Книга Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2, страница 32. Автор книги Александр Тамоников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2»

Cтраница 32

– А какой смысл мне принимать сдачу, когда мои войска утром и так возьмут город?

– Так ведь люди погибнут, государь.

– А о чем думал Довойна раньше? На что рассчитывал, видя, какое войско подошло к городу? Почему он прежде о людях не заботился? Зачем спалил острог да посады, бросил жителей, за которых головой своей отвечает? Или думал, что Радзивилл с товарищами ему помогут?

– Того не ведаю, государь.

– А почему ты, владыка, не наставил воеводу на путь истинный?

– Не смог. В том перед Господом отвечу. Так ты, государь, не окажешь милости защитникам крепости?

– Неверно мыслишь. Мне лишней крови не надобно. А посему передай Довойне, чтобы выводил из замка всех своих дворян, воинов, оставшихся в живых, со знаменами и оружием. Пусть он сам придет сюда. Здесь и поговорим с ним. Покуда войска не покинут замок, огонь по крепости будет продолжаться. Времени у воеводы мало. На рассвете русские войска пойдут на приступ. Теперь ступай.

Епископ Арсений ушел. Когда просветлел небосклон и на востоке загорелась заря, Ивану доложили, что над крепостью вывешен белый флаг. Из замка начали выходить воины, защищавшие его, среди которых много поляков и немцев. Иван Васильевич отдал приказ прекратить огонь, штурмовым отрядам оставаться на местах, защитников замка собирать у крепости под охраной, не разоружая.

Довойна прибыл в стан русского царя в час дня. Он сдал Ивану Грозному знамена и попросил милости для защитников города, оставшихся в живых, тем самым признал полную сдачу Полоцка. Царь принял капитуляцию и обещал сохранить жизнь людей и имущество, уцелевшее после пожара.

Закончив переговоры со Станиславом Довойной, Иван Грозный вышел к своим воеводам. Они начали поздравлять его с победой. Государь ответил, что в покорении Полоцка заслуга всех, а особенно простых воинов, бесстрашно сражавшихся с врагом.

После этого царь отправился к плененным полякам и немцам, собранным у крепости. Их было более пятисот человек.

Увидев его, ротмистры отдали подчиненным приказ построиться и приветствовать победителя. Иван Васильевич видел уставшие, изможденные, закопченные гарью лица недавних противников.

Он остановил коня посреди строя, собрался произнести речь, как услышал сзади крик стражника:

– Стой! Кто такой? Куда прешь?

Государь обернулся, увидел ротмистра Горшевича и велел пропустить его.

– Чего вернулся? – спросил Иван. – Я же отпустил тебя. Или не выпустили из войска?

– Нет, русский царь! Я мог уйти, но здесь оставались мои товарищи. Мы вместе дрались против тебя. Значит, всем нам и принимать твой гнев или милость. Позволь встать в строй, государь.

– Коли вернулся, вставай! – И сказал царь пленным: – Воин рожден, чтобы драться за своего государя. Вы защищали крепость храбро, не жалея себя. Это достойно уважения. Посему повелеваю ротмистрам подарить собольи шубы, остальным разрешить вернуться домой с оружием.

Поляки и немцы, сдавшиеся в плен, никак не ожидали ничего подобного. Большинство уже приготовилось к долгому тяжелому плену, кто-то попрощался с жизнью, и вдруг из уст русского царя прозвучало невероятное. Он не только прощал защитников крепости, но и одаривал их, предоставлял возможность с честью уйти на родину. Некоторые воины тут же изъявили желание перейти на службу московскому царю.

Царь отдал приказ о пленении воеводы Довойны с женой, магната Яна Глебовича, епископа Арсения и отправке их в Москву. Потом он вернулся в стан, чтобы отпраздновать победу вместе с воеводами.

В это время пришло сообщение, что гетман Радзивилл со своим корпусом отошел к Вильно, так как ожидал дальнейшего наступления русских войск в этом направлении. Разгром этих сил Иван Грозный поручил пятнадцатитысячному татарскому войску. Но уже 21 февраля было заключено перемирие.

Царь отозвал войска к Полоцку и послал в Москву гонцов с известием о взятии крепости. Он оставил в городе гарнизон и отдал распоряжение восстанавливать его.

27 февраля царь с основными силами двинулся к Москве, а в Полоцке закипела работа. На восстановление города вышли жители, не покинувшие родные места, крестьяне из близлежащих сел, русские ратники.

В Священной Римской империи с тревогой наблюдали за успехами могучего православного государства, а ее противники старались расширить сотрудничество с Москвой. Примером тому явилось поздравление Ивана IV королем Дании Фредериком II с взятием Полоцка.

Сигизмунд II Август был буквально потрясен известием о взятии главной пограничной крепости. Он сообщил гетману Радзивиллу о своем немедленном возвращении в Вильно и отдал приказ не вступать в бой с русскими войсками, если они поведут наступление на столицу Литвы.


Войска Ивана Грозного, возвращавшиеся из похода на Полоцк, в Москве встречали с радостью, как и после взятия Казани. Россия вновь одержала историческую победу. Народ гулял, праздновал, прославлял своего царя-полководца.

Сам же Иван Васильевич по прибытии в Кремль провел день с женой Марией, находящейся на восьмом месяце беременности.

Вечером того же дня, когда в Кремле был дан пир по поводу разгрома польско-литовских войск, Иван пригласил в свои палаты верного князя Ургина. Дмитрий не присутствовал на пиру, но явился во дворец по приглашению царя. Он, как и все, поздравил Ивана Васильевича с блестящей победой.

Иван улыбнулся и заявил:

– Говорил же я, князь, что возьму Полоцк, да? Вот и взял!

– Ты великий полководец, государь. Благодаря тебе вся страна теперь иная, чем была прежде. Ты заставил говорить о себе и Восток, и Запад. Европейские державы теперь не могут не считаться с Москвой.

– Так оно и должно быть. Победа – это хорошо. В ней моей заслуги мало, больше геройства русских ратников и воевод. Но нашелся негодяй, который предупредил Сигизмунда о наших планах. Другое дело, что король не придал тому должного значения. Видно, он надеялся, что русские войска в очередной раз уйдут от крепости ни с чем. Однако предательство налицо. Довойна был готов к обороне, получил дополнительные силы, отряды поляков, наемников-немцев. Кто мог предать, Дмитрий? Только тот, кто знал наши планы. Это я и члены Боярской думы. Еще, конечно, мой двоюродный брат князь Владимир и его мать Ефросинья, которая никак не желает оставить мысль о государственном перевороте.

– А что, государь, сказал сам воевода Довойна? Ведь ему лучше других должно быть известно имя предателя.

– Я с ним не говорил. Довойна сообщил Скуратову, будто ему доложили о нашем наступлении через посадских людей.

– Будешь чинить следствие? – спросил Ургин.

– И немедля. Изменники должны быть выявлены и преданы суду.

– Сам-то кого-нибудь подозреваешь?

– Что о пустом говорить, Дмитрий? Подозреваю или нет, все едино без пользы. Прямых улик у меня нет. Велел Малюте поискать, он ищет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация