Ее каблучок с силой вошел в его левую ступню.
– Это только подзадорило меня, – кряхтя от боли, произнес Виктор Анатольевич, отдергивая назад стреляющую болью ногу.
Он преисполнился решимостью наказать вздорную пленницу, замахнулся, но тут же замер, услышав голос Павлова:
– Оставьте ее.
Коробов осекся, тяжело дыша, повернулся к адвокату и охнул, наступив на поврежденную ногу. Он сам не знал, почему послушался адвоката, но в уверенном голосе Павлова было нечто такое, что заставило бизнесмена безоговорочно подчиниться ему.
– Что там у тебя, адвокат? Опять какое-то признание? Чем ты меня еще можешь удивить, перед тем как отбросишь коньки?
– Который сейчас час, Виктор Анатольевич? – как ни в чем не бывало осведомился Артем. – Вы уж простите, но мои часы, похоже, забрал ваш друг Ремезов.
– Он мне не друг. – Коробов фыркнул и скользнул взглядом по циферблату дорогих швейцарских часов. – Уже утро, адвокат. Скоро петухи запоют, только ты их не услышишь. Зачем тебе это?
– Не тратьте на нас время. Бегите, Виктор Анатольевич, поскорее уносите ноги из Москвы и даже из страны.
Коробов засмеялся, но в глазах его промелькнула тревога.
– Ты что, обкурился, Павлов? У меня все в порядке, комар носа не подточит.
– До сегодняшнего дня – да. Но вас сдали. Слили, как сейчас модно говорить. Причем сделал это ваш подчиненный – господин Ремезов. На свободе вы пробудете совсем недолго.
– Ты врешь! – сказал Коробов, пристально вглядываясь в лицо юриста, пытаясь распознать в нем признаки блефа. – Придумай что-нибудь получше, Павлов.
– Я не шучу. Вам знаком почерк Михаила Викторовича?
– Допустим, – настороженно ответил Виктор Анатольевич, который вроде бы уже совершенно забыл об Алле.
– У меня во внутреннем кармане пиджака лежит копия его заявления о согласии на сотрудничество со следствием. Вы заметили, как он изменился за последние дни?
– Это брехня, Павлов. Если он с вами заодно, то почему же вы подрались сегодня? – неуверенно произнес Коробов.
– Для конспирации. Он сам попросил меня спровоцировать конфликт. Вот, к примеру, вы. Каков будет ваш выбор? Разбитая физиономия или пожизненный срок?
Виктор Анатольевич почесал затылок.
– Такой умный, да? Давай сюда письмо, – потребовал он.
– Не могу при всем своем желании. Оно у меня в правом кармане, рука пристегнута, а я не Гудини.
В руке Коробова появился пистолет.
– Если попробуешь шутить, я снесу тебе башку! – предупредил он.
Артем чуть отвел полу пиджака, демонстрируя Коробову краешек листка, сложенного вчетверо.
Держа пистолет правой рукой, Коробов потянулся к адвокату, сделал маленький шажок, еще один. На красном лице проступили капли пота.
В тот момент, когда кончики его пальцев коснулись бумаги, Павлов что есть силы тряхнул левой рукой. С потолка посыпалась штукатурка, Коробов инстинктивно задрал голову, щуря глаза. В ту же секунду Артем резким движением свободной руки выбил пистолет, оттолкнулся от пола и нанес противнику сокрушительный удар ногой в грудь.
Грузное тело мецената благотворительного фонда всколыхнулось, как тающее желе, и стекло на пол. При этом Павлов явственно услышал гулкий стук. Затылок Коробова резко ударился о плитку, покрывающую пол склада, превращенного в тюрьму. Глаза Виктора Анатольевича закатились, и он замер.
– Артем, ты убил его? – подала голос Алла, посматривая на Коробова округлившимися глазами.
– Нет. Такие негодяи, как этот тип, запросто не умирают, – откликнулся Артем, свободной рукой подтаскивая к себе бесчувственную тушу.
Это было сложно, учитывая вес нокаутированного бизнесмена. Наконец он смог добраться до карманов Коробова.
– Ну вот, – с удовлетворением отметил Павлов, извлекая наружу крохотные ключики.
Лицо Аллы озарилось надеждой.
За дверью послышались торопливые шаги. Артем едва успел справиться с наручниками и бесшумно встал у выхода. Он посмотрел в испуганные глаза Аллы и приложил указательный палец к губам.
Дверь отворилась.
– Где он?! – раздался визгливый мужской голос, по которому Павлов узнал Ремезова. – Куда подевался этот адвокатишка?
– Он убежал, – выдавила из себя Алла.
Михаил Викторович бросил взгляд на Коробова, лежащего в беспамятстве, и выругался. Он повернулся лицом к выходу, увидел перед собой Артема и застыл на месте. Его рот превратился в гигантскую букву «О», но крикнуть Ремезов не успел, так как кулак адвоката отбросил его от двери. Владелец медицинского центра потерял сознание. Из порезов от разбитых линз потекла кровь.
– Я же говорил, что в следующий раз буду бить по очкам, – со вздохом сказал Павлов, наклонился, внимательно осмотрел раны на лице Ремезова. – Глаза целы, – пояснил Артем остолбеневшей Алле.
– Ты мало похож на юриста, – только и смогла проговорить девушка, пока Павлов освобождал ее от наручников.
– Тебе придется в это поверить, – произнес адвокат, вынимая из брюк Ремезова ремень.
Он так профессионально связывал руки бандита за спиной, что у Аллы вырвалось:
– Где ты всему этому научился?
На лице Артема заиграла легкая улыбка.
– Как-нибудь потом расскажу. Сейчас главное – найти выход.
Павлов связал таким же образом Коробова, взглянул на пистолет, валяющийся на полу, поднял его, проверил обойму. – Идем.
Сердце
Врачи смотрели на Владимира как на призрака, поднимающегося из могилы. Юноша медленно сел на операционном столе, обвел окружающих тяжелым, пронизывающим взглядом, совершенно не свойственным человеку его возраста.
– Эй, брось нож, – нерешительно произнес кто-то из врачей, но Владимир даже не посмотрел в его сторону.
Неожиданно тишину разорвал истошный вопль. Кричал Джеймс. Он молотил кулаками по столу, задрал голову наверх и орал, не переставая. Его глаза были полны первобытного ужаса.
Один из врачей нерешительно шагнул к Владимиру, но тот приставил к своей груди скальпель и сказал.
– Еще шаг, и я проткну себе сердце. Вы ведь из-за него сегодня все тут собрались, да?
Доктор застыл на месте, словно наткнулся на невидимую стену.
– Да что вы стоите?! – хмуро проговорил второй врач. – Ничего этот дурак себе не сделает. Или же он не достанет до сердца.
– Хотите проверить? – спросил Симонов и усмехнулся.
Врач, произнесший последнюю фразу, начал возиться с ампулой, торопливо вводить в шприц какой-то препарат. В следующую секунду Владимир ткнул скальпелем себе в грудь. Острое лезвие с легкостью рассекло кожу, и по крепкой груди юноши заструилась кровь.
