Я пожала плечами и едва заметно покачала головой. Как-то само собой вышло. Из этой комбинации жестов можно сделать много разных выводов — начиная с того, что мне наплевать, и заканчивая тем, что все под контролем.
— …К тому же зачем лгать? Император на нее даже не глядел. Он превосходно воспитан и не станет ухаживать за чужой невестой. Да что я говорю… он же сделал вам такой изящный подарок. Вам, а не ей.
Я повертела рукой. Браслет чудесный. И чем дальше, тем сильней мне нравится.
— Делла, — Кимберли понизила голос, — вы бы осторожнее… Мне кажется, эта девушка очень завистлива. А жест императора слишком легко истолковать превратно. Я догадываюсь, что у вас с ним особые отношения, о которых мне ничего не известно, это видно, что вы для него не просто участник делегации…
— Кимберли, не гадайте, — сказала я. — Пожалуй, я не стану спорить, браслет слишком дорогой, чтобы рассматривать его как знак вежливости. На самом деле я просто оказала империи небольшую услугу. На мой взгляд, небольшую. Но, возможно, у императора иное мнение относительно ценности моего вклада. И да, конечно, моя миссия полностью согласована и одобрена в федеральном правительстве.
— Ах, значит, мы миримся с Шанхаем, — сделала вывод Кимберли. — Это хорошая новость. Уверена, что в Сенате будет семидесятипроцентная поддержка самое малое. А ястребы пусть переключатся на Эльдорадо. Эту ужасную проблему надо решать. Но все-таки, Делла, прислушайтесь: не афишируйте так свои отношения. Сплетен потом не оберетесь.
— И каких же? Что у меня был роман с шанхайским императором? — Я засмеялась. — Кимберли, я бы сама приплатила Анне за такие сплетни. Я ведь сразу сделаюсь интересной и желанной гостьей решительно на всех светских мероприятиях. Но, к сожалению, она не настолько глупа. К утру самое позднее сообразит, что ей невыгодно рекламировать меня. И через годик мы услышим, что роман был у нее, а у императора с Августом на этой почве случился поединок в стиле шаолиньского кун-фу — шесты, или посохи, или еще что-нибудь экзотическое, — а я была серой мышкой, так, путалась под ногами и старалась показаться самым умным синим чулком. Но никто, конечно, не обращал на меня внимания. Даже старая грымза Кимберли Тако — и та глядела в рот Анне, ловя каждое слово и восхищаясь ее умом.
Кимберли рассмеялась до слез.
— У вас прекрасное чувство юмора. Ума не приложу, как вы ухитрились столько лет проработать с Маккинби. Он же конченый зануда. Делла, а вы успели загадать желание на падающую звезду?
— Нет! — воскликнула я. — Представляете, они падали так быстро! В детстве я легко успевала, а тут — ни на одну не получилось! Потеряла навык.
— Вы меня успокоили. Я думала, что одна такая медлительная. Даже заволновалась, не пора ли мне проверить сосуды… Но мне тоже показалось, что они падали слишком быстро. Ах, эти шустрые китайские звезды…
Я встала и взяла чашку.
— Уже ложитесь?
— Да, Кимберли. День действительно был трудным. Спокойной ночи.
Я медленно поднялась по лестнице на третий этаж. Но едва свернула в коридор, поставила чашку на первую же тумбу и пулей метнулась к себе. Черт, я думала, что не дотерплю. С наслаждением запустила руку за шиворот и основательно почесалась.
И только потом нашла причину.
Еще одна соломинка. Маленькая, но колючая соломинка.
* * *
Маккинби жалел, что поддался на провокацию. Что это провокация, он знал загодя, но все равно не удержался.
— И как такие вопросы принято решать в вашей культуре?
Он был насмешлив и самоуверен, этот китаец. Играл в Царя Обезьян, не иначе. Интересно, если он Царь Обезьян, кто тогда Нефритовый Император?
Маккинби глазами показал на оружие, развешанное по стенам.
— О! — Император обрадовался. — Бросаете мне вызов?
— Можно и так, — согласился Маккинби.
Ему не нравилась эта игра. Если тебе нужна помощь — скажи прямо. Гнусно использовать людей втемную.
Если бы этот интриган еще не трогал Деллу… Но он сделал ставку именно на нее. Маккинби столько сил приложил, чтобы удержать ее в стороне, даже придумал, почему ей нельзя лететь с ним на Сайгон… поди, оставь ее теперь тут.
— Надеюсь, вы владеете кун-фу, потому что выбор оружия за мной, — сказал император и взял шест.
Как это глупо. Смешно и глупо. Император и принц дерутся из-за женщины. Из-за женщины, которой не нужны ни тот, ни другой.
Маккинби взвесил шест в руке.
— Не могу сказать, что владею, но общее представление имею.
— Да я и сам был плохим учеником, — засмеялся император.
Бой оказался феерически коротким. Буквально полминуты. Маккинби не считал себя мастером, да он и знал-то самые азы. Но через полминуты китаец лежал на полу, на спине, а под челюсть ему упирался конец шеста Маккинби. Императору просто как следует врезали. Выглядел он слегка ошарашенным. Рассчитывал, наверное, от души повыпендриваться, а его взяли да снесли грубой силой.
— Вы проиграли, Председатель Юй.
— Похоже на то, — согласился император.
Маккинби переложил шест в левую руку, а правую подал императору, помогая встать.
На миг они встретились глазами. Маккинби захотелось выругаться.
— Другого способа не выдумали? — спросил он.
— А чем плох этот? — император пожал плечами. — Победитель всегда ведет себя одинаково, на тренировке, в бизнесе или на войне. Его видно в момент его торжества. Я не могу доверять человеку, если не знаю, каков он в миг торжества.
— Оставьте Деллу в покое. Это условие.
Император с горечью рассмеялся.
— Август, я дал слово. И не Делле.
— Вы компрометируете Деллу.
— Бросьте. Это романтическое приключение для нас обоих. Вам жалко или завидно?
— То и другое.
— Красивые отношения не испортили еще ни одну женщину. А некрасивым я не обучен. Пойдемте, поговорим.
Маккинби встал, как гора.
— Делла получит лучшую охрану, — через плечо бросил император. — Я не люблю, когда страдают красивые женщины. Она красива, значит, нигде, где живут китайцы, она не пострадает.
— Или вы не император?
— Я император. Без «или».
Узкие переходы, лестницы с такими чистыми ступенями, словно ноги человеческие касались их раз в сто лет. Маленькая комната, отделанная тончайшими панелями из зеленой яшмы. Все приборы и декор из нефрита. Оконные переплеты из темно-серого металла, но Маккинби засомневался, что это свинец. Ножки мебели и ручки сияют желтым металлом.
— Не скажу, что в этой комнате сосредоточен наш золотой запас, — сказал император, — но любой вор получил бы инфаркт, загляни он сюда хоть одним глазом. Боюсь, что я не ценитель роскоши. Но мне нравится эта комната. Отец построил ее для меня.
