Мясистое лицо Коробова пошло красными пятнами.
– Я тебе покажу угол! Где все документы? У тебя в офисе ни фига нет! А в папке только чистые листы! Ты молоком пишешь, или интервью у меня брать собирался?
– Отнюдь, – возразил Павлов. – Это не я буду писать, Виктор Анатольевич, а вы сами.
– Совсем сбрендил! – Коробов покрутил пальцем у виска. – Видишь, Алла, с кем ты связалась? Что я писать должен?
– Чистосердечное признание. Поверьте, Виктор Анатольевич, это самое лучшее, что я могу вам предложить.
– Дурак! – заявил Коробов и усмехнулся: – Робин Гуд, понимаешь. Все продолжаешь верить в торжество закона. – Он подошел вплотную к Павлову. – Много ли ты знаешь о том, что тут происходит?
– Вам страшно? – благодушно спросил Артем, глядя прямо в глаза Коробова, налившиеся кровью. – Я же вижу. Снимите с нас наручники, пока еще не поздно.
– Павлов, ты еще глупее, чем я думал. – Коробов покачал головой. – Не пройдет и пары часов, как я уберусь отсюда. У меня три загранпаспорта и как минимум десять мест, где можно спокойно отсидеться, парень. Через пару лет я вернусь и организую новый фонд. Понял? Я просчитываю все шаги заранее, как в шахматах. Только ты этого не увидишь, поскольку уже безнадежно проиграл партию. Знаешь, что я сделаю, если ты сейчас будешь молчать? Эй, я тебе задал вопрос! – Он повернулся к Алле.
Девушка съежилась в комочек, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Я ее раздену прямо при тебе, а потом займусь всем остальным на твоих глазах. Хочешь? – Голос Коробова был ядовитым и приторным, как отравленный сироп.
– Нет, нет, – забормотала Алла, пытаясь как можно сильнее вжаться в угол, желая раствориться в стене. – Вы сошли с ума!
Коробов шагнул еще ближе, присел и погладил Одинцову по щиколотке. Она взвизгнула и отдернула ногу так резко, словно по ней полз скорпион. Виктор Анатольевич хохотнул.
– Перестаньте, – бросил Артем. – Что вас интересует?
Коробов развернулся к адвокату и спросил:
– Как ты вышел на нас?
Губы Павлова тронула усмешка.
– Если бы полиция проявила бы чуть больше внимания к исчезнувшим людям, то у вас давно начались бы проблемы. Вы прокололись с Симоновым. Ваш врач, Осипов, топорно сработал. Сколько у вас таких умников, Виктор Анатольевич?
– Кажется, ты забылся, парень. Вопросы тут задаю я. Как ты узнал про Назу?
Артем глубоко вздохнул и проговорил:
– Видите ли, только дурак не сможет сложить эти простые детали пазла, господин Коробов. Это все настолько очевидно, что я диву даюсь, как ваша шайка-лейка не развалилась, только образовавшись.
– Коррупция, голубчик, – разъяснил Коробов. – Кстати, я наконец-то понял. Это ты был у Кноспе? До меня дошли сведения, что его очередной приступ свалил, и старый инвалид уже одной ногой в могиле. Это ты к нему ходил? Да, конечно. Напугал старика до смерти. – Коробов принялся с многозначительным видом ходить взад и вперед, засунув руки в карманы. – Отставной профессор ничего не знал, он мог только подозревать. Никаких фактов у тебя нет, Павлов. Осипов – вот единственный твой козырь, но я решил эту проблему. У тебя есть только домыслы и фантазии, которые разыгрались в твоем больном воображении. Конечно, ты натравил на Ремезова и Назу проверки. Но это дело поправимое. – Коробов бросил плотоядный взгляд на Аллу. – А вот эта поганка многое увидела. Но я все равно уже решил, как с ней поступить. Так что вы никуда не сможете передать вашу информацию.
– Устранив нас, вы еще больше завязнете в болоте, – сказал Павлов.
Коробов осклабился.
– Прямо самурай какой-то передо мной. Поглядите на него! Ничего не боится. А знаешь, что я с вами собираюсь сделать, адвокат?
– Я сгораю от нетерпения, жажду узнать свою судьбу, – сказал Павлов и улыбнулся.
– Ну-ну, давай, хихикай, дурилка. Как бы потом плакать не пришлось. Сначала я напою вас. Сами сможете выбрать – водка, виски, что пожелаете. Я сегодня добрый. Потом я побалуюсь с этой девчонкой, после этого застрелю тебя, затем выпущу пулю в лоб ей. – Коробов ткнул толстым пальцем-сосиской в Аллу, застывшую от ужаса. – Ствол я вложу ей в руку. Далее мои ребята засунут ваши тела в твою машину, Павлов. «Романтичный вечер перерос в выяснение отношений», – скажут в прессе. Она убила тебя, а потом, не выдержав груза вины, покончила с собой. Вот так.
– Боже, нет. Вы псих! Вы этого не сделаете! – Алла замотала головой.
– Еще как сделаю, но чуть позже. Сейчас у меня еще есть немного времени, пока не начнется операция. Кстати, как раз именно сейчас из твоего парнишки вынимают сердце, Павлов. Что поделать, я просто бизнесмен. Если есть люди, готовые купить некий товар за хорошие деньги, то почему бы мне не найти для них эту вещь и не поставить это дело на поток?
– Вы зверь, – тихо и внятно произнесла Алла. – Даже хуже. Тот убивает, когда голоден или обороняется. Как я могла довериться такому чудовищу?
– Голоден, говоришь? – Коробов глумливо улыбнулся. – Я тоже есть хочу, причем все время, постоянно. Не понимаешь? – Он издал хрюкающий смешок и продолжил: – Миша Ремезов неплохой стратег. Да, с Осиповым вышел прокол. Но через пару дней там будет работать новый человек, договоренность уже есть. Так что конвейер сбоев почти не дает. Система работает отлаженно. Кстати, Павлов, твоя адвокатская контора не хочет принести пользу болящим? Фонд «Поделись сердцем» к твоим услугам. Можешь прямо здесь доверенность написать, мы отнесем утром к тебе в бухгалтерию! – Виктор Анатольевич окинул Аллу похотливым взором, облизнулся. – Пожалуй, время пришло.
– Не прикасайтесь ко мне!
Глаза девушки горели решимостью, тонкие пальцы сжались в кулаки.
Когда рука Коробова тяжело опустилась на плечо Аллы, она закричала.
На помощь
Соломин чуть ли не ежеминутно смотрел на часы. Он старался держать себя в руках, но его трясло, как вулкан, лава из которого вот-вот вырвется наружу. Ему стоило титанических усилий заставить следователя Дорофеева, ведущего дело о покушении на Осипова, вынести постановление об обыске медицинского центра «МедКР» и исполнить его в ночное время. Выдача санкций на обыск – исключительная прерогатива суда. Поэтому мало кто из следователей рискует проводить эти уголовно-процессуальные мероприятия в обход вышеуказанного требования, хотя закон и позволяет поступать так в неотложных случаях.
Следователь Иван Сергеевич клевал носом. Он был не в настроении. Несостоявшийся убийца признался, что действовал по указке Ремезова, но Дорофеев не видел прямых оснований ехать в клинику.
– То, что Ремезов заказал Осипова, еще не значит, что по его распоряжению в больнице производятся незаконные операции, – в третий раз пробубнил он полусонным голосом. – Одно дело – заказное убийство, и другое – черный рынок донорских органов. Это выдумки журналистов. Понимаете? Ваши подозрения пока еще ничего не значат.
