– Я надеялась достать ему нужную сумму, рассчитывая на кредит моего покровителя князя Али. И для получения этих денег я и поехала в Венецию, чтобы найти там людей, знавших моего покровителя. Выяснив, что князь Радзивилл едет к султану, я тотчас решила отправиться с ним и под его покровительством, ибо из Турции до Персии рукой подать. В Персии я мечтала не только получить деньги для своего жениха, но и добиться от князя Али сведений о тайне моего рождения. И получить наконец документы, достаточные для моего брака. И вот тогда в разговоре со мною князь Радзивилл и намекнул, что я могла быть очень полезной для его страны… Ибо от французских офицеров ему положительно известно, что я дочь покойной императрицы.
– Вот ведь как интересно, – не выдержал Голицын. – Все говорят… А почему говорят, никто не знает… Так что полно о князе Радзивилле! Что вы ему ответили на эти глупые его утверждения?
Она опять закашлялась. И вытерла кровь.
«Ох, помрет! И правду не узнаем… Так сказки и будем слушать…»
– Князь Радзивилл сказал, – твердо продолжала Елизавета, будто не слышала замечания Голицына, – что я имею право на русскую корону. И когда достигну трона, то в вознаграждение за содействие, которое он окажет мне, должна буду возвратить Польше отнятые у нее земли и заставить то же самое Австрию и Пруссию. Но я настойчиво отрицала его слова. И более того, заметив, что князь Радзивилл… не перебивайте меня… при ограниченных способностях своего ума полон самых несбыточных мечтаний… хотела от него совершенно отделаться, но сестра его, поняв, что я имею много сведений и немало друзей на Востоке, упросила меня ехать с ними. Запишите мои слова в точности, и прошу показать их государыне…
Она опять закашлялась.
– Ну, а дальше мы с князем Радзивиллом сумели доплыть только до…
– Сударыня, – решительно прервал Голицын, – о князе вы мне расскажете впоследствии. Сейчас меня интересует прежде всего вот что… Бумаги, найденные у вас…
И Голицын выложил на стол завещание Петра Первого, Екатерины Первой и Елизаветы…
«Завещания трех российских самодержцев… Они поддельные. Но хорошо, со знанием составлены. На основании подлинных. Тот, кто составлял, откуда-то знал подлинные. А завещание Екатерины вообще с подлинного списано. Это уже не ее сказки про Персию…»
– Откуда они у вас? Прошу вас обстоятельно ответить.
– Нет ничего проще: я сама не знаю.
– То есть как?
– То есть так. 8 июля 1774 года – на всю жизнь запомнила этот день – я получила из Венеции анонимное письмо, при котором были приложены два запечатанных конверта. В письме было сказано, что я смогу спасти жизнь многих людей, коли помогу заключить мир России с Турцией, для чего по приезде к султану я обязана объявить себя дочерью императрицы Елизаветы, каковой в действительности являюсь. В том же письме было сказано, что один из запечатанных конвертов я должна передать султану, а другой – отослать в Ливорно графу Орлову. Не скрою – я открыла письмо графу. И что же? Там от имени Елизаветы Всероссийской были воззвание к русскому флоту и письмо к графу Орлову. Я сняла с этих бумаг копии. И, запечатав конверт своею печатью, отправила графу.
«Ох, шельма! Ох, ловка!..»
– Кто писал вам эти бумаги? Не торопитесь с ответом. Вся ваша судьба зависит от правдивого ответа. Одно правдивое слово спасет вас от многих печальных последствий, и наоборот, сударыня.
– Не знаю, – жестко ответила Елизавета.
– Но вы кого-то подозревали?
– Я готова присягнуть: почерк мне был незнаком.
– Сударыня, но ведь вы думали над этим… Не могли не думать. Итак, ради вашей же пользы… В последний раз спрашиваю: кто дал вам письмо?
– Клянусь, не знаю. И в доказательство того, что говорю чистосердечно, признаюсь: конечно, получив эти бумаги, я стала соображать… Воспоминания детства, все слышанное от князя Али, слова Радзивилла, французских офицеров… И вот тогда-то мне и пришло на ум…
И глядя в упор на князя, Елизавета сказала:
– А не та ли я самая, в чью пользу составлено завещание императрицы Елизаветы?
«Ох, шельма! Да и ты тоже хорош! Не прерывать такие речи!..»
– С какой целью, – сурово начал князь, – вы отослали графу Орлову эти бумаги?
– Они были адресованы на его имя, и я не имела права их не отослать. Но с другой стороны, я отослала бумаги с тайной надеждой узнать от графа что-нибудь о своих родителях. – И усмехнувшись, прибавила: – А также обратить внимание графа на происки, которые ведутся против империи.
– И кто же, по-вашему, вел эти происки? – не унимался Голицын.
– В третий раз отвечаю: не знаю. Хотя, конечно, раздумывала. Подозрения мои пали и на Версальский кабинет, и на Турецкий диван, и на Россию, конечно. Но главное: эти бумаги привели меня в такое волнение, что стали причиной жестокой моей болезни, которая нынче, как вы видите, сильно развилась во мне…
– Итак, вы прервались в рассказе на отъезде с Радзивиллом в Венецию и на возвращении в Рагузу.
– В Рагузе было узнано мною о заключении мира России с Турцией, чему я сильно порадовалась. И тогда я стала настойчиво уговаривать князя Радзивилла отказаться от его неосуществимых планов…
– Не надо более о Радзивилле. Для чего вы уехали в Рим?
– Чтобы оттуда вернуться к своему жениху. И также я хотела продолжить попытки занять деньги для моего жениха под поручительство князя Али. Вот тогда в Риме и появился русский лейтенант Христенек с предложением от графа Орлова, что-де зовет он меня в Пизу и хочет познакомиться со мной по получении от меня бумаг. Пиза была по дороге во владения жениха моего. И я согласилась. Но граф Орлов…
– Граф все поведал нам подробно. Так что подробности не излагайте.
– Граф по приезде моем в Пизу, – будто не слыша, продолжала Елизавета, – снял для меня дом. И явился сам, и учтивейшим образом предложил мне свои услуги. Пробыв в Пизе девять дней, я сказала графу, что желала бы ехать в Ливорно. Я сказала это потому, что граф обещал…
– Обстоятельства, почему граф обещал, нам ведомы. Я прошу вас быть краткой, прежде чем мы перейдем к самому важному вопросу.
– В Ливорно, когда мы обедали у английского посланника, – по-прежнему, будто не слыша, продолжала Елизавета, – я попросила графа посмотреть Российский флот, маневры которого при многократной пальбе тогда происходили.
«Странно… Зачем она на себя берет? Это ж Алексей Григорьевич наверняка подманил ее на корабль».
– На корабле граф от меня отлучился, и я услышала вдруг голос офицера, объявившего, что велено ему арестовать меня. Это явилось полной для меня неожиданностью. Тотчас я написала графу письмо, требуя объяснения жестокого и необъяснимого случая. Он ответил мне письмом, которое я вам передаю. – И она положила перед князем письмо.
