– Что на Арбате?
– Улица полностью выгорела, но ветер не дал пойти огню на посад. Тушение ведется, привлечены посадские и служивые люди. Часть моей дружины там, остальные здесь, с ратниками Головина.
– Твоя забота, Алексей, не допустить распространения пожара по Кремлю. Я вывезу семью и вернусь.
– А надо ли тебе возвращаться, государь? Мы уж тут как-нибудь с огнем справимся.
– Не забывайся, княжич! Не тебе обсуждать мои решения.
– Прости, государь. Я же только о том и думаю, чтобы не рисковал ты собой понапрасну.
– Запомни, княжич Ургин, царь должен быть там, где он нужен, с народом. В празднестве и беде. Все, ступай!
Скуратов вышел из дворца и доложил:
– К отъезду все готово. Кони для тебя и стражи, возки для семьи и прислуги за дворцом стоят.
– Малюта, я провожу царицу с детьми в Коломенское и вернусь сюда. Здесь старшим остается княжич Ургин, у него свои дружинники и ратники Головина. Ты же делай то, что сказано, а помимо того проведи дознание, откуда и почему начался пожар. Что это? Обычная беспечность или злой умысел?
– Я все понял, государь.
– Как вернусь, пошлю за тобой.
Скуратов поклонился и бросился бежать к воротам.
Иван Васильевич проводил семью в село Коломенское. По дороге Анастасии стало плохо. Царицу пробил сухой, рвущий грудь кашель. Причиной тому мог быть дым. В Коломенском Анастасии стало легче.
Иван отправился обратно в Москву в сопровождении трех стражников. Он приехал в Кремль, когда ратники Головина тушили башню, взявшуюся огнем, и, не раздумывая, бросился им помогать. Пожар удалось потушить сравнительно быстро. Сказались меры, предпринятые после огненной стихии 1547 года.
К Ивану подбежал княжич Ургин.
– Не пострадал, государь?
– Нет! Прикажи воды и полотенце принести, я умоюсь, да пошли людей за Скуратовым.
– А что за ним посылать? Недавно видел его у храма. Наверное, тоже сейчас отмывается, переодевается, был черный как головня.
– Давай воды и Скуратова!
– Слушаюсь, государь!
Алексей Ургин бросился к дворцу.
Вскоре прислуга принесла ведро с теплой водой, полотенце. Иван Васильевич умылся.
Подошел и Скуратов.
– Прости, государь, задержался.
– Не за что мне прощать тебя. Докладывай, что с пожаром в городе.
– Тушат. Огонь остановить удалось, но кое-какие дома еще догорают. Тушить их уже без пользы.
– Людей погибло много?
– Сейчас посчитать невозможно. Но погибшие есть, обожженные, раненые при обрушении стен, перекрытий. Ратники дружины Ургина помогают им. Но странно другое, государь.
Иван почувствовал неладное и спросил:
– В чем дело, Малюта?
– Пожар полыхал на Арбате. Занялась огнем и Покровка. Но слегка, всего один дом и сгорел.
– Бывает такое, что в этом странного?
– Всякое случается, но вот только сгоревший дом принадлежал знахарке Домне. Ни соседний храм Святого Василия, ни ближние дворы особо не пострадали, а жилье Домны выгорело начисто.
– Домны? Так там же готовили лекарство! Что со знахаркой и с немцами? – вскричал Иван.
– Домна сгорела, один немец помер недавно от ожогов, второй выжил, успел выскочить из избы.
– Кто?
– Тот, что сначала к тебе приехал.
– Рингер?
– Он. Я в их именах путаюсь.
– Где немец?
– У меня.
– Пошли за ним, – приказал царь.
Скуратов подозвал одного из своих людей, передал приказ Ивана.
Царь спросил:
– Трупы знахарки и немца осматривал?
– Только Домны. Немец еще живой был, с ним лекари возились.
– Что увидел?
– Нашли ее в сенях, вернее, в том месте, где они были. Знахарка потеряла сознание от угара, да тут еще бревно, видно, по голове шарахнуло, вот она и сгорела.
– С чего ты взял, что на нее упало бревно?
– Так череп на затылке был проломлен, государь.
– А может, не бревно упало, а кто-то ее обухом топора или еще чем ударил?
– Да кто же? В избе посторонних не было. Если только кто из немцев? Но одного из горницы вытащили, да и второй оттуда же через оконце выбрался. Зачем им было убивать знахарку?
– Откуда тебе знать, что в доме не было посторонних?
– Так этот Рингер сказывал, я допрашивал его.
– В сени с улицы никто не мог зайти? Дверь открыта, лекари в горнице.
– Может, кто и зашел.
Стражник подвел к царю немецкого лекаря, подавленного случившимся.
Рингер поклонился и сказал на родном языке:
– Я не могу поверить в то, что произошло, государь.
– А что произошло, Курт? Рассказывай, как все было.
– Хорошо. Мы уже заканчивали приготовление снадобья. Осталось добавить в него чистотела. Вот Домна и пошла в сени, где у нее была развешана трава. Вольф смешивал отвар. Я присел на лавку. – Рингер протер платком вспотевший лоб. – Потом в комнате на миг будто потемнело. Я обернулся к оконцу, а за ним мелькнул чей-то силуэт. Может, мне это и показалось. После в сенях что-то упало. Мы с Вольфом переглянулись. Я пошел к дверям, но тут со всех сторон повалил дым. Не буду отрицать, мы испугались. Надо было сразу выскочить на улицу. Дом вспыхнул. Вольф бросился к двери, но споткнулся и упал. Я к нему, а тут сверху прямо на него упал сноп горящей соломы. За ним еще один, потом повалились доски. Вынести я его не мог. Сквозь дым увидел оконце, через него и выскочил во двор. Там уже были люди. Никогда бы не подумал, что такой крепкий дом может сгореть столь быстро. Он полыхал, объятый огнем со всех сторон. Однако нашлись смельчаки из ратников. Рискуя собой, они все-таки вынесли Вольфа. На него страшно было смотреть. А потом дом рухнул. Краузе куда-то увезли, а меня доставили во дворец. – Немецкий лекарь кивком указал на Скуратова. – Вот этот господин приказал привезти меня сюда.
– А снадобье, Рингер?
– Да, снадобье! Оно уже было готово. Отвар. Убегая из горящего дома, я схватил со стола пузырек.
Иван облегченно вздохнул.
– Слава Богу, хоть снадобье вынес.
– Вынес, государь, только это всего лишь часть лекарства. Снадобье должно помочь, но оно не имеет всех тех свойств, что настоящее, изготовленное по рецепту. Если бы не пожар, то уже сегодня вечером мы могли бы…
– Если бы!.. – прервал лекаря царь. – Если бы царица не заболела, то не было бы надобности ни в снадобье, ни в лекарях. Погоди.
