– Не испорчу, господин сотник, – посмеиваясь, ответил десятник. – Сегодня проверю, как он осваивает рубку, и буду делать из него рыцаря-чемпиона.
– Ну ты хватил!
– А что? С таким-то даром! От нас еще никто на турнирах не побеждал. Думаю, что господин барон поддержит.
– Нурия, я понимаю твое рвение, но не замахивайся на невозможное. Ролт – не дворянин. Его милость не станет такого выставлять на ристалище.
– Эх, господин сотник, когда у моего деда передохли все петухи, ему удалось раздобыть лишь какого-то облезлого. И вот этот облезлый отлично справлялся с работой.
Керрет усмехнулся:
– Да ты шутник, Нурия! Вот бы не подумал… Только при господине бароне так не шути.
– Господину барону я все скажу серьезно, господин сотник.
– Ладно. Позанимайся с новичком, дай ему задание, а потом иди к нам.
– Будет сделано, – ответил Нурия и, обернувшись к Виктору, опять хлопнул его по плечу и добавил: – Не нервничай, парень. Никто тебе не позволит выйти на турнир. Да и не справишься. Пошли, дерево рубить будешь.
– Дерево? – удивился Виктор. – Деревянным мечом или этим?
– Почему деревянным? Своим, железным. Только недоумки бьют деревом по дереву. Меч чувствовать нужно. Как он входит, как отскакивает. А тренировочные мечи – баловство одно. Ими можно пользоваться, когда уже проникся духом рубки. Пошли!
Виктор двинулся за десятником в обход казарм. Насколько он представлял себе местное понятие рыцаря, это должен быть дворянин, лучше – высокородный, обладающий недюжинными боевыми навыками, которого выставляет на турнир его собственная семья. С этой точки зрения барон тоже был рыцарем, потому что принимал участие в военных состязаниях, но благополучно все проиграл. По крайней мере, так было известно Ролту. Сыновья барона еще никак не зарекомендовали себя, но в замке ходили слухи, что на самого старшего надежд точно нет. Итак, рыцарь – подобие профессионального спортсмена. Так казалось Антипову.
Нурия остановился около бревна, которое было вставлено вертикально в выемку между четырьмя вкопанными в землю досками. Ролт знал, что это бревно – ствол липы, самого мягкого из местных деревьев. Его отец неоднократно снабжал замок липами для воинских нужд.
– Вот что ты будешь рубить, – сообщил десятник, оглядываясь на своего ученика.
Виктор внимательно посмотрел на бревно. Если бы при нем был его любимый двуручный топор, то несчастная деревяшка была бы срублена очень скоро. Но Антипов догадывался, что Нурия имеет в виду нечто другое.
– Во-первых, будешь бить по бревну, не забывая о щите, и из правильного положения. – Десятник, казалось, угадал его мысли. – Во-вторых, меч – не топор. Им работать сложнее. Очень важно наносить верные удары. Например, ты можешь точно поразить врага, но удар будет под таким углом, что не причинит ему вреда. А враг ведь немедленно ответит! Ты – труп после этого. Или не сможешь быстро вернуть меч после удара, который просто ранил. Ты опять труп. Удар должен быть чистым! Вот попробуй, рубани бревно.
Виктора не нужно было просить дважды. Он подошел к мишени, принял стойку «борона» и с размаху нанес сильный удар сбоку. Меч глубоко вошел в древесину, и Антипову пришлось рвануть его на себя, чтобы освободить.
– Я же говорю, меч – не топор, – продолжал Нурия. – Ты видишь? Удар был сильный, точный, но твой меч застрял. Да и отозвался в твоей руке. Отозвался ведь? А все потому, что ты ударил неверно, да и не тем местом. У каждого клинка есть особенная часть, музыкальная. Она находится примерно в двух-трех ладонях от кончика. Если ею бить, то дрожание от удара пойдет не к твоей руке, а к цели. Понял?
– А у моего меча где это место? – задал резонный вопрос Виктор.
– Ты сам должен выяснить, – ответил Нурия. – Будешь бить, пока его не найдешь.
– Господин десятник, а можно вопрос?
– Валяй, парень.
– Я слышал, что бывают… очень мощные удары самым кончиком меча… такие, что разрубают доспех. Это правда?
– Где ты такое слышал?! – Нурия моментально наполнился возмущением. – Вот же чушь мастеровым лезет в голову. Наверняка среди вас не было кузнеца, когда об этом говорили. Не вздумай так делать! Кончик – самое слабое место клинка. Им можно колоть, но не рубить! Твой меч, конечно, плохой, но все равно его не порть! Понял?
– Понял, господин десятник.
– Начинай рубить. Чего ждешь?
И в последующие часы Виктор выяснял на практике, насколько меч отличается от привычного топора. И здесь его предыдущие умения больше мешали, чем помогали.
Вторую половину дня Антипов был свободен как птица. Его наставник оказался очень занят, за рубку не похвалил, а лишь разочарованно пробурчал: «На сегодня все. Может быть, завтра получится». После чего посоветовал Ролту вообще забыть о том, что он держал в руках топор. А затем скрылся в донжоне вместе с остальными десятниками.
Виктор оказался предоставлен самому себе. Его уже никто не заставлял возвращать щит и меч в кладовую, поэтому он еще немного поупражнялся самостоятельно, потом попытался начистить свое оружие и заточить, но это все равно не принесло существенных результатов. Он не чувствовал меча так, как топор, и понимал, что его удары далеки от совершенства. Бывший студент догадывался, что делает что-то не то, но не знал, как исправиться. Однако он не стал долго предаваться раздумьям, а решил, пользуясь свободной минуткой, нанести важные визиты. Прежде всего – Аресу.
Вооруженного Ролта выпустили из ворот без лишних вопросов. Теперь уже стражники принимали его за коллегу. Известно, что к новым сослуживцам человек относится лучше, чем к посторонним, и значительно лучше, чем к некоторым старым сотрудникам.
Несмотря на немаленький вес снаряжения, Виктор добрался до опушки сравнительно быстро. И тут же предоставил отчет о своей болезни, выздоровлении, зачислении на военную службу и успехах в изготовлении статуи.
Арес остался верен себе и прежде всего «похвалил» меч своего жреца:
– Хорошее оружие, – сказал он. – На дубинку похоже. Предлагаю им бить исключительно плашмя. Эффект будет такой же, а звону больше.
Антипов слегка обиделся:
– Но другого мне не дадут. Пока этим не овладею.
– Твой десятник знает толк в новичках, – заметил Арес. – Если ты научишься с тем, что держишь в руках, то потом освоишь что угодно. Это все равно что поехать на колеснице без колес. После нее все остальные колесницы будут казаться совершенством.
Виктор пришел не за тем, чтобы выслушивать критику оружия, добытого с таким трудом. Его интересовали более практические вещи.
– А нельзя ли мне получить какой-нибудь совет? – спросил он. – Ну чтобы быстрее пошло. А то с мечом плохо получается после топора.
– Наглость – вот что отличает людей от животных, – печально подытожил Арес. – А не ум, как думают некоторые… наглецы. Я заметил это еще там, на Земле, но здесь столкнулся просто с чем-то выдающимся. Все же не перестают меня удивлять люди, не перестают… Тебе что, мало? Мало того, что я дал?
