Коробов выглядел совершенно разбитым.
– Что же мне делать? – спросил он и всхлипнул.
– Мы поедем с тобой к следователю, который занимается розыском Володи, и ты подробно расскажешь все, что помнишь. После этого нам с тобой придется написать заявление. Это уже касается аварии. – Увидев панику, заполнившую глаза юноши, Артем сказал: – Со своей стороны я обещаю тебе юридическую помощь. Не думаю, что тебя сразу же арестуют. Ты молодой, судимости нет, хорошие характеристики. – Павлов хотел было добавить к перечисленному влиятельного папашу Антона, но кое-как удержался.
Хватит, мальчишка и так уже готов обделаться прямо тут.
– К тому же ответственность за это преступление включает и принудительные работы. Согласись, это лучше тюрьмы. В конце концов, амнистия не за горами. – Он окинул Антона внимательным взглядом и заявил: – Что-то мне подсказывает, что ты не все рассказал. Да, кстати. Что вообще тебя побудило прийти ко мне?
Антон тяжело вздохнул и произнес:
– Артем Андреевич, я должен вам еще кое-что сказать. Это относится к Вовке и в то же время касается моего отца. Понимаете?
– Пока не очень, – признался адвокат.
– В общем, перед тем как я вам скажу кое-то, вы должны мне пообещать, что это останется между нами. Иначе ни на какие допросы я не пойду.
В глазах Антона застыла какая-то безысходная отрешенность, и Павлов почти не раздумывал.
– Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтобы ты не пострадал из-за разглашения этих сведений. Но ты также должен понимать, что если твои слова помогут найти Володю, то я обязан буду предпринять какие-то шаги. Согласен? Иначе зачем ты тогда станешь раскрывать какую-то тайну?
Антон кивнул, осознав логику юриста.
– Я вижу сны, – тихим голосом признался он. – Мои погибшие друзья!.. Почти каждую ночь. Мне кажется, открою шкаф – на меня труп Олега упадет. Захожу в ванну, а там Нина со сломанной шеей плавает. Они все время зовут меня к себе. – Он закрыл лицо руками.
Артем молча ждал, плотно сжав губы.
– Как-то я подслушал отца, – не убирая рук, сказал Коробов. – Он говорил по телефону с каким-то Михаилом. Речь шла о моих друзьях. Отец спрашивал, на что они сгодились. Мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Еще он упоминал, что какой-то американец ждет замены запчастей.
На лице Артема не дрогнул ни один мускул.
«Это уже что-то интересное», – подумал адвокат.
– Если он узнает об этом, то мне хана. – Парень убрал руки от лица, и Павлов с изумлением увидел, что он плачет. – Мне страшно.
– Держись. Ты все-таки мужик, Антон. Нужно уметь с достоинством выходить из самых разных ситуаций. Спасибо тебе за информацию. Едем?
– Едем, – сказал парень и вытер слезы. – Артем Андреевич, отец меня хочет во Францию отправить. Поэтому я не знаю, что и как будет дальше.
– Жизнь покажет. Идем.
Они быстро вышли из кабинета.
На операционном столе
Евгения долго не могла понять, где находится. Сознание девушки отключилось сразу после того, как к ней в палату зашел врач, которого она до этого не видела. После укола Женя погрузилась в глубокий сон, который сейчас медленно выветривался, сползал с нее словно клочья густого тумана.
«Алла!.. – подумала девушка. – Самая дорогая и близкая подруга оказывалась рядом всегда, что бы со мной ни случилось. Алла наверняка скоро навестит меня, и тогда все станет ясно».
Она не без труда осмотрелась. В глазах ощущалась резь, как если бы ей в лицо швырнули толченого стекла.
Женя услышала какие-то приглушенные голоса за своей спиной, кое-как повернула голову и едва не вскрикнула. Буквально в паре метров от нее стояла каталка, на которой лежал грузный мужчина, обнаженный до пояса. Из-за желтизны кожных покровов его можно было бы принять за покойника. Но мерно вздымавшаяся грудь, покрытая редкими седыми волосками, и трубка искусственной вентиляции легких, торчащая из глотки мужчины, говорили об обратном. Он был жив. Обрюзгшее тело сплошь усеивали какие-то датчики. Над его головой словно маятник тихонько покачивалась капельница, обеспечивая изношенное тело живительным раствором.
«Кто это?» – подумала Женя, с неприязнью вглядываясь в грубые черты лица незнакомца.
Где-то слева что-то звякнуло, будто в таз уронили какой-то металлический предмет. Женя почувствовала, как ее внутренности сковывает ледяной страх, и попыталась подняться с койки.
– Ого!..
Девушка вздрогнула и опять повернула голову в сторону каталки. Ей показалось, что это произнес полуголый мужчина.
Однако через секунду перед ней возник человек в медицинском халате и маске.
– Где анестезиолог? – с легкой тенью раздражения поинтересовался он, словно Женя могла иметь об этом хоть какое-то представление.
Хлопнула дверь.
– Кто вы? Где я нахожусь? – с трудом выговаривая слова, спросила девушка.
– Не волнуйся, все в порядке, – с усмешкой сказал врач.
Она вновь предприняла попытку подняться, но этот тип неожиданно с силой прижал ее к койке.
Евгения вскрикнула, слабо отбиваясь. Ей удалось ухватиться за руку мужчины, но силы были не равны.
– Сестра! – рявкнул врач, и Жене удалось краем глаза увидеть женщину, метнувшуюся к ним.
Вскоре ее кисти и лодыжки были надежно пристегнуты к стальным петлям по краям операционного стола.
– Анестезиолога лишим премии, – заявил врач и снова ухмыльнулся.
Женя открывала рот так же беспомощно, как рыба, пойманная на крючок.
«Зачем я здесь? – стучала у нее в голове одна-единственная мысль. Что происходит? Почему рядом со мной этот страшный человек в трубках и датчиках?»
Между тем врач шагнул к толстяку, распростертому на каталке, и принялся внимательно изучать кардиограмму.
Снова хлопнула дверь.
Врач, продолжая осматривать больного, молча ткнул пальцем в сторону замершей Евгении.
– Нет, не надо! – Она замотала головой, видя, как над ней склонилось чье-то худое лицо.
Девушку охватил всепоглощающий ужас.
– Помогите! – закричала она, и холодная рука в резиновой перчатке легла на ее рот.
Женя почувствовала, как в ее вену вошла игла.
– Все будет хорошо, – сказал врач, наклонился над девушкой и заботливо поправил ей волосы. – Просто не волнуйся.
Евгения хотела разразиться новыми криками, но закрыла рот, не издав ни звука. Ее тело и сознание медленно погружалось в сонную истому.
«Да, я устала, и мне надо вздремнуть. А потом я проснусь, и ко мне придет Алла».
Веки девушки быстро наливались тяжестью. Она моргнула еще пару раз и закрыла глаза. До ее слуха еще некоторое время доносились какие-то непонятные слова насчет иммунологической совместимости и какого-то реципиента, но мозг уже не воспринимал их.
