– Сейчас это уже не играет никакой роли, – сказал Кноспе и махнул рукой. – Через несколько дней кто-то в подъезде до полусмерти избил мою жену. Розыск негодяев ничего не дал, дело закрыли. Я вынужден был объяснить ей, что мне угрожали, она предложила идти в полицию. Пока я решал, как быть и какие силы подключать, жена – а она молодая, не чета мне – нашла себе другого, и мы стали чужими. Потом избили меня. Я отправился в полицию, но заявление мое потерялось, и мне пришлось еще несколько раз обращаться в прокуратуру. Тем временем жена уехала насовсем, мы развелись. Потом меня сбила машина, и я сделался инвалидом. Когда пришел в себя в палате, следователь сообщил мне, что после аварии у меня в кармане был обнаружен пакетик с наркотическим средством. Дурость, скажете вы. Зачем старому профессору таскать с собой наркотики? Объяснение нашлось. Мол, недавно от нас уволилась одна наркозависимая сотрудница, к которой я якобы испытывал чувства. Она, дескать, подтвердила эту версию. – Станислав Давидович прикрыл глаза, как если бы эти неприятные воспоминания прокручивались перед ним словно подзабытый фильм. – Дело с наркотиками потихоньку замяли. Всем и так было ясно, что я не смогу больше работать. Я стал инвалидом. Теперь единственное мое утешение – спиртное и телевизор.
– Каким образом ваше место заняла Амирова? – поинтересовался Павлов.
– Я не знаю, – сказал старик, и адвокат сразу понял, что тот не лжет.
– Я очень хочу верить, что она не пошла на поводу у бандитов. Ее просто обманули и теперь используют втемную. Наза ни о чем не догадывается.
– Думаю, здесь вы ошибаетесь, – возразил Артем. – Да, вам неприятно это слышать. Но руководитель, который занимает подобную должность и якобы не знает, что творится в его вотчине, либо непрофессионал, либо прекрасно обо всем осведомлен. Я больше склоняюсь ко второй версии. Как это ни прискорбно для вас звучит. Другой вопрос, делает ли она это добровольно, или на нее идет давление.
– Может, так оно и есть, – глядя в одну точку, прошептал Кноспе, рука которого снова потянулась к груди.
– Станислав Давидович, я, безусловно, понимаю, что это не мое дело, но завязывали бы вы с выпивкой, – глядя на профессора, посоветовал Павлов. – Алкоголь еще никогда не способствовал решению проблем. Не сочтите меня за проповедника, но мир, окружающий вас, не настолько мрачен, чтобы запереть себя в четырех стенах, растворить в бутылке.
Кноспе уныло качнул седой головой – возражать ему было нечего.
– Вы же долгое время преподавали в институте. У вас хорошая память. Вы можете снова читать лекции, коляска этому не помеха, – сказал Павлов.
– Это хорошая мысль. Но ты мне не ответил, что собираешься делать с Назой, – настойчиво проговорил бывший профессор.
– Если проверка покажет, что в ее действиях содержатся признаки преступления, то она будет отвечать по закону. От меня тут уже ничего не зависит.
Павлову не без труда удалось выдержать пронзительный взгляд старика.
– Проверка, – чуть ли не по слогам проговорил Кноспе, как будто никогда ранее не слышал этого слова.
Его дыхание вновь участилось.
– Конечно, проверка!.. Давно пора. – Он закряхтел, растирая морщинистую кожу на запястье.
– Вы говорили, что у Амировой проблемы с сыном.
– Это самая больная тема. Парню пятнадцать лет. Некоторое время назад ему была сделана операция. Наза не знала подробностей этого хирургического вмешательства.
– Что это была за операция?
– Сергею трансплантировали сердце, – с трудом ответил старик и добавил уже тише: – Только Наза не имела ни малейшего представления о том, кто являлся донором. Если бы она была в курсе, то эта операция не состоялась бы. Но история, как говорится, не терпит сослагательных наклонений. Сережа жив. Только…
– Что «только»? – резко спросил Артем.
Кноспе неожиданно стал растекаться по своей коляске.
– Павлов! – прохрипел он. – Только я один знаю это. Если я умру, ты обязан будешь сказать ей. Она должна знать!..
– Я вызову «Скорую», – сказал Артем.
– Нет, послушай, у меня в гостиной на шкафу синяя папка на кнопках. Толстая такая. Возьми ее, там документы. Если что, отдай их Назе, расскажи ей, как я любил ее. Там найдешь завещание и еще…
Адвокат бросился к профессору, не дал ему упасть. Лицо Станислава Давидовича из бледного становилось багровым, глаза выпучились.
– Павлов!.. – Он захрипел, продолжая сползать на пол.
Костлявые руки старика тянулись к горлу, словно в его глотке что-то застряло, перекрыло доступ кислорода.
Артем мгновенно выхватил сотовый.
– «Скорая помощь», говорите, – прозвучал усталый женский голос.
Отчитался
Виктор Анатольевич нежился в бассейне при собственной сауне, когда в дверь постучался охранник и сообщил, что к нему посетитель.
– Кто там еще? – недовольно пророкотал Коробов.
– Господин Ремезов. Говорит, вы его ждете.
– Ладно, пусть заходит. – Коробов ругнулся про себя.
Повод, по которому ему пришлось договариваться о личной встрече с Михаилом, был неприятным. Но по телефону вопросы подобного рода не обсуждаются. Это слишком рискованно. Пусть даже классные специалисты постоянно проводят скрупулезные проверки системы связи, но осторожность еще никогда никому не повредила.
В помещение, нагретое теплым воздухом, просунулась голова Ремезова.
– Можно?
Виктор Анатольевич с легким презрением поглядел на своего подчиненного. Невысокий, но жилистый, с подстриженными под каре волосами, в очках и неброской одежде, он был похож на студента-переростка, эдакого ботаника. Но колючий взгляд глубоко посаженных глаз и тонкие бескровные губы говорили об обратном. При взгляде на него в голове у Коробова зачастую возникал образ громадной крысы, высунувшейся из канализационного коллектора, голодной и беспощадной.
Ремезов растянул губы в принужденной улыбке, которая вызывала у Коробова единственное желание – как можно быстрее выставить его обратно за дверь.
– Я догадываюсь, зачем вы решили меня вызвать, Виктор Анатольевич, – сказал Михаил, учтиво склонив голову.
– Ну да. Экстрасенс ты мой ненаглядный, – процедил негласный директор фонда. – Обгадился, да? Живучий оказался паучок-то твой?
Ремезов театрально вздохнул, но Виктор Анатольевич не увидел в глазах мужчины, стоявшего перед ним, ни капли раскаяния.
– Неувязочка вышла. Я уже дал команду.
– Какую команду?! – взревел Коробов, хлопая громадным кулаком по воде.
Удар был такой силы, что брызги разлетелись далеко во все стороны и попали на Ремезова.
Бормоча ругательства, Виктор Анатольевич стал выбираться из бассейна.
