Это все решается в рабочем порядке, – уклончиво ответил Щавель. – Скажем, против какого-нибудь мелкого государства, где своих магов раз-два и обчелся, можно почти все. А вот против Самаршана или Хрустальных островов – тут надо поаккуратнее.
– Ага. То есть если могут сдачи дать, то надо быть вежливым? – продолжал допытываться Халанбери.
– Ну… в общем-то да. – Радион почему-то смутился.
– Все как в жизни, – вздохнул Халанбери. – Скажите, господин волшебник, а Столица – она красивая?
– О да! – Радион закивал. – Белоснежные башни вздымаются к облакам, дворцы из красного мрамора и зеленого малахита привольно раскинулись среди холмов. Маленькие озера с чистейшей водой окружают город, и по связующим их каналам снуют быстрые лодки. А на горных кручах высится королевская крепость Вечный Оплот – самое красивое, безопасное и роскошное сооружение в мире!
– Ух ты… – прошептал Халанбери и от волнения засунул в рот палец.
– А нельзя сразу перенестись туда? – спросил Трикс. – Ну, телепортироваться… вот как вы из башни в свой дилонский дом…
– Есть два серьезных препятствия, – любезно сообщил Щавель. – Первое – система ПВО очень затрудняет телепортацию в город. Понятно почему?
– Чтобы враги не высадили магическим образом десант! – догадался Трикс.
– Верно. Второе – маг может телепортироваться только в то место, которое хорошо знает. А я в Столице никогда не бывал.
Халанбери вытащил палец изо рта и задумался. Потом спросил:
– Господин волшебник… Скажите, а можно научиться магии маленькому мальчику? Ну, вроде меня…
– Все можно, – великодушно сказал Халанбери. – Великий маг Эльнор Быстрый начал колдовать в пять с половиной лет. В шесть он превратил свою злую мачеху в добрую няню, в десять стал помощником Маркеля Разумного, а в семнадцать возглавил капитул магов. Правда, в двадцать два ему надоела магия и он ушел в монастырь.
– Ага. А если мальчик еще не очень хорошо читает и пишет? – продолжал Халанбери. – Ну… некоторые слова хорошо читает, некоторые хорошо пишет. Но не все.
– И такое возможно, – явно развеселившись, ответил Щавель. – Древний маг Хельмер вообще был слеп, но придумал ряд полезных заклинаний для путешественников, для супружеской верности и для осады города. В старые времена вообще было плохо с грамотностью. Некоторые умели читать и писать, некоторые колдовать. А то и другое вместе – очень редко.
– Ага… – задумчиво сказал Халанбери. – Ага…
Щавель наклонился к Триксу и доверительно сказала:
– Такова притягательная сила магии, что даже самые бесталанные и неспособные, никогда не помышлявшие заняться волшебством, в обществе великих волшебников проникаются любовью к чародейству и пытаются сложить свои немудреные заклинания. Конечно, я не вижу в малыше никакой склонности к волшебству… но пусть старается. Это очень трогательно.
– Вы настоящий учитель, – сказал Трикс, тронутый добротой Щавеля. – Вам надо преподавать в академии чародейства.
– Нет, нет, нет! – возмутился Щавель. – Я против этих новомодных штучек. Массовое обучение – как можно? Это не чеканка монет и не изготовление кирпичей. Волшебник должен постигать магию самостоятельно, под руководством наставника, но никак не в классе, заполненном толпой олухов. Вот ты слыхал хоть про одного знаменитого волшебника, который учился бы в академии?
– Нет.
– И я нет! А их полно! Ходят потом по королевству, размахивают грамотами об окончании академии, требуют себе должности при дворах глупых баронов и герцогов… а сами только позорят магию! Настоящих талантливых волшебников они к себе не принимают, о нет! Как можно – ведь сразу станет ясна их бесталанность! Обязательно найдут, к чему прицепиться – пишет с ошибками, простонародные выражения в заклинании употребляет… А идут к ним купеческие сынки, младшие отпрыски аристократов, экзальтированные ведьмочки…
Щавель так разгорячился, что еще с полчаса бурчал по поводу академии и негодных методик массового обучения магии. У Трикса зародилось легкое подозрение, что давным-давно сам Радион был отвергнут приемной комиссией академии, но вслух он этого говорить не стал.
Первые три дня путешественники двигались по княжеству Дилон, которое, как всем известно, славится своими дорогами. Есть мощеные каменные, есть хорошо утоптанные проселочные, через реки и ущелья обязательно наведены мосты или поставлены паромные переправы, даже в самых глухих местах нет-нет да и встретится у дороги трактир (особым указом придорожным трактирам в глухомани снижали налоги), иногда попадались конные разъезды стражи, бдительно озирающие окрестности. Уже на второй день пути (и похоже, что именно из-за стражников) Щавель свернул с главного тракта, соединявшего столицу княжества со столицей королевства на старую дорогу – чуть более длинную и чуть более запущенную. Но и старая королевская дорога была неплоха.
