– У меня нет ничего такого, ты же сам все видел.
– Ладно. Кому принадлежала квартира до тебя?
– Надо у Татьяны Васильевны спросить. Когда я туда вселилась, там была просто свалка хлама, и все. Татьяна Васильевна говорила, что там никто не жил почти тридцать лет. Я выбросила мусор, сделала ремонт и с тех пор там живу. Третий год уже.
Олешко напряженно думает. Расспрашивать Майю дальше, не касаясь той старой истории, невозможно. Хотя прошлое может и не иметь отношения к сегодняшним событиям, но чтобы понять это, нужно знать, что же произошло два с половиной года назад, когда в Москве на отдаленной улице на окраине города нашли тело женщины, опознанной как Ирина Марьина.
– Ребята, я предлагаю поужинать. – Алексей встал, подошел к жене и обнял ее. – Сделанного не вернешь, а у нас, похоже, есть для вас новости.
– Опять новости? – Олешко картинно заламывает руки. – Дайте мне яду…
– Нет, это хорошие новости. – Алексей с улыбкой смотрит на Нику. – У нас в семье пополнение намечается.
– О боже! – Стефания Романовна едва не роняет чашку с чаем. – Никуша, ты беременна?
– Нет, мама, что ты! – Ника смеется. – Но я нашла готового ребенка. И я думаю, скоро мы сможем забрать ее домой.
Поднялся веселый шум, из комнаты Марека вышла Валерия, держа в каждой руке по ребенку. Матвеев и Майя переглянулись – не время для откровений, как начать?
– Представляете, у девочки нет документов. – Никин голос перекрывает шум. – Семеныч сказал, что нет ни свидетельства о рождении, ни карточки в поликлинике, ничего. Участковый педиатр о ребенке не знает, как и социальная служба. Я не знаю даже, как ее зовут, никто не знает, а малышка еще не говорит.
– И что теперь? – Лидия Матвеевна ласково смотрит на Нику. – Это же непросто – все оформить.
– Семеныч говорит, что все сделают быстро. Завтра поедем в больницу, повезем одежек, игрушки… ну, что полагается.
– А имя? – Панфилов взял у Валерии сына. – Как с именем быть?
– Все просто. Девочку зовут Стефания. Мы с Алешей так решили. Привезем домой, отец Ян окрестит ее, и все. День рождения придумаем сами – соседка говорит, что родилась малышка в августе прошлого года. Стало быть, выберем ей подходящий день рождения, это не проблема.
Стефания Романовна украдкой вытирает слезы. Она была так рада, что дочь, наконец, нашла свое счастье, встретив подходящего мужчину, но то, что дети решили назвать ребенка в ее честь, для нее оказалось уже слишком. Она думает о том, как они устроят малышку, похоже, кабинет придется переделать под детскую.
– С Мареком не понянчилась, так понянчу внучку.
Стол в гостиной раздвинули, чтобы все сели, принесли табуреты из кухни. Стефания Романовна с Никой накрывали на стол, а Майя наблюдала за веселой суматохой и думала о том, что она теперь – тоже часть этой большой семьи. Нужно переступить порог, но как?
– Все будет хорошо, малыш. – Матвеев обнял ее. – Просто доверься мне, и все будет хорошо.
Олешко осторожно наблюдал за Майей и Матвеевым. Сомнений нет, эти двое отлично поладили, и, скорее всего, Майя сама скоро расскажет свою историю. Нужно подождать и не давить. Хотя времени на это нет, и выхода другого тоже. Майе придется научиться им всем доверять – а это непросто после стольких лет жизни на грани света и тени.
– Комнату ей устроим в кабинете. – Ника уже прикидывает, что и как. – Леш, надо купить кроватку, мебель, куклы пусть будут – она подрастет и будет ими играть. Ковер на пол постелим потолще, и шторы завтра закажу.
– Комнату нужно отремонтировать. – Стефания Романовна вздыхает. – Завтра поищу объявления в газетах, мастеров хороших нанять непросто, кого попало в дом не впустишь.
– Это факт. – Панфилов накалывает вилкой шпроты. – Совсем я диету забросил, граждане. Тут вы правы, тетя Стефа, найти хорошего мастера трудно, и дело не столько в качестве, там всего и надо-то, что обои переклеить, дело в том, что молодцы эти часто бывают нечисты на руку, а то и наводчиками работают. Даже не специально, а так, спьяну ляпнут: я там-то и там-то работал, такая-то квартира, и денежки у хозяина водятся. Мало ли кто прислушается. Не надо газетные объявления читать…
– Я могла бы это сделать.
Все посмотрели на Майю.
– Но… – Ника растерялась. – Это строительные работы, и…
– Ника, поверь: Майя это умеет. – Матвеев улыбнулся сестре. – Она в своей квартире ремонт делала сама.
– Что значит – сама? – Олешко удивленно поднял брови. – Я был в ее квартире, все очень красиво и профессионально оформлено.
– Ну, да, сама. – Майя чувствует, что на нее все смотрят. – Когда я поселилась там, это была просто свалка. ЖЭК установил мне ванну, санузел и раковину, плиту газовую тоже выделили, окна застеклили – остальное я сама. В Интернете много обучающих роликов, я их смотрела и делала, как там сказано. Инструмент сначала в ЖЭКе брала, материалы недорогие. Не все получалось сразу, но когда в это въезжаешь, то уже автоматически делаешь, хотя работы было много. А здесь всего-то надо паркет натереть, выровнять стены да обои переклеить, дела на пару дней, а если кто-то помогать будет, и того меньше. Зачем кого-то нанимать, если я могу все сделать сама?
– Майя, а есть на свете хоть что-то, чего ты не умеешь? – Валерия с интересом посмотрела на гостью. – У тебя, похоже, масса талантов.
– Есть, конечно. – Майя смущенно улыбнулась. – Например, я не катаюсь на коньках и совершенно не умею вязать ни крючком, ни на спицах и учиться не хочу, меня это занятие угнетает.
– Понятно. – Валерия вовремя перехватила инициативу у не в меру прыткой дочери, когда та вознамерилась схватить со стола вилку. – Сорока, а не ребенок. Чуть что блестит – только следи, чтоб не схватила. Что ж, проблема решена – завтра с утра купите обои и остальное, а ребята тем временем вынесут из комнаты мебель, и действуйте. Хотя я о себе скажу: мне хоть тысячу этих роликов покажи, я получу представление о работе, но выполнить ее смогу вряд ли.
– Это потому, что у тебя, слава богу, не было в этом крайней нужды. – Майя знает, что ступила на тонкий лед, но надо идти до конца. – А когда у тебя из всех активов – около тысячи долларов, которые были в кошельке на момент твоей смерти, и дворницкая зарплата с перспективой влиться в дружный коллектив дворников, чтобы утратить саму себя, тогда ты будешь изо всех сил стараться сохранить хоть что-то из того, что напомнит тебе о том, кем ты являешься.
– Понимаю. – Валерия кивнула. – Так, может, ты все-таки расскажешь нам? Раз уж мы немного в курсе.
– Расскажу. – Майя опустила ресницы. – Я не думала, что смогу рассказать хоть кому-то, а вас тут так много, и знакомы мы всего ничего… но я устала носить это в себе.
– Майка, мы никому-никому, честно! – Ника обвела собравшихся взглядом. – Правда. Хоть нас тут одиннадцать человек и кот, детей и Буча в расчет не принимаем, они на своей волне, а остальные… Да, ты нас почти не знаешь. Но посмотри на меня. Ты мне можешь поверить?
