– Ага.
– Не в обиду тебе будет сказано, друзья у тебя…
– Ты еще мужа вспомни, – разозлилась я.
– Такого не забудешь. И что дальше?
– Бад сказал, что за мной кто-то приглядывал.
– В смысле? – Тут глаза у Егора полезли на лоб. – Следил, что ли?
– Ты ничего такого не заметил? Я имею в виду, может, и за тобой кто увязался?
– Ха-ха-ха, – сказал он очень медленно. – Прямо детектив в духе комиссара Катанья. В детстве кино смотрел, про итальянскую мафию.
– Конечно, Бад мог это выдумать, – не обращая на его слова внимания, продолжила я. – Чтобы я прониклась серьезностью ситуации. А вот причина его заботы может быть разной. Он предлагал, как вариант, дружеские чувства к Владану, но…
– Не тяни, – сказал Егор.
– Не буду. Что, если это Бад не заинтересован в раскрытии убийства одиннадцатилетней давности?
– То есть Гавриловых как раз он и порешил? А что… – посидев немного с сосредоточенным видом, произнес Егор. – Одиннадцать лет назад он в страхе всю округу держал. И вовсю мочил конкурентов.
– Тебе-то откуда знать? – поддразнила я. – В то время ты еще в школе двойки получал.
– Четверки. Я с детства мечтал работать в милиции и разгул преступности без внимания не оставил. А ты знаешь, что про твоего Владана рассказывают?
– Знаю, но в сказки не верю и тебе не советую. Ладно, почему Бад забеспокоился, мы так или иначе узнаем. Скажи лучше, ты сведениями разжился?
– Кое-что интересное есть, – кивнул Егор. – Встретился с бывшим участковым, который одиннадцать лет назад здесь работал. Фамилия его Карпов. Через год после убийства ушел на пенсию. Мужик серьезный, и с памятью у него порядок. Так вот, он считает убийство Гавриловых делом темным.
– В каком смысле? – нахмурилась я.
– В том смысле, что следаки либо очень спешили дело раскрыть, либо им кто-то посоветовал найти крайнего и никуда не лезть.
– Здорово. А поподробнее нельзя?
– Можно. Карпов не сомневается, что Шмыгу сделали крайним. Парень сдал часы одному барыге, он здесь на районе живет, правда, теперь уже старенький и от дел отошел. Барыга, узнав об убийстве, о часах сообщил ментам, был у них осведомителем, по-другому таким, как он, нельзя, мигом лавочку прикроют. Само собой, Шмыгу тут же взяли. Допросили и за дружками его отправились, но дружки об аресте прознали и смылись. Олег Кириллов в том числе, мать сказала, уже две ночи не ночевал, но могла, конечно, соврать или напутать, хотя, по идее, должна бы сына выгораживать и твердить, что в ночь убийства дома спал. То, что дружки в бегах, их вину вроде бы подтверждало. Сам Шмыга от часов не открещивался, но заявил, что спер их накануне убийства. Якобы свистнул из машины, которая стояла возле дома Гавриловых. По его словам, на заднем сиденье пакет лежал, и он его прихватил. В пакете оказалась какая-то одежда и часы, ношеные, но видно, что дорогие. Часы он барыге отнес, а барахло – в секонд-хенд. Машину он никогда раньше не видел и решил, что не местная, а с чужаками тут не церемонятся…
С этим я охотно согласилась, мало того, за последние одиннадцать лет в этом смысле тут мало что изменилось.
– Шмыга видел, как дамочка вышла из часовой мастерской, за пакетом полезла, а потом заволновалась, его не обнаружив. Досматривать шоу не стал и удалился. Больших денег барыга ему не дал, хотя и согласился, что часы дорогие.
– Часы, само собой, принадлежали Гаврилову? – спросила я.
– Его зятю. Подарок друзей, с дарственной надписью на обороте. Оттого барыга копейки дал, сказав Шмыге: кому их продашь? Повода задерживать Шмыгу за убийство вроде бы не было. Но… – тут Егор сделал паузу, подняв указательный палец, и сам с интересом взглянул на него, – барыга вдруг поменял показания, и теперь выходило, что часы Шмыга принес не до, а после убийства.
– Парня подставляли, выгораживая настоящего убийцу? – вслух подумала я.
– Или все еще проще: всю семью перестреляли, дело, как говорится, резонансное, других подозреваемых не было, а тут готовый преступник. Шпана, вор, вполне может быть и убийцей. А пока разбирались, что и как, Шмыга умер.
– Сам или помог кто?
– Сам. У него сердце с детства больное. Насели на него не на шутку… в общем, все одно к одному. Поначалу думали, он приступ симулирует, а уж потом поздно стало.
– И дело после этого закрыли?
– Не сразу. Городское начальство поменялось, и потихоньку все сошло на нет.
– Так что все-таки убийцы Гавриловых забрали из дома?
– Кто ж знает, если не ясно, что у них было. Может, папаша-часовщик золото-бриллианты прятал. Деньги-то у него должны водиться… хотя… не знаю, Полина.
– Но получается, убийцы забрали только часы. Не за ними же приходили?
– С часами все ясно, – отмахнулся Егор. – Уверен, Шмыга их действительно спер из машины. Они, по словам барыги, отставали, я думаю, дочка Гаврилова их папе привезла починить. Но положила не в сумочку, а в пакет с вещами и вспомнила об этом лишь у отца в мастерской. Вернулась, а Шмыга уже пакетик подрезал…
– Бедный парень, – вздохнула я. – Знал бы, чем все обернется, близко бы к машине не подошел.
– Бедный, – передразнил Егор. – Таким бедным в старину руки отрубали.
Я закатила глаза, демонстрируя свое отношение к познаниям коллеги в области истории, но тут же спросила:
– Значит, что на самом деле убийца искал в доме Гавриловых, мы представления не имеем?
– Либо налетчики искали деньги, либо…
– Они вовсе не налетчики, – подхватила я. – И банальное убийство пытались замаскировать под лихой налет с летальным исходом для хозяев. А Олег оказался невольным свидетелем.
– Да мы даже не знаем, действительно его убийство связано с гибелью семьи Гавриловых или нет, – напомнил Егор.
– Вот именно, – съязвила я. – Иными словами, ничего полезного ты не узнал. – Егор взглянул с удивлением, которое быстро переросло в обиду, а потом и в возмущение. – Нам нужно заглянуть в уголовное дело, – напомнила я, не дожидаясь, когда он начнет возмущаться.
В тот день мы все-таки навестили того самого барыгу, хотя ни Егор, ни даже я не видели в том особого толка. Дядьке оказалось хорошо за семьдесят, он недавно перенес инсульт и говорил с трудом. Как ни странно, тот давний случай вспомнил и заверил, что сменить показания его вынудил следователь, а в действительности Шмыга принес часы до, а не после убийства.
– Болтали, что у Гавриловых деньги водятся, – продолжил он. – Откуда эти разговоры, не знаю, жили они не богато, но дыма без огня не бывает… Не наши их убили. Шила в мешке не утаишь, а в тот раз никаких слухов.
– Должны быть какие-то подозреваемые, – когда мы возвращались в офис, ворчала я. – А если Шмыга не просто так часы украл?
