– Перед моим правым флангом? Чудесно. Крайне желательное и весьма полезное мероприятие. Этот лес у меня что кость в горле. Скрытый и слишком уж близкий подступ для неожиданной атаки.
На этом, как выяснилось, приятные сюрпризы дня еще не закончились. Вслед за казаками прибыл 1-й батальон 104-го полка с четырьмя орудиями, которые были в резерве при штабе дивизии у Приновена. А с наступлением темноты, когда закончился бой, пришел приказ «продолжать упорную, но пассивную оборону», пока 57-я пехотная дивизия при поддержке 5-й стрелковой бригады и конницы генерала Гурко будет атаковать лес перед правым флангом 2-й бригады. Ларионову предписывалось поддержать эту атаку артиллерией. Оказывается, 4-й корпус генерала Алиева севернее успешно атаковал немцев и отбросил их к этому лесу.
Вражеские гаубицы продолжали постреливать до глубокой ночи. Лишь когда совсем замолкли, прибыл телефонист из штаба 57-й дивизии. С его помощью удалось восстановить связь, соединив оборванные провода телеграфной и телефонной линии на столбах между Норденбургом и Ангербургом
[36]
.
На третий день боя противник, не дав опомниться, с шести утра открыл интенсивную артиллерийскую стрельбу. Сначала бил по центру позиций бригады, потом перенес огонь на правый фланг 103-го полка. Грохот орудий, гром и треск рвущихся снарядов слились в один сплошной неистовый гул.
– Немцы пошли в атаку на 103-й полк, – доложил Косолапов от телефонных аппаратов.
– Подтянуть к нему 1-й батальон 104-го полка, – немедленно распорядился Ларионов.
Ординарец козырнул и пулей вылетел из НП, но быстро вернулся. Движения уже не столь решительны, да и взгляд растерянно бегающий. В чем дело?
– Яков Михайлович… Ваше превосходительство…
– Что? Да говорите же, подпоручик! Чего мямлите, словно кисейная барышня?
– Ушел батальон, ваше превосходительство, – выдохнул, наконец, ординарец. – Начальник штаба дивизии приказал вернуть его вместе с орудиями обратно, к штабу. И есаул Лесников свою сотню туда увел. Оставил нам полусотню казаков и… все.
Да, все. И почему это, интересно, ни есаул, ни батальонный командир 104-го полка не посчитали нужным доложить о своем убытии? Пусть и по приказу вышестоящего командования. Нельзя же игнорировать лицо, в чье распоряжение тебя направили! Выходит, что можно.
Генералу ничего не оставалось, как молча скрипнуть зубами да сосредоточиться на бое, молясь Господу, чтобы 103-й полк выстоял. Резервов-то больше нет…
Эту атаку они отбили. Теперь Ларионов с нетерпением ждал наступления 57-й дивизии на лес. То и дело поднимал бинокль, внимательно разглядывая дальний берег озера Норденбургер. Только, как ни всматривался, признаков движения каких-либо войск не наблюдал. Вот уже девять. Ничего. Три минуты десятого…
– Ваше превосходительство! – Косолапов протянул телефонную трубку, коротко пояснив: – Полковник Рудницкий
[37]
.
«Снова тактические завихрения у командования?» – с опаской предположил генерал, направляясь к аппарату.
– Генерал Ларионов слушает.
В трубке раздался искаженный мембраной голос Рудницкого:
– Начальник дивизии приказал снять с позиции правого фланга полубатарею 1-го дивизиона и немедленно отправить ее к штабу дивизии.
И правда, завихрения. Непонятно, каким это местом думало начальство, принимая решение снять орудия с важнейшего участка. Попробовал оспорить:
– Эта полубатарея имеет огромное значение для обороны правого фланга 103-го полка. Она и сейчас ведет огонь, поддерживая полк, и находится в котле рвущихся снарядов. Снять ее в настоящий момент было бы преступлением, потому что фланг лишится мощной артиллерийской поддержки. Кроме того, при снятии она может быть уничтожена противником.
– Начальник дивизии приказал немедленно исполнить его приказание!
Едва не чертыхнувшись, командир бригады выдержал паузу, после чего твердо произнес:
– Прошу соединить меня со штабом корпуса для личного доклада временно командующему корпусом о невозможности исполнить приказание начальника дивизии, так как, помимо данного мною объяснения, эта полубатарея должна поддерживать атаку леса 57-й дивизией, но атака еще не начиналась.
– Вы скоро получите приказ по дивизии, – неодобрительно бросил Рудницкий и разъединился.
Тут же, не давая Ларионову передышки, влез Косолапов с докладом:
– Командир 103-го полка доносит, что немцы готовят новую атаку.
Снова бой. Снова немцы отбиты. Но схватка была жестокой. У полка большие потери. Погибло много не только солдат, но и офицеров. Да еще каких офицеров! Убит командир одной из рот, геройский капитан Казачков. Ранен командир 3-го батальона подполковник Клейн. Людей все меньше и меньше…
Вдруг с посыльным пришел приказ по дивизии, начав читать который Ларионов не переставал изумляться. Бригаде предписывалось отступить, оставив свои хорошо укрепленные позиции:
«Армия отходит на линию Спангельм-Бубайкен-Иодлаукен-Каваррен-Грос Соброст.
I. Генерал-майору Ларионову начать отход с позиции в 12 часов дня и следовать по дороге на сс. Брозовен-Климкен-Ней-Гуррен-Ольшовен-Фридрихсфельде к Каваррен и войти в связь с 57-й дивизией, которая в 12 часов дня будет в г. Норденбурге.
2. Командиру 102-го Вятского полка полковнику Чевакинскому начать отход в 12 часов дня и следовать по дороге на сс. Приновен-Якуновен-Паулсвальде-Собихен-Лаунингкен к Домбровкен.
3. Штаб дивизии будет следовать по дороге, указанной 102-му Вятскому полку…
4. 101-й Пермский полк продолжает оставаться у Гронден».
Вот, значит, как… Отход всей армии, значит.
Генерал мял в руке листок приказа, сам того не замечая. В груди все клокотало. Оставить столь важный левый фланг у озерного дефиле Норденбург-Ангербург? А как же недавний приказ «защищать упорно, но пассивно» с угрозой расстреливать без суда и следствия тех, кто самовольно покинет окопы? И теперь вдруг все бросайте и уходите. Это могло значить лишь одно – произошло нечто совсем уж плохое, заставившее отступать всю 1-ю армию. И похоже, связано это с крепостью Летцен.
«Немцы нас обошли», – кольнула холодом ужасающая мысль.
– Господин подпоручик! – Ларионов подозвал Косолапова. – Вызовите к телефону начальника штаба дивизии.
Но телефон оказался снятым. Пришлось ординарцу бежать за телефонистом 57-й дивизии. Вернувшись, он доложил, что и этот телефонист еще час назад снял аппарат и без доклада отправился в свой штаб.
