– Это хорошо, князь.
– Наверное, тебя терзают мысли о том, что ты помогаешь тем, кто желает разорения твоего города?
– Казань не мой город, но мирных жителей жалко, женщин, детей, которых там много.
– Им, Тимур, ничего не грозит. Но все, ступай к Кирьяну.
В 10 часов вечера 20 сентября князь Ургин в сопровождении воина Тимура прошел в стан особой дружины. Все ратники находились на месте.
Гордей Степанов завидел татарчонка и удивленно спросил:
– А это еще что за басурманин?
Мальчишка схватился за саблю.
– Ты смотри, он еще и кусается!
– Оставь его, Гордей! Тимура послал к нам Кулин. Он пойдет с нами и будет вместо мурзы проводить пятерки к дому.
– Чего так, князь?
– Не твоя забота! Скажи лучше, получены ли припасы, набрали ли воды?
– Припасы получил. Обозный начальник ни слова против не сказал, узнав, чьи мы ратники. Воды тоже набрали, на две недели вполне хватит.
– Тогда выходим!
Князь Ургин повел ратников к лощине. На подходе дружину встретил сторожевой пост и пропустил ее без лишних вопросов. Дождавшись полуночной смены охраны на стенах, Дмитрий отправился к крепости с головной пятеркой. Их сопровождал Тимур. Отряд благополучно миновал другие посты и вышел к небольшой трещине, едва видневшейся в полузасыпанной яме, у самого рва.
– Давай, воин, веди в подземелье! – сказал Ургин Тимуру.
– А то вы без меня дороги не знаете!
– Но ты же проводник?
– Да, – гордо ответил мальчишка. – Я проводник.
Ратники по одному протиснулись в щель. За первым завалом ход резко пошел вниз. Он проходил подо рвом. Ближе к стене начался подъем, и тут воинам головного отряда вновь пришлось пробираться с трудом.
Наконец-то изнурительный подъем закончился. Ратники оказались в бревенчатом подвале, в углу которого была сложена одежда татарских нукеров. Воины Ургина прикрылись ими и вышли на пустынную улицу. Дмитрий увидел мурзу Кулина, стоявшего в проломе разрушенного здания.
Тот подошел, озираясь, и сказал:
– Приветствую тебя, князь! Тяжело дался переход?
– Нелегко, но это неважно. Что-то я не вижу казанских воинов.
– Вечером Едигер переместил свои силы. Не знаю, в который раз за последнее время. Он не знает, где русские планируют нанести главный удар, вот и мечется, перебрасывает войска то на юг, то на запад. К ночи все успокоилось. Но сторожевые отряды постоянно осматривают город. Недавно и здесь прошел один такой.
– На стенах смена охраны не намечается?
– Рано еще. Вы быстро прошли подземелье. Но надо идти дальше.
– Так веди.
Кулин подозвал мальчишку, велел ему спрятаться в подвале и повел головной отряд дружины Ургина к своему дому.
Все ратники Дмитрия благополучно прошли в Казань до пяти часов утра. Ургин с помощью хозяина большого дома рассредоточил людей, выставил возле окон-бойниц часовых, расписал порядок несения караульной службы. Остальных он отправил спать.
Дмитрий вместе с мурзой прошел в его комнату и там поинтересовался:
– К тебе, Али, нежданные гости нагрянуть не могут?
– Нет, для всех я уехал из города. Потому и решил выставить проводником Тимура, который легко сойдет за сироту. Меня в городе многие знают.
– Место под табун подготовил?
– Конюшня у меня большая, только овса нет.
– Ничего. Это не твоя забота. Нам главное – остаться не замеченными до начала приступа. Не знаю, когда царь решит провести его, но не сегодня и не завтра. Припасов мы взяли на две недели.
– Это очень хорошо. С моими людьми поделитесь? А то ни им самим, ни их семьям есть и пить нечего. Особенно страдают от жажды дети. У меня есть колодец, недавно вырыли, да вот только вода в нем тухлая.
– Мы дадим твоим людям и их семьям припасов и воды, конечно, в разумных пределах.
– Спасибо! Нукеры Едигера вас здесь не найдут. Отсидитесь до времени, если только ваши же пушки не накроют дом. А бьют они сильно, не переставая.
– Что-то рядом не слышно разрывов.
– Еще услышишь. Русские не бьют по одному месту. Только по стене орудия стреляют постоянно, а по городу выборочно, то в середину, то по северной окраине, то по южной. У меня еще относительно спокойно, стена прикрывает.
– Государь знает, где мы, потому не допустит обстрела этой части города. Не за тем он нас сюда посылал, чтобы положить под ядра своих же пушек.
– Ты бы дал мне сейчас немного провианта и воды. Люди не спят, ждут.
– Сколько человек у тебя здесь?
– С детьми и женами десять, еще я и Тимур.
– Добро.
Князь Ургин велел Гордею Степанову, пятерка которого первой заступила в караул, выдать мурзе припасов и воды.
Тот недовольно проговорил:
– Самим бы хватило.
Дмитрий повысил голос:
– Гордей, ты не понял, что я велел?
– Понял. Давай, мурза, человека. Не буду же я сам разносить припасы по твоим людям!
– Конечно. Сейчас пришлю. – Мурза вышел из комнаты.
Ургин строго посмотрел на Степанова.
– Гордей! Чтобы я от тебя таких речей больше не слышал, понял?
– Я-то понял, князь, а что мы станем делать, когда сами останемся без харчей и воды?
– Не останемся. Но припасы надо беречь и давать понемногу. Только чтобы живы были.
– Само собой, уж лишнего они не получат.
Вскоре вернулся хозяин дома с молодым, но уже больным с виду мужчиной. Тот ушел с Гордеем. Кулин провел князя Ургина в небольшую комнату, где была постелена постель.
Для дружины Дмитрия наступил изнурительный период ожидания.
Кстати, насчет безопасности Ургин оказался прав. За все время до приступа в дом Кулина не ударил ни один снаряд. То ли это произошло случайно, то ли по указу царя. Дмитрий так и не узнал этого.
30 сентября прогремел второй крупный взрыв. Грохнул заряд, заложенный в подкопе у Арских ворот. По замыслу царя, он должен был отвлечь внимание обороняющихся и позволить русским войскам приблизиться к воротам. Неожиданность подрыва, многочисленные потери среди осажденных помогли русским.
Казанцы бросились на войска, пробивающиеся через ворота в город, но были отбиты. Стрельцы успели занять Арскую башню и часть стены. Воевода, князь Воротынский, командовавший ими, решил развить успех и с ходу начать штурм Казани. Он послал гонца к царю.
Но Иван не разрешил войскам продвигаться в глубину города, так как другие полки не могли столь же быстро прорвать оборону противника. Действия стрельцов в городе могли привести к непредсказуемым последствиям.
