Виктор подошел к храму совсем близко, чтобы убедиться, что сооружение построено почти в древнегреческом стиле. Вокруг прямоугольного здания шли ряды белых колонн. Они стояли на основе, покрытой зеленой плиткой. Такой же зеленой была и крыша. С точки зрения Антипова, наблюдалось лишь одно отличие от древнегреческого дизайна, но весьма существенное, – на крыше находились шесть небольших круглых и белых башенок без окон.
Посетитель смело направился ко входу, но был остановлен невысоким пожилым человеком в жреческих одеяниях.
– Внутрь с оружием нельзя. – Серые глаза равнодушно скользнули по невежественному воину. – Можешь вон туда сложить. Потом заберешь.
Виктор не стал спорить, а, подойдя к небольшой площадке, разгрузился, оставив на ней меч и топорик. Щит был приторочен к седлу лошади. Сторож даже не повернул головы – видимо, от уверенности, что его распоряжение будет беспрекословно исполнено.
Антипов поднялся по трем невысоким каменным ступенькам, прошел мимо колонн и оказался внутри помещения. Кроме него, там было еще несколько человек, но в отличие от них Виктор не стал сразу же «пялиться» на статую Зентела, установленную в центре, а обращал внимание на детали. Так, например, он отметил, что деревянные двери храма довольно прочны и держатся на мощных железных петлях. Левая створка запирается на засов, для которого предусмотрена выемка в полу, а в правую вделан замок. Печальное наблюдение. Антипов не был великим специалистом по замкам.
Он прошел еще немного вперед и оказался перед большой, примерно в четыре метра в высоту, белой статуей Зентела. Бог держал в одной руке виноградную кисть, а в другой – кувшин. Виктор даже залюбовался его совершенным лицом: видимо, скульптор был очень талантливым.
«Красиво сделано, – подумал посетитель, – мне до такого мастерства далеко, но тем не менее… Нос слишком прямой, без изъяна, бороды нет. Разве это хорошо? Настоящая красота должна быть немного ущербна. Но ничего, если все получится, то это мы подправим. Мое сердце настоящего художника кровью обливается, видя, что можно сделать лучше».
Антипов быстро огляделся вокруг. Некоторые посетители были на коленях и молились, а другие стояли – кто у алтаря, кто у статуи. Впрочем, несколько человек чинно сидели на мягких скамьях, поставленных вдоль стен. Алтарь, расположенный почему-то за статуей, представлял собой мраморное возвышение, сияющее белизной. Рядом с ним на специальных подставках располагались плошки с горящим маслом. В помещении царил запах благовоний.
Кто-то в белой мантии мелькнул неподалеку, и Виктор тихим голосом задал вопрос:
– Господин, я это… хочу пожертвовать… где можно?
То ли жрец, то ли служка, совершенно лысый, внимательно посмотрел на воина, мгновенно пришел к выводу, что от него крупных пожертвований ожидать не приходится, и сказал:
– Вон сосуд, солдат.
– Благодарю. – Антипов набожно поклонился статуе и алтарю и двинулся в указанном направлении.
Там стояла большая синяя амфора с вызывающей надписью: «Искупление грехов начинается отсюда». Виктор заглянул внутрь, заметил тусклый блеск монет, а потом демонстративно достал из кошеля серебро и, держа руку высоко над горлышком – чтобы все видели, что он бросает, – отпустил монетку. Серебрушка сверкнула напоследок гранью и скрылась в темноте.
«Теперь ты мой должник, Зентел», – мысленно подытожил Антипов.
Он вновь огляделся. Видимо, воин в храме представлял собой привычное зрелище, поэтому никто не обращал на него внимания. Зато Виктор тщательно осмотрел стеклянные витражи, нижний край которых был расположен примерно в трех метрах над полом.
«Окна есть, а нормальных рам нет. Не открываются, – с печалью подумал посетитель. – А если разбить, то на звук сбежится вся стража. Жаль».
Антипов еще немного походил туда-сюда, не заметил ничего интересного и вышел разочарованный. Ситуация была скверной. Он уже знал, что сразу после заката двери храма запираются. У них не стоит стража – это плюс, но зато очень часто расхаживает вокруг, и двери, похоже, хорошо освещены – это минус. Окна же расположены в тени колонн, это хорошо. Но не открываются, а если и открываются, то с очень громким звоном, – это плохо. Виктор не был «медвежатником», но предполагал, что в храм можно попасть только двумя способами: через дверь или через окно. Невозможно, немыслимо! Новобранец не был бы удивлен, если бы узнал, что представители местного преступного мира даже не пытались поживиться церковной утварью.
Между тем Антипов очень хотел оказать почести Зентелу наедине. Просто всей душой стремился к этому. Потому что иначе нельзя. За спиной замок. И по поводу грядущей осады богу виноделия следовало сказать отдельное спасибо.
Виктор нетерпеливо покусывал губы, перебирая один вариант за другим. Он еще ни к кому не стремился на ночное свидание с таким пылом, как к статуе Зентела. Конечно, можно было бы затаиться в храме, чтобы выползти из укрытия после заката, но проблема в том, что там совершенно негде спрятаться. Все отлично просматривается.
Визитер решил изучить другие здания комплекса. Солнце уже клонилось к закату, поэтому он торопился, опасаясь, что стража его прогонит. Виктор подобрал свое оружие, бросил оценивающий взгляд на коновязь и пошел вдоль колонн храма. Судя по тому, что его никто не остановил, подобные прогулки разрешались. Что неудивительно: храм – место публичное, как и баня.
Проходя мимо очередной стражи, Антипов заметил, что на поясе одного из охранников висел горн. Очень здраво – если что, можно быстро и эффективно подать сигнал тревоги.
Виктор не стал приближаться к другим зданиям, чтобы не вызывать подозрений, но отметил, что несколько окон в одном из них открыты. Все, что ему удалось разглядеть, были ряды спинок стульев. То ли столовая, то ли зал заседаний. Открытые окна – хорошо, конечно, но какой прок от них, если они принадлежат столовой? Воина интересовал храм.
Когда посетитель обошел пару раз вокруг обители статуи и алтаря, раздался протяжный звук колокола. Храм закрывался от посетителей. Антипов не торопясь направился к лошади. А потом стал медленно отвязывать ее, наблюдая за происходящим.
В храм через единственные двери начали заходить служки, они что-то делали внутри, но вскоре все вышли, а последний запер дверь на замок. Потом зажег два факела перед дверью и отправился в сторону серого трехэтажного здания, в котором находилась то ли столовая, то ли зал заседаний.
– Проваливай, парень! – раздался за спиной недоброжелательный голос.
Виктор обернулся и заметил двух стражников, сжимающих в руках копья.
– Ухожу, ухожу, – успокоительно заметил он, быстро взгромоздился на лошадь и отбыл, нисколько не сомневаясь, что ворота тоже вскоре закроются.
Антипов отправился на постоялый двор, отдал лошадь конюху, а сам поднялся к себе. Молодой воин был безутешен. Ему казалось, что в храм не попасть, а на ограде рисовать не хотелось. Он ведь не мальчишка какой, а серьезный человек – начинающий осквернитель святынь. Конечно, в крайнем случае можно и на ограде что-нибудь изобразить, но тогда все поймут, как он мелок. Нет, к делу нужно подойти основательно. К мелкому врагу отношение соответствующее.
