«Опухоль! – бубнит существо, ковыляя к юноше, ошалевшему от ужаса. – Да, конечно, тебе надо вырезать опухоль».
Он проснулся, завертел головой на подушке, мокрой от пота.
– Бедный мальчик! – сказала Марина Игоревна.
Она стояла у койки Владимира, с грустью глядела на него и качала головой.
– Отпустите!.. – проговорил он, едва ворочая непослушным языком.
– Я принесла тебе поесть, Володя.
– Нет.
– Я специально побеспокоилась о том, чтобы последний ужин у тебя был настоящим, а не через вену.
После привидевшегося кошмара Владимир не придал слову «последний» особого значения. Он хотел вырваться на волю, увидеть солнце, деревья, людей, услышать пение птиц и шум автомобилей.
Парень уставился на дымящиеся котлеты и рис с подливой.
– Кстати, салат я делала сама, – с гордостью сообщила докторша, указывая на тарелку с оливье. – Я покормлю тебя.
От еды шел умопомрачительный запах, и Владимир почувствовал, как его рот наполняется слюной. Марина Игоревна поднесла к губам молодого человека ложку, наполненную рисом. Владимир чуть приподнялся, инстинктивно открыл рот.
– Вот молодец! – ласково проговорила женщина, продолжая кормить парня. – Кушай-кушай. Твой партнер, наоборот, голодает.
– Партнер, – чуть ли не по слогам повторил Володя за врачом, будто пробовал это слово на вкус вместе с куском котлеты. – Какой партнер?
Марина Игоревна негромко рассмеялась, а Владимир совершенно некстати подумал, что она очень красива.
– Вы вряд ли сможете познакомиться поближе, – проговорила докторша. – Кстати, пить ему тоже нельзя.
– Почему? – глупо поинтересовался Владимир, прожевывая котлету.
– Когда он окажется под общим наркозом, его кишечник и мочевой пузырь должны быть чистыми, – терпеливо объяснила Марина Игоревна.
Владимир быстро доел салат. Его измученный, уставший от постоянного стресса мозг не успевал улавливать суть фраз, произнесенных врачихой, и он решил не обращать внимания на ее слова. После кошмара он чувствовал себя уставшим и разбитым, но вкусная еда заметно подняла его настроение.
– Когда вы меня выпустите? – спросил Симонов.
Марина Игоревна посмотрела на часы и ответила:
– Уже совсем скоро.
В камеру вошел санитар, толкавший перед собой каталку, и стрельнул колючим взглядом в сторону Владимира.
– Мы почти готовы, – с улыбкой сказала Марина Игоревна. – Да, Володя?
Парень заскрежетал зубами, узнав санитара. Именно этот субъект был с врачихой, когда его попытка сбежать отсюда потерпела крах.
Санитар поставил каталку вплотную к кровати и вопросительно взглянул на женщину.
Та кивнула и сказала:
– Вот и все, Володя. Теперь тебе надо раздеться и перелечь сюда.
– Не нужно!.. – только и смог выговорить юноша.
Его виски снова сдавила боль, желудок съежился так, словно пытался в отчаянии вытолкнуть обратно месиво, еще не переваренное, проглоченное три минуты назад.
– Нужно, – мягко ответила Марина Игоревна. – Нам лучше знать. Теперь от тебя уже ничего не зависит.
– Сделай ему укол, и не будет никаких проблем, – процедил санитар.
Владимир безрадостно засмеялся. В его мозгу вспыхнул образ твари, увиденной во сне. Ее глаза источали безумие, в мохнатой лапе был зажат ржавый скальпель.
– Чего ржешь?! – спросил санитар и набычился.
– Тебе слабо́ меня переложить без укола, герой. Потому что я снова тебя вырублю. – Владимира начало трясти от смеха.
Санитар залился густой краской, а Марина Игоревна улыбнулась краем рта.
– Развяжи меня, – прекратив смеяться, сказал Владимир. – Если ты мужик. Все равно мне крышка. А так хоть душу отведешь. Если конечно, у тебя кишка не тонка.
– Заткнись! – прорычал санитар, подскочил к парню, протянул к нему свою ручищу, но докторша остановила его.
– Прекрати. Уймись, Слава! – заявила она.
– Я прибью этого гаденыша!
Владимир растянул рот в усмешке и выдал:
– Смотри не обделайся, Славик.
Марина Игоревна решительно поднялась со стула и заметила:
– Пожалуй, Слава прав. – Она взяла со столика тонкий шприц.
– Не делайте этого, – шепотом произнес Владимир, глядя на нее расширенными глазами. – Не надо.
– Подержи его! – приказала женщина.
Санитар с готовностью сдавил толстыми пальцами плечи молодого человека. Его глаза злорадно сверкнули.
Владимир вздрогнул, когда игла вошла в тело.
– Я приду к вам, – сказал он безжизненным голосом, и перед глазами у него все начало расплываться. – Я буду навещать вас во сне.
– Ага! – мстительно ухмыляясь, буркнул Вячеслав.
Наконец веки юноши закрылись, дыхание постепенно выровнялось. Он погрузился в глубокий искусственный сон, где не было места тварям, живущим в заброшенных домиках у моря.
Вячеслав не удержался и ударил парня по щеке. Голова Владимира вяло мотнулась в сторону, но никаких признаков пробуждения за этим не последовало.
– Хватит! – осадила его женщина. – И вправду герой нашелся!..
Вячеслав злобно пыхтел, с остервенением срезая ножницами пижаму и памперс с тела Владимира. После этого он, соблюдая осторожность, отцепил ремни, которыми Симонов был пристегнут к койке.
– Я помогу тебе, – предложила Марина Игоревна, когда санитар начал перетаскивать бесчувственное тело на каталку.
– Сам справлюсь! – буркнул Вячеслав.
Когда все было готово, он теми же ремнями прикрепил конечности парня к тележке и неожиданно заявил:
– Я гляжу, ты к нему привязалась.
Марина Игоревна издала смешок и сказала:
– Этот милый мальчик не виноват, что оказался не в то время не в том месте. Давай, пошли. Пора.
Каталка с телом Владимира, скрипя колесиками, заскользила по коридору.
Перед операцией
Джеймс провел по сухим губам кончиком языка, похожего на наждачную бумагу. Пить хотелось неимоверно, но врачи говорили, что ему придется немного потерпеть. Мол, операция должна начаться с минуты на минуту.
Он был немного сбит с толку всей этой суетой, которая возникла вокруг него тут, в России. Мистер Оутис будто попал в какой-то безумный водоворот непредсказуемых событий и странных людей. Все, что происходило с ним в этой больнице, кардинально отличалось от лечения в родной Калифорнии. Люди в халатах все время сновали туда-сюда, словно были вовсе не медиками, а молекулами, охваченными броуновским движением. За два дня, проведенных здесь, ему сделали целый ряд новых анализов и исследований. Потом наконец-то была назначена операция.
