Он кинулся обниматься с сестрой, а Трикс ощутил легкую ревность. Причем непонятно к чему – то ли к возможности для маленького Халанбери беззаботно обнимать и целовать Тиану, то ли к тому, что бастард и княгиня были братом и сестрой и так любили друг друга.
Хотя… хотел бы он сам, чтобы Тиана оказалась его сестрой?
Нет уж! Не надо ему такой радости!
– А где твой оруженосец? – спросила Тиана, гладя довольного Халанбери по голове. – И все те люди, что спасали меня от витамантов?
– Так ты ничего не знаешь? – поразился Трикс. – Ты же все время была со мной!
– Я была книгой! – возмутилась Тиана.
– Книгиней ты была, – хихикнул Халанбери, за что получил легкий подзатыльник.
– Я была книгой! – повторила Тиана. – А книга живет, только когда ее читают.
– Ну ты же сама сказала, что не хочешь, чтобы я тебя дальше читал… – смутился Трикс.
– Мало ли чего я сказала, – пожала плечиками Тиана. – Ты должен был проверять, не передумала ли я… Так где все? И где мы находимся?
Она подошла к крошечному окошку, посмотрела на улицу. Восхищенно сказала:
– Ух ты… это торговый квартал? А почему я не вижу гор?
– Тиана, мы не в Дилоне, – ответил Трикс. – И мы одни, друзей с нами нет. Садись, я все расскажу…
В полдень над Столицей поплыл колокольный перезвон и бой часов. Вначале, как положено, отбили двенадцать ударов главные часы королевства, на самой высокой, Часовой башне дворца. Шесть их циферблатов смотрели на шесть сторон света. Дело в том, что некогда Маркель Неожиданный решил, что четырех сторон света для великого государства маловато и ввел еще две – Юсток (должен был располагаться между югом и востоком) и Засев (как нетрудно понять – между западом и севером). Почему в голове предприимчивого короля не возникли еще Севос и Юзап – никто не знал. Никто не знал и почему короля не устроили старые добрые юго-восток и северо-запад, которыми испокон веков пользовались моряки и путешественники. И уж тем более никто не понял, с чего король внезапно охладел к своей идее, обещавшей, по его словам, дивный прогресс мореплавания, в результате чего единственным материальным наследием топографической реформы стали часы с шестью циферблатами на башне королевского дворца…
Как только часы, упрямо смотревшие на шесть сторон света, отбили полдень, принялись бить остальные часы Столицы. Возможно, это было и не совсем точно, но зато очень верноподданно.
Под этот разноголосый перезвон и перестук (БАМ! БАМ! БАМ! – на башне гильдии кузнецов, ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! – на башенке ювелирных дел мастеров, ТУК! ТУК! ТУК! – из серого здания Стражи, и еще много, много разных других звуков) к площади королевского дворца подошли со стороны Юго-Западных ворот трое мальчишек. Двое постарше, один помладше. Одеты прилично, сразу видно, что не из нищих попрошаек. Выглядят культурно, возможно, что из какого-то мелкого дворянского рода. Стражник, дежуривший на углу площади и улицы Королевских Лекарей, бросил на них мимолетный, но придирчивый взгляд – и отвернулся. Вполне приличные дети, можно пропустить.
Хорошо, конечно, что стражник не вслушивался в их разговор.
– Мы ведь не можем штурмовать дворец Маркеля, – сказал один мальчишка, очень хорошенький, даже немножко похожий на девочку.
– Почему? – удивился его ровесник. Он был попроще, погрубее чертами лица и в недалеком будущем ему предстояло осваивать науку обращения с бритвой и помазком.
– Потому что это дворец короля! – отрезал первый мальчишка.
– Ну и что? – возмутился второй (впрочем, самые пытливые читатели уже догадались, что первый мальчишка был на самом деле девочкой, княгиней Тианой, а второй – со-герцогом Триксом, так мы отныне и будем их называть). – Мы ничего против короля не имеем, мы только спасем Щавеля с Иеном!
– Потому что это королевский дворец и охраняют его как королевский дворец! – отрезала Тиана. – Ты что думаешь, один-единственный волшебник может просто так взять и проникнуть туда? Да тут все закрыто заклинаниями и волшебством!
