Она принюхивалась, стараясь уловить запах его туалетной воды, но все забивало зловоние. После того, как Аля побрызгала на помет из склянки, от кучи повалил такой смрад, что она чуть не задохнулась.
— Мне страшно…
— У этого дома плохая карма.
— Не убивай меня!.. Пожалуйста, Гор!.. Я сделаю все, что ты скажешь…
— Конечно, сделаешь. Разве у тебя есть выбор?
— Ты нарочно заманил меня сюда…
— Не стану отрицать, — усмехнулся он. — А ты послушная девочка. Приехала, не побоялась.
— Пощади меня!..
— Вот еще! С какой стати?
— Ты же говорил, что любишь меня…
— Любовь?! — презрительно процедил он. — Сказка для доверчивых простаков! Любовь придумали, чтобы делать из людей рабов чужих прихотей.
Аля напряженно прислушивалась к интонациям его голоса, дыханию, манере выражаться. Это был другой Гор, которого она не знала. И все же в нем пробивалось что-то знакомое.
— Значит, ты прикатила сюда из-за любви?
— Я не могла отказать тебе, — пролепетала Аля, изо всех сил вглядываясь в то место, где он стоял. Сквозь щели между досок в сарай проникала луна, но этого было мало.
— Все вы, бабы, лживые сучки!
— Я никогда не лгала тебе…
— Ты убила мою жену? Потом Машу? А за ней Эрну?
Аля вздрогнула и попятилась.
— Кто такая Эрна? Еще одна твоя любовница?
— Эта старуха? — сухо хохотнул он. — Неужели ты и к ней меня приревновала?
— Я разучилась ревновать.
Аля лихорадочно искала спасения. Она не даст себя прикончить, будет защищаться, как угодно и чем угодно. На самый крайний случай у нее есть зубы и ногти. В сарае, кроме дров, хранилось немного сена. В углу валялась ржавая кочерга, мотыга без ручки… но до них сейчас не добраться. Зато в сене было кое-что зарыто. Правда, сено тоже далековато.
— Признавайся, или останешься здесь навсегда! — донеслось до нее.
— Ты ведь не убьешь меня…
— Еще как убью!
— Я ничего не сделала…
— Смерть трех женщин, по-твоему, «ничего»?
— Я не виновата, клянусь тебе!
— А кто виноват?.. Кто?!
— Откуда мне знать… Может, ты и есть убийца…
Темнота стала не такой густой, и в ней угадывалась мужская фигура. От страха у Али вся кожа покрылась мурашками, а сердце чуть не выскакивало из груди. Она пыталась дотянуться рукой до сена, но ощущала пустоту. Слишком далеко. Ей бы передвинуться вправо хотя бы на пару шагов.
— Хочешь все свалить на меня? Не получится. Где ты была, когда погибла Тамара?
— Ходила по городу…
— За что ты убила Машу?
— Я понятия не имею, кто она. Ты не удосужился нас познакомить.
— А Эрна чем тебе не угодила?
— Я не знаю никакой Эрны! Почему ты мне не веришь?
Она сделала маленький шажок в сторону сена, но враг почувствовал движение и больно схватил ее за руку.
— Стой! Ты куда? От меня не убежишь…
— Ты не Гор!.. — осенило Алю. — Пусти!.. Я закричу!..
— Попробуй, и я сверну тебе шею, как цыпленку…
Глава 33
Москва
Свет в салоне директорской «Тойоты» придавал совсем еще юному лицу секретарши желтовато-мертвенный оттенок.
— Лиза… Лиза… — шептал он, наваливаясь. — Какая ты милая…
Машина стояла в пустынном уголке сквера, неподалеку от дома, где секретарша снимала квартиру. В эту пору здесь не было ни души. Где-то за деревьями сквозил фонарь.
Валерий Петрович был предсказуем и однообразен в своих ласках. Лиза знала наперед, как все пойдет. Сначала он будет целовать ее губы, потом шею, опустится до груди… заберется рукой под юбку, стянет трусики. Ее это не заводило, но она искусно изображала страсть. Тамара Шестакова ни за что не стала бы притворяться. Она не из тех, кто готов угождать мужчине, кем бы тот ни был.
Даже покойная, она не давала Лизе в полной мере увлечься близостью с шефом. А при жизни секретарша видеть ее не могла без содрогания. Это нельзя было назвать ненавистью или завистью. Лиза кожей чувствовала разницу между ними. Всем видом, самим своим существованием Тамара напоминала ей об ее неполноценности. Тамара брала то, что хочет, а Лиза вынуждена довольствоваться тем, что дают.
Ее связь с директором — тому подтверждение. Не будь он руководителем солидной фирмы, разве она отдавалась бы ему каждый раз, когда он ее поманит? Она бы нашла себе парня помоложе и покрасивей. От этого квелого мужика с дряблыми мышцами ее тошнит, а она должна «млеть» от его прикосновений и стонать от «удовольствия». Может, мозги у него и варят, но в сексе он никуда не годится. Лиза ловко имитировала бурный оргазм с криками, которые приводили любовника в восторг. Это поднимало его в собственных глазах. Однажды он пожаловался секретарше, что жена ему попалась холодная, с которой он ни разу не переживал ничего подобного. Оттого они, вероятно, и развелись.
Лиза шла на жертвы ради шаткой надежды на замужество. Если она сумеет приручить директора, то рано или поздно он женится на ней и даст достойное положение в обществе, куда она так стремится. А иначе не пробиться наверх. Иначе она останется «девочкой на побегушках». Причем стареющей «девочкой». Каждый прожитый год будет отдалять ее от вожделенной мечты.
Лиза должна была разжигать любовника, чтобы все «получилось». Она знала, как надо действовать. Обычно ее приемы работали, но сегодня расшевелить вялую плоть директора никак не удавалось. Намаявшись, она все-таки добилась своего. Несколько судорожных толчков окончились быстрым извержением. Лиза добросовестно разыгрывала «неземное блаженство».
— Кто к вам приходил вчера? — спросила она, когда Валерий Петрович отдышался. — Опять из прокуратуры?
— Частный сыщик…
— Ого!
— Представь, я тоже поразился. Не назовись он бизнесменом, который собирается заказать рекламный проект, я бы с ним не разговаривал. Это Рябов его подсунул!
— Рябов?
— Вероятно, сыщик и его ввел в заблуждение. Они умеют пускать пыль в глаза.
Лиза незаметно присматривалась к царапинам на щеке директора. Она еще утром обратила на них внимание, но не смела задавать вопросов. Ждала благоприятного момента. Похоже, он наступил.
— Что это у вас за царапины?
Несмотря на интимные отношения, секретарша продолжала обращаться к боссу на «вы» и по имени-отчеству. Она годилась ему в дочери.
