Из строя раздался голос с хрипотцой:
– Дозволь слово молвить, княжич.
– Это кто? – спросил Дмитрий.
– Филимон Муха.
– Говори, Филимон, – разрешил Ургин-младший.
– А коли получится так, что ни ты, ни Гриша сигнала подать не сможете? Тогда как нам быть?
– Тогда, Филимон, бейте татар без сигнала.
– Дело! Это по-нашему.
– Однако не забывайте, что мы идем не в бой, а на разведку. Мои слова касаются крайнего случая, если нарвемся на татар впрямую, лоб в лоб.
– Понятно.
Дмитрий повернулся к Григорию.
– Ты мой помощник. Раздели отряд на пятерки. В первой начальник я. В нее пойдешь и ты. Значит, к нам надо еще троих. Распредели людей.
– Угу. Это мы быстро, княжич.
Григорий выкрикнул имена, и к Дмитрию подошли три ратника.
Тимофеев представил их:
– Иван Хмель, Елизар Черный, Филимон Муха.
Княжич осмотрел людей и сказал:
– Вы назначаетесь начальниками трех пятерок. Объясню, зачем мы делим отряд. За камышами нам придется разойтись и осмотреть местность с разных сторон. Предупреждаю, из видимости друг друга не уходить, в случае столкновения с татарами ждать моего сигнала! Я буду рядом с вами. Не идти дальше середины крепостной стены. Увидите лагерь татар, сразу запоминайте место, укрывайтесь и считайте их коней или самих басурман. Коли встретится отряд казанцев на стороне, то надобно будет послать за ним одного или двух человек, чтобы их перечесть и проследить, куда те пойдут. Людям, которые двинутся за татарами, потом своих не искать, идти к лощине, к коням, там ждать остальных, сберегая табун вместе с конюхом. Еще одно. Коли придется сразиться с врагом, то драться смело, решительно. Побегут татары, их не преследовать. Это запомните крепко и своим ратникам скажите. Вы повадки татар знаете, заманят притворным бегством в западню и перебьют. Этого допустить нельзя!..
Иван Хмель улыбнулся и сказал:
– Позволь спросить тебя, княжич.
– Спрашивай, коли надобность есть.
– Интерес у нас, откуда ты повадки татар знаешь? Вроде молод, вряд ли прежде с ними дрался. Или мы ошибаемся?
– Не ошибаетесь, – признался Дмитрий. – С татарами мне драться еще не приходилось. Отец научил, как с ними воевать.
– Это верно, князь Ургин – воевода опытный.
– Кто еще хочет сказать или спросить?
– Да понятно все, княжич. Нам не впервой на разведку ходить, вылазки делать, да и на поле биться с басурманами проклятыми, – сказал Елизар Черный, а Филимон Муха добавил:
– Ты, княжич, в нас не сомневайся. Не подведем.
– Хорошо. Поговорили, в путь пора.
За полночь, когда небо заволокло тучами, отряд княжича Дмитрия Ургина вышел на берег Казанки. Вдоль реки всадники передвигались медленно, озираясь по сторонам. Опасность могла поджидать их где угодно.
На вершине высокого холма на фоне темного неба чернели башни крепостной стены. За ними виднелись высокие строения. Крепость выглядела устрашающе. Казалось, наверху вот-вот раздастся боевой клич татар, и по крутому склону ринутся к Казанке их орды. Но крепость молчала, словно вымерла.
Мгла, опустившаяся на землю, помогала русским ратникам. В то же время она не позволяла разглядеть что-либо, находящееся в двух десятках сажен. Воины Дмитрия в напряжении сжимали в руках оружие, приготовленное к бою, саблю, сулицу или бердыш. Напряжение людей передалось и коням. Они шли друг за другом, прижав уши.
Всадники одолели шесть верст. Крепость осталась позади. Перед Дмитрием, возглавлявшим отряд, открылась лощина у небольшого затона. Она была невелика, но отряд мог в ней укрыться.
Ратники спешились и связали друг с другом коней. Они стреножили только Коршуна и молодого жеребца Филимона Мухи. Табуном занялся Игнатий Шляга. Он умело сбил его в кучу, но прежде дал коням напиться из реки.
Дмитрий осмотрел местность у лощины и повел отряд к камышам, которые чернели впереди сплошной стеной. Было так тихо, что людям становилось не по себе. Кругом вроде царило спокойствие, но ратникам казалось, будто опасность затаилась где-то рядом, совсем близко. Протяни в сторону руку, и она рубанет по ней острой кривой саблей.
Дмитрий поежился.
Григорий, шедший рядом с ним, заметил это и спросил:
– Боязно, княжич?
– Тише ты! Сейчас любой звук далеко разносится, – цыкнул Ургин-младший на своего помощника.
– Конечно, боязно, – уже тише, почти шепотом проговорил Григорий. – Мне тоже как-то не по себе. Впервой такое чувство.
– Ты не болтай, Гриша, а лучше поглядывай в сторону города.
– А чего туда смотреть, коли не видно ни зги!.. Да и до камыша осталось недалече. Там надо быть осторожным. Хмель говорил, топкие места тут часто попадаются.
– Он откуда знает?
– У него и спроси. Он своих людей за нами ведет.
– Ни к чему. Глубоко в камыши не пойдем, а в начале, где заросли, топи быть не может.
– Да, ближе к болоту земля всегда сырой становится, появляется осока…
Дмитрий оборвал его:
– Молчи, Гришка! Смотри и слушай.
– Тишину, что ли, со мглой в обнимку?
– Хотя бы и так.
– Ладно.
Отряд приближался к камышам.
Опасность действительно находилась рядом. Три молодых ханских нукера лежали в неглубокой канаве недалеко от крепостной стены города. Это был один из сторожевых нарядов казанцев. Татары заметили отряд, когда он вышел из лощины. Шесть черных раскосых глаз внимательно смотрели на пеших русских воинов, появившихся из тьмы.
Галим, старший наряда, толкнул соседа слева и приказал:
– Юсуф, беги через потайной ход в город, к мурзе Юнусу. Скажи, у Казанки объявились урусы. Двадцать ратников. Идут к камышам.
Юсуф кивнул головой, облаченной в мисюрку, согнулся и побежал к крепостной стене.
Галим повернулся ко второму нукеру и сказал:
– Урусы не могли идти от реки пешком. Лошадей они оставили где-то рядом.
– Здесь есть только одно такое место, лощина у затона. Там можно спрятать небольшой табун.
– Ты прав, лощина!.. Подберись к ней, погляди, сколько урусов охраняют табун. Если двое-трое, то убей их. Твой глаз остер, стрелы всегда попадают в цель. Надо увести табун. Мурза узнает о лазутчиках и выведет нукеров из города, чтобы уничтожить их. Но урусы могут заметить наш отряд мурзы и попытаться бежать. Надо лишить их этой возможности. Без лошадей урусы далеко не уйдут, наши конники догонят их и перебьют как бешеных собак. Ты меня понял, Ильяс?