– Я могу что-нибудь придумать, – упорствовал Трикс. – Какую-нибудь невидимость. Прокрадемся…
– Ага! – сказал маленький мальчик. – Тогда нас точно казнят не как разбойников, а как шпионов!
Не будем дальше мучить читателя неизвестностью – третьим мальчиком был Халанбери.
– Может, они и вовсе не во дворце, – неохотно пошел на попятную Трикс. – Может, они в подземельях стражи. Говорят, под главным зданием стражи – подземелья аж на двадцать этажей вниз тянутся! И там держат всяких опасных государственных преступников прикованными цепями к стенам. В железных масках, чтобы никто их лица не видел, и в железных рукавицах, чтобы по линиям руки никто не опознал.
– Ага, – шепотом признался Халанбери. – Я тоже такое слышал. Еще, говорят, там во времена волнений расстреливают бунтовщиков. Ставят к стенке, а потом целая рота лучников по ним стреляет! А трупы ночами на телегах увозят и в реку скидывают!
– В лесу закапывают, – поправил его Трикс.
– В реку скидывают! – уперся Халанбери.
– Да перестаньте вы! – не выдержала Тиана. – Всех арестованных волшебников держат в королевских подземельях, я от Хасса это слышала. Во-первых, потому что там надежнее всего. Во-вторых, волшебников попусту никто не казнит, в любой момент может понадобиться их на волю выпустить. Там они.
Троица молча уставилась на королевский дворец, будто могла взглядом пронзить высокие стены, булыжную мостовую, каменные своды подземелий – и разглядеть Щавеля с Иеном.
– Нам надо понять, почему их вообще арестовали, – продолжала Тиана. – Хасс не знал, что вы меня спасли, верно? Значит, об этом донесли витаманты.
– Витаманты все спали, – мрачно сказал Трикс. – Только Гавар… может, выберется рано или поздно к Хрустальным островам. Но ему еще долго идти!
– Значит, и не витаманты, – решила Тиана. – Тогда кто донес? Почему заслуженного волшебника, ветерана сражения у Черной Переправы, арестовали у ворот Столицы, словно какого-нибудь разбойника?
Трикс пожал плечами, Халанбери признался:
– Не знаю.
– А у меня вот есть одна мысль, – сказала Тиана. – Только она странная очень… я еще подумаю… мне бы одну вещь узнать.
Некоторое время они просто гуляли по площади перед дворцом. Собственно говоря, любоваться отсюда было особенно нечем: разве что высокой стеной с прогуливающимися по ней суровыми стражниками, выложенной брусчаткой мостовой, Часовой башней и самыми верхушками куполов дворца.
Народа на площади всегда было много. Кто-то приходил полюбоваться стеной дворца, кто-то – поклониться монументам героев и королей, которые высились вдоль стены, кто-то надеялся увидеть кортеж короля, а если повезет – и его самого, пытливо изучающего из кареты столичный люд. Сновали в толпе продавцы сувениров, торгуя раскрашенными гравюрами с изображением дворца и короля, акварельными рисунками с видами столицы, деревянными фигурками, изображающими знаменитых королевских стражников в их парадном облачении, кошельками и сумочками от мастерской, поставляющей кошельки и сумочки двору, крошечными фарфоровыми тарелочками с видами Часовой башни (на донце имелся кусочек смолы, которым тарелочку можно было прилепить к буфету), мягкими игрушками, изображающими придворных птиц – голубей, придворных животных – енотов и придворных насекомых – пчел. В специально отведенных местах побирались особо отобранные и допущенные на площадь королевские нищие – старцы с утерянными в боях конечностями; согбенные старушки, которых бросили жестокосердные дети; одинокие матери, собирающие деньги на воспитание своих незаконнорожденных детей; трогательные большеглазые маленькие дети, нуждающиеся в пропитании и призрении. Даже Трикс, прекрасно знавший, как работают придворные нищие и какой налог они платят, не сдержался и бросил пару медяков юной девушке, которая собирала подаяние на покупку целебного самаршанского эликсира – уж больно жалобно она перечисляла свои бесчисленные хвори.
